Воспламененные луной
Шрифт:
Она оставила брата, когда больше всего нужна была ему, когда он верил, что сестра делает лучшее для него. Сейчас у нее нет выбора, кроме как бросить суженого. Настоящий крикт не покинет суженого, подаренного ему небесами.
Ты не права, считая, что не отомстила за них, прозвучал его голос в ее голове, в то время как руки обняли ее. Ты можешь быть защитницей, но не убийцей.
Ты убил его, даже в голове, ее голос был резок от усилия.
Он признался в совершенном убийстве.
Тогда я привел бы его к трибуналу криктских старейшин, который и решил его судьбу.
Из донегальского клана?
Нет. Многие здесь еще заражены злыми, извращенными мыслями Роланда. Тем не менее, Вирп признался в своем злодеяние. Иначе его отвели бы к синклерам, где судил Талорк и назначил ему наказание.
Барр негромко зашептал успокаивающие слова, поглаживая ее по спине и прижимая к себе ближе. Ужасный, пугающий плач возрастал, и Сабрина поняла, что он вырывается из ее горла одновременно со жгучими слезами, бегущими по лицу. Все это поразило девушку.
– Я плачу, - икнула она.
– Я заметил.
– Но я никогда не плачу.
– Но не сегодня.
Вспоминая слезы ворона на дереве, Сабрина не смогла не согласиться.
– Да.
Он не стал уговаривать ее или торопить. Просто обнимал ее, успокаивая от многолетнего горя, пока любимая плакала и кричала от терзающей боли в груди.
Все то время, что Сабрина была в сознании, не заслуживала заботы этого воина. Она хотела оставить его в одиночестве и все же он успокаивал ее.
Ниал нес тело мертвого назад в крепость. Барр крепко держал руку суженой, пока они шли. Он хотел понести ее, но она отказалась. Лэрд не мог злиться на любимую, когда та испытывала боль и страдание. Сабрина считала, что должна оставить его, но теперь ее враг определен и она должна осознать, что может остаться.
У нее нет выбора. Может быть, девушка еще не поняла, но его прекрасная суженая с душой ворона носила под сердцем его ребенка.
Она не могла покинуть его. Нет.
Они остановились во дворе. Жители клана поспешили посмотреть, что произошло.
– Несчастный случай на охоте? – спросил Муин, его лицо приобрело стоическое выражение.
– Нет, - Барр собирался сказать что-то еще, но Ниал прервал его:
– Этот мужчина напал на суженую моего брата.
Некоторые ахнули, кто-то воскликнул. Повсюду громко, звонко зашептали слово «суженая». Удивление – вот что читалось на лицах у окружающих от публичного признания лэрда. Никто и не обратил внимания на другую часть фразы о том, что Вирп попытался
Муин пал духом, лицо исказилось, но он поступил не так, как ожидал Барр. Молодой парень упал на колени перед Сабриной.
– Простите.
– Это не твоя вина, - голос его суженой был глухим, бесчувственным.
– Вы не первая, на кого он напал, - уронил голову Муин. – Он преследовал мою мать, но я остановил его. Думал, что больше он не будет этого делать, - досада в голосе юного крикта вызывала боль и печаль, даже у такого закаленного воина как Барр.
В этом клане был источник превратности, зла, очерняющий все вокруг, от которого нужно избавиться.
Сабрина положила руки на голову Муина, несмотря на свое утомление, которое было заметно по ее лицу.
– Ты не в ответе за зло, причиненное твои дедом.
– Я должен был сказать лэрду.
Казалось, у Сабрины не было ответа на это. Но у других в клане он был. Некоторые качали головой, отрицая его слова. Но тут вышла вперед одна женщина примерно одного возраста с матерью Муина, хотя возможно на несколько лет помоложе.
– Вирп забрал то, что не имел права забирать. Он был ужасным мужчиной. Я говорила прежнему лэрду, но Роланд сказал мне, что это моя вина, потому что я слишком соблазнительная, - выпалила на одном духу эти слова женщина.
Стон, полный сожаления и мучения, слетел с уст Муина.
Отодвинув на задний план свое слабое состояние, Сабрина опустилась на колени и обняла парня, положив голову на его и успокаивающе поглаживая его по спине. Она будет великолепной матерью, когда родиться ребенок.
– Это не твоя вина. Роланд совершал ужасные поступки и позволял другим безнаказанно творить такие страшные вещи. Барр поможет этому клану.
Ее уверенность в нем рождала надежду, что ее неприятие его волка временно, что оно пройдет.
– С твоей помощью мы сделаем этот клан безопасным и радостным для всех его членов, - торжественно заявил Барр.
Никто не закричал в одобрении, но было кое-что другое, говорило больше слов: запах облегчения окутал всех присутствующих, пока Барр не почувствовал, словно перед ним снова стоит юный Захария на лугу Синклеров.
Однако для него была очевидна одна вещь. Не будет обмана между ним и кланом, как было с Роландом.
– Я не буду лгать вам из-за недомолвок или чего-нибудь другого. Не мой брат убил дедушку Муина. В мои обязанности лэрда входит судить и назначать наказание, что я и сделал.
На этот раз над двором разнесся крик одобрения и радости, удивив его. Но последующие события удивили еще сильней: остальные подхватили клич и вокруг эхом раздавалось оглушительное одобрение.