Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

И тут важны две вещи. Во-первых, ребенок должен знать, что вы его любите больше жизни. Во-вторых, ваши эмоции должны быть острыми, крайними и правдивыми. Ребенку важно видеть, что мама или папа по-настоящему страдают, хотя и кричат, руки распускают, что родители испуганы не на шутку, что если они прибегают к крайнему средству, значит, проступок действительно серьезный.

Есть родители, которые лупят ребенка за «двойку», за разбитую хрустальную вазу, за порванную одежду, за сломанный будильник и далее по списку «преступлений», обязательных в нормальной детской жизни. Бьют,

потому что шумит, а ему десять раз сказали — замолкни! Да и как бьют! Папа газету отложил, зевнул, потянулся и взялся за ремень. Мама борщ доварила, плиту выключила и приступила к экзекуции. Эти родители недалеко ушли от садистов.

Один мой приятель рассказывал, что после наказания дочерей ремнем ему становится жутко плохо — поднимается давление, заходится сердце. Лежит он на диване, жена и девочки носятся с микстурами, пилюлями и стаканами воды. И приступ папин дочерей пугает сильнее, чем физическая расправа.

— В таком случае, не пробовал ты пропустить расправу и сразу свалиться якобы в приступе? — спросила я.

— Пробовал. Неэффективно. Они же видят, что я придуриваюсь, ничего у меня не болит. Бодро включаются в представление, а потом хихикают в своей комнате.

Мите было восемь лет, когда последний раз я подняла на него руку. Дело происходило в Мехико. Муж работал там собственным корреспондентом «Комсомольской правды». Мы — при нем, в длительную командировку едут всей семьей. Квартира, она же корпункт, в два с лишним раза больше московской. Мыть полы без швабры — тяжело. А швабра пропала. Сгинула. Все обыскала — нет швабры. Митя искал вместе со мной, ходил по квартире, предположения выдвигал:

— Может, из гостей кто-нибудь взял? Или соседи?

— Как ты себе это представляешь? Заглянули чаю попить и ушли со шваброй? Ложись на пол, лезь под кровати, посмотри там.

И на пол ложился, и заглядывал во все углы — так целую неделю. Пока за какой-то надобностью не заглянула я в большую коробку от телевизора в кладовке, где хранились нужно-ненужные вещи. В коробке лежала швабра со сломанной ручкой.

Я настолько опешила, что вышла из кладовки с двумя обломками швабры в руках и протяжно спросила:

— Митя-а-а?

— Извини, мама, я нечаянно сломал.

— Ах, нечаянно! — заорала я. — А врал тоже нечаянно? А про гостей и соседей сочинял тоже нечаянно? Спектакль разыгрывал нечаянно? Швабра — это ерунда! Но ты обманывал! На чистом глазу, как последний врун!

Я кричала и бегала за сыном по квартире, размахивая остатками швабры, несколько раз попала по спине, но не сильно.

Вечером, рассказывая обо всем мужу, я говорила:

— Понимаю: он нас, да и себя испытывал. Митя за свою недолгую жизнь переколотил много посуды, испортил кучу вещей. Чего стоит только журнальный столик, стеклянную столешницу которого Митя разбил. Швабра в этом ряду — чепуха. Он разведывал: что будет, если слукавить, промолчать о содеянном. Кроме того, как выяснилось, Мите запала в голову мысль, когда-то мною высказанная, что отсроченное наказание не бывает суровым. Я ему показала отсроченное! А признайся он сразу, отделался бы легкой нотацией. Чего ты улыбаешься? Радуешься, что не сам палачом

выступил?

— Только удивляюсь. Как это Митька не сообразил тихо вынести сломанную швабру на улицу и выкинуть? Тогда бы ему все сошло с рук.

Наверняка нашим детям многое сошло с рук ввиду отсутствия у нас информации. Я не знаю, например, когда они впервые попробовали курить или пить вино. Но совершенно убеждена, что наказание должно соответствовать проступку.

ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ПРОМАХИ

Тема битья вплотную примыкает к теме другого насилия — мальчишеских драк.

Очень долго я была, каюсь, этакой доморощенной толстовкой. И светлый принцип Льва Николаевича Толстого — непротивление злу насилием — казался мне истиной в последней инстанции. Поэтому когда старшенький Никита подрос, а подрос он рано — в два года за четырехлетнего принимали, — я запрещала ему драться. Полностью запрещала. Вела длительные беседы про то, что есть люди, а есть животные. Животные не умеют разговаривать, поэтому они сражаются и кусают друг друга. А человек — это высшая ступень природы, он способен объясняться, любую проблему решить с помощью диалога. Когда человек пускает в ход кулаки, он становится животным. И надо, чтобы все люди перестали драться, тогда и войны прекратятся, и никто погибать не будет. А самые лучшие люди те, которые не дают сдачи, когда их бьют. Ведь проще всего остановить драку, не участвуя в ней. Если много-много людей перестанут давать сдачи, воцарится мир.

Поэтому, Никиток, никогда и никому не давай сдачи! Помни, что ты человек.

Год я так Никите внушала непротивленческие идеи, второй. И вдруг однажды воспитательница в детском саду отводит меня в сторону:

— Скажите, пожалуйста, вы Никиту дома бьете?

Вопрос был настолько нелеп (до побега и первой

порки оставалось три года), что я рассмеялась:

— Конечно, бьем регулярно.

— Это заметно.

Воспитательница ответила без тени юмора, пришлось повиниться:

— Извините, я пошутила неудачно. Просто странно даже подумать, что мы можем бить детей. А почему вы спросили?

— Потому что ваш Никита, вроде не трусливый мальчик, но пугается, вздрагивает, стоит на него замахнуться.

— А кто на него замахивается?

— Это неважно, — закончила воспитательница разговор.

Мне-то как раз самым важным казалось, кто и почему замахивается на моего ребенка.

Вечером я делилась с мужем опасением, что нашего мальчика, возможно, истязают в детском саду: — Вздрагивает он! Конечно! Единственный ребенок, наверное, которому запрещено давать сдачу.

— В каком смысле? — не понял муж. — Кем запрещено?

— Мною.

— Все равно не понимаю. Как это ты запрещаешь давать сдачи?

— Словами. Рассказываю, что есть люди и животные…

И далее по тексту, вплоть до того, что станешь, сыночка, настоящим человеком, если никогда не будешь давать сдачи агрессору.

Женя смотрел на меня с ужасом. Будто мы вчера познакомились, я произвела прекрасное впечатление, а сегодня оказалась дура дурой. Между тем мы женаты более пяти лет.

Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга III

Боярский Андрей
3. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга III

Я – Орк. Том 4

Лисицин Евгений
4. Я — Орк
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 4

Звезда сомнительного счастья

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
6.00
рейтинг книги
Звезда сомнительного счастья

Отверженный III: Вызов

Опсокополос Алексис
3. Отверженный
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
7.73
рейтинг книги
Отверженный III: Вызов

Сумеречный Стрелок 3

Карелин Сергей Витальевич
3. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 3

Вечная Война. Книга V

Винокуров Юрий
5. Вечная Война
Фантастика:
юмористическая фантастика
космическая фантастика
7.29
рейтинг книги
Вечная Война. Книга V

Ты нас предал

Безрукова Елена
1. Измены. Кантемировы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ты нас предал

Попаданка в Измену или замуж за дракона

Жарова Анита
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.25
рейтинг книги
Попаданка в Измену или замуж за дракона

Ночь со зверем

Владимирова Анна
3. Оборотни-медведи
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.25
рейтинг книги
Ночь со зверем

Измена. За что ты так со мной

Дали Мила
1. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. За что ты так со мной

Неожиданный наследник

Яманов Александр
1. Царь Иоанн Кровавый
Приключения:
исторические приключения
5.00
рейтинг книги
Неожиданный наследник

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Проклятый Лекарь. Род III

Скабер Артемий
3. Каратель
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Проклятый Лекарь. Род III

Лисья нора

Сакавич Нора
1. Всё ради игры
Фантастика:
боевая фантастика
8.80
рейтинг книги
Лисья нора