Воспитанник Шао.Том 1
Шрифт:
— Ну, вы как теща, господин полковник. Нельзя же так. Мы не падчерицы, не сироты, и наша Koнторa не хуже вашей.
Генерал слабо сдерживал готовую разлиться по лицу мстительную улыбку. Он старательно разглядывал ногти, не пробуя поднять головы.
Чан, как маститый стратег Рима, но с финтами наглого сатирика, углубленно тормошил.
— Народ вы бесхитростный, прямой. Неуклюжи, где требуется спортивная гибкость. Вам почему-то всегда кажется, что переобучения достаточно, чтобы вышибить из человека прошлое. Ан нет.
Динстон сидел, как на иголках. Ему претил
— Не наша вина в том, что ваши спецы деревянно обошлись с монахом. Мы не раз указывали на несоответствие тех положений, за которые вы подписывались, и того, что на самом деле существовало. Ваша небрежность допущена вашей рекламной конторой. Не получилось смягчающего контакта. Не сработали стойки долларов. Чего же вы теперь добиваетесь? Человек бежит от всего. К нам, думаю, догадываетесь, не направляет свои обиженные стопы. А вот куда и как — это вопрос времени.
— Не старайтесь красиво лгать, господни Чан. Ваши люди в последнее время постоянно обитали в северной провинции.
— Наши люди, как и ваши, — везде.
— Так уясните себе: в ваших интересах нейтрализовать его.
— Мы не отрицаем, что при возможном ущербном существовании для наших планов требуемое решение будет принято. Но нужно для начала найти его. А так это только ваши догадки, не больше.
— Эти сведения точные. Он упущен нашими людьми в районе г. Балей.
— Монументально. Когда полиция обнаружит его, вас обязательно известят.
— Мы должны на сто процентов быть уверены, что акция будет выполнена.
— У вас есть основания полагать, что наши парни не до конца выполняют приказы?
— Нет, конечно. Но когда свои при деле, оно спокойное.
— А мне спокойнее за своих. Они не наделают столько пустого звона, как ваши джи-ай. И еще, совет человека, знающего свою страну. Китай представляется вам этакой страной-марионеткой. Оставьте неверные измышления. Ваши агенты не смогут работать в наших провинциях. Дай бог унести им свои ноги. И еще более опасайтесь, чтобы про ваши планы не прознали монахи или боевые школы. Вы должны помнить шестьдесят шестой год. Для них международные нормы — пустой звук. Очень предвзяты к иностранцам. Не думайте только о себе. В Китае хватает американских семей. И никакой моралью их не проймешь.
— Вы опасаетесь монахов? — сбивая неприятную нервозность, резко бросил Динстон.
— А почему бы и нет?! Поэтому я и действую не кулаком, а словом, — заговорщицки уточнил Чан и в свою очередь переспросил: — А вы не опасаетесь?
Полковник постарался промолчать, понимая, что любой ответ вызовет усмешки. Молчали и китайцы, изредка пронзая косыми взглядами американцев.
— На чем мы остановимся, господа?
— На том, — продолжал любезничать Чан, — что выдержка должна сейчас, как никогда, контролировать наши грозные порывы.
— Но насчет агента.
— А разве мы не о нем говорим?
Динстон неумело промолчал.
— Первоочередная информация будет поступать лично к вам не позднее получаса после меня. Это, конечно, касается сведений о монахе.
— Считаю нужным уведомить вас, что этот вопрос больно затрагивает интересы наших служб. И наше руководство отнесется с полной серьезностью к его разрешению. Пало восемь наших толковых агентов в России. Убийцу нужно достать. Это не человек.
— Мы догадались, господин полковник, потому и примем все подлежащие меры.
— Чумные вы какие-то. Но позвольте откланяться. Поверьте, средства печати могут одинаково больно задевать и вас, и нас. Но для вас это чревато большими неприятностями.
— Примите нашу признательность за предостережение. Вы будете постоянно в курсе событий.
— Хочется верить, — с большим сомнением в голосе попрощался Динстон. — Помните: ни вам, ни нам живой он спокойствия не принесет.
В ответ Чан успокоительно поднял руку.
Уже в машине Динстон недовольно пробурчал:
— Вот и разговаривай с коллегами, Каждый мнит себя хозяином на своей ферме. Одно слово — китайцы. Что вы скажете, Кевинс?
Майор, словно очнувшись от летаргического сна, отчужденно посмотрел на полковника.
— Ровным счетом ничего, сэр, кроме того, что они мне тоже напоминают монахов.
— Все они одним миром мазаны, — зло сплюнул Динстон. — Тогда это чувствовалось и сейчас ничего не изменилось. Неужели снова в Шанхай гнать, выискивать Маккинроя? Денег немалых требует. А ведь не обойдемся без него. У него связи. Закажите разговор, майор. На генерала нужно давить. А Чан? Этот, вообще, скользкая бестия. Образчик змеи и пира. Тоже нервишки нам пожжет. Но во многом прав. Пусть? И мы свое закрутим. Посмотрим, как они будут выглядеть когда почувствуют наше мощное прикосновение. От эгого монаха у меня снова начала голова болеть Тогда нехорошо было и сейчас настроение ломит.
— Неужели, сэр, вы полагаете, что на этого изгоя придетси потратиться?
— Не знаю, Кевинс, не знаю. Но если он обошелся нам а полтора миллиона а тот раз, то и в этот не меньше придется платить. Он не один. К тому же ему сопутствует удача. Фортуна — она любит свежих. А нам приходится уповать на себя, на деньги. Лучше nepeплатить и коротко закончить дело, чем тянуть, пока не отправили в отставку. Сколько наша фирма потерила с того злополучного шестьдесят первого. А деньги они берегут и нервы, и здоровье и положение. Надо только не скупиться. Нет, это мои последние дни в этой неприступной стране. Хватит. Баста. Мне нужен приемлемый климат. Это каторга: пребывать здесь не по своему желанию.
Глава третья
В меру скромный, скрытый от постороннего глаза в густой зелени, особнячок на краю города. Ухоженный дворик. Представительные ворота с не менее внушительным высоким забором и выпирающими кривыми иглами с внутренней стороны. Свежесть. Покой.
Визгливый голосок не прослушивался за непомерно толстыми стенами дома, построенного в строго колониальном стиле.
— Винь, еще вчера я долго ожидал вас здесь, до полуночи. Что за медлительность? — ворковал раздражительным фальцетом малюсенький человечек.