Воспитание к свободе
Шрифт:
Правда ли, что дети чувствуют себя во Вселенной «как дома» в наше время из-за того, что они рано знакомятся с результатами современных космических исследований?
На первый взгляд это неоспоримо. Они «знают», как правило, о Луне, Марсе и Венере и обо всей нашей Солнечной системе несравнимо больше, чем их ровесники знали, скажем, всего лишь 25 лет назад. О том, что расстояние до неподвижных звезд исчисляется «световыми годами» и что границы Вселенной неизвестны, они уже тоже наверняка слышали. Но в какой степени, собственно, можно чувствовать себя дома во Вселенной, какой ее знает современная астрономия?
Существует современное эпическое произведение в стихах,
Из такого «рассказа» становится понятным, как на нас и прежде всего на наших детей воздействуют эти постоянные сообщения о космических полетах. Эффект двойственен. С одной стороны, обаяние фактов непреодолимо влечет нас в этот мертвый мизантропический мир, в котором мы сами могли бы физически существовать только в самых неестественных условиях. А с другой стороны, мы как бы понемногу удаляемся от Земли и земных проблем, влекомые фантазией.
Если мы хотим уберечь людей будущего от того, чтобы они большую часть своего времени проводили у телевизора, смотря репортажи о полетах на Марс и Венеру, мы просто обязаны попытаться пробудить в наших детях как можно большую любовь к Земле и к земным проблемам.
Конечно, космические исследования, особенно в последнее время, были очень полезны для получения данных о Луне, Марсе, Венере и Юпитере, но и о Земле тоже. Еще никогда у нас не было так много информации, которая позволила бы нам с благодарностью осознать, что наша Земля с ее атмосферой, с ее температурными условиями, с ее круговоротом воды является единственной в своем роде. Школа должна позаботиться о том, чтобы это осознание не осталось чисто теоретическим. В вальдорфской школе астрономия как бы включается в уроки географии. Само собой получается, что все время приходится сравнивать условия жизни на Земле с условиями жизни на других планетах Солнечной системы. Но еще более важным, пожалуй, является прежде всего то, как рассматривать небесные явления.
С двенадцатилетними детьми учитель довольно легко может прийти к следующему необычному соглашению; например, с сегодняшнего дня не доверять или как можно меньше доверять научным авторитетам. Будем (говорит он) исходить только из того, что нам говорят наши чувства и человеческий разум.
Мы прослеживаем траектории небесных тел так, как мы их видим с Земли. Попытаемся представить, как они будут выглядеть, если смотреть на них с экватора. Как выглядит звездная орбита на полюсах и в тропиках? Мы наблюдаем фазы Луны, изменения солнечной орбиты в разные времена года.
Такую «феноменологическую» позицию можно последовательно выдержать, однако, только в старших классах, где можно предложить ученикам нарисовать (по крайней мере, фрагментарно) орбиты планет так, как их видел и толковал Птоломей, чтобы потом исторически проследить развитие современной астрономии.
Вы можете присутствовать на уроке, где Копернику пришло в голову из чисто геометрических соображений наносить орбиты планет гелиоцентрически, где Галилей впервые с помощью телескопа открыл Луны Юпитера, что является очевидным доказательством существования небесных тел, которые описывают негеоцентрические орбиты, или где Кеплер рисовал эллиптические орбиты планет с чувством, как будто он заглядывает в тайны творения Бога — Вселенского Геометра. Вероятно, это желание,
Движение звезд, наблюдаемое с экватора. (вверху - в направлении на север или юг; внизу - на восток или запад) (Копенгаген).
Последние четыре года обучения в школе
Половое созревание в наше время
Ильзе четырнадцать лет, а выглядит она на восемнадцать. Отличается веселым нравом, непосредственностью и решительностью, которая видна в складках рта. И особенно бросается в глаза ее неукротимое стремление к самостоятельности. В тринадцать лет она работала стюардессой на большом пассажирском пароходе и очень хорошо справлялась с этой работой. В школе же она ленится и ничем не интересуется, несмотря на хорошие способности. Родители ведут себя индифферентно по отношению к ней, не предъявляют к ней никаких требований. У Ильзы нет тесного контакта с матерью. С отцом же — обоюдное понимание и товарищеское обращение. У нее есть огромная потребность рассказывать ему обо всем на свете. Красавицей Ильзу не назовешь, но она всегда производит впечатление на мужчин. В общении она непринужденна и очень «свободна». В пятнадцать лет она вдруг захотела иметь свою собственную квартиру. Сначала родители были против, а потом решили удовлетворить ее желание. Вместе с Ильзой в квартире поселяется некий двадцатилетний юноша, довольно примитивный, совершенно не разделяющий ее интеллектуальных интересов. Постепенно Ильза расторгает это «обручение». Юноша уходит, потом неоднократно возвращается. Ей становится его жалко, и она начинает заботиться о нем, а потом снова порывает с ним. Отцу она об этом рассказывает по телефону и говорит, что все уладит сама. Иногда, когда она по вечерам одна дома, то звонит довольно поздно отцу, потому что боится темноты. С некоторыми трудностями ей все-таки удается окончательно освободиться от этого юноши. А ведь ей еще нет семнадцати.
Следующий шаг в ее развитии — увлеченность католическим учением. Она читает, делает записи, посещает курсы. Любит дискутировать, но в ее мыслях полностью отсутствует самостоятельность. Она повторяет только то, что учила. При этом у нее очень сильна потребность верить. С восторгом слушает того, чьи взгляды ей симпатичны. И совершенно уходит в себя, затихает и тупо слушает того, чьи взгляды не совпадают с ее собственными. В том возрасте, в котором обычно интеллектуально одаренные молодые люди стремятся к внутренней независимости, Ильза послушно подчиняется непререкаемому авторитету.
В пятнадцать лет Ильза стала ученицей вальдорфской школы. Ее родители и она сама считают, что именно здесь у нее снова появился интерес к учебе. Несмотря на личные проблемы, которые ее временами очень угнетали, она, в основном, усердно работала.
Жизненная ситуация Ильзы хоть и является частным случаем, но все-таки в определенном смысле она очень репрезентативна. Особенно следует отметить сильный контраст между ранней зрелостью (самостоятельность, «обручение», потребность иметь собственные жизненные воззрения) и детской наивностью (потребность контакта с отцом, боязнь темноты и вера в авторитеты).