Воспламененные луной

Монро Люси

С их образом жизни, где постоянно им угрожает опасность, по-другому невозможно.

Насколько ей хотелось верить в то, что мрачные эмоции Барра были из-за необученных охотников, настолько знала, что это не так.

Бремя вины, разрушающее сердце подобно огромному валуну, стало только тяжелее.

Сабрина понимала, что была причиной несчастья Барра. Лишь не знала, как это решить.

Кроме этого понятия не имела где еще искать Клах Гилах Гра. Она обыскала дома, получая сведения

о хозяинах, как учила ее мама в детстве. А также пещеры, которые использовались криктами для ритуалов, но в них не было потайных комнат, как в лабиринте туннелей в священных источниках. Блуждала и по лесу в поисках, но мощь Вер-птиц не звала ее, несмотря на какое расстояние она отходила от главных владений донегалов. Сабрина обыскала всю крепость, но сила Вер-воронов исходила только из комнат Киркина и Верики. Как и ожидалось, потому что она была старше и обладала очень могущественным криктским даром, в комнате Верики (а теперь и Ирка) ощущалась сильное присутствие Вер-ворона. Не важно, где бы Сабрина не смотрела, не находила ни следа священного камня.

С каждым пройденным днем девушка все сильнее желала обратиться за помощью к Верике. Возможность поделиться секретами Вер-птиц, даже с другим перевертышем в ворона, не давало Сабрине усидеть на месте. Она слишком долго оберегала тайны своего клана от посторонних.

Однако ей нужно взвесить опасность раскрытия секрета с риском не найти Клах Гилах Гра и во что это выльется для Вер-птиц. Одно было очевидно важнее, чем другое.

– Почему у тебя такое лицо, словно в твоей каше прокисло молоко? – мягкий голос Верики развеял задумчивость Сабрины.

Девушка села рядом с суженой Барра на длинную скамейку за столом в главном зале. Нигде поблизости не было ее верной ученицы, что возможно было знаком. Время пришло.

– Я не ем кашу, - действительно, она просто сидела и смотрела на хорошо вымытый новой экономкой стол. Потому что задумалась, что делать дальше.

Верика снисходительно улыбнулась своими одобряющими голубыми глазами.

– Это такое выражение.

– Ох, - естественно.

– У Вер-воронов в лесу нет таких?

Сабрина пожала плечами.

– Может быть и есть. Я мало пробыла в деревне, - и прошло уже много лет с тех пор, как она перестала жить с кем-то еще, кроме воинов, поэтому и не помнила нюансов жизни обычных Вер-воронов.

– Деревне?

Сабрина открыла рот, собираясь поменять тему разговора, но после передумала. Верике нужно уяснить, что это не просто горсть воинов в лесу, на которых повлияет потеря священного камня.

– В некотором роде. Кто-то живет на деревьях, а кто – в пещерах.

Не примитивных, как делали в прошлом их предки, а очень похоже на то, как теперь живут в хижинах крикты в кланах. С огнем с для приготовления пищи, запасом еды на зиму, с мехами, чтобы на них спать, и даже простые столы и скамейки. Для королевского рода их украшали узорами.

– А есть вороны и орлы?

Снова Сабрина заставила

себя ответить. Верика заслужила знать о своем виде, людях, даже если никогда не получиться пожить с ними.

– Существует и ястребы, только никто не видел их со времен бабушки.

– Она до сих пор жива?

– Она самая старейшая из Вер-птиц, - духовный лидер. Бабушка разочаровалась, когда Сабрина выбрала стезю воина. Требовательная приверженка криктских традиций и духовных истин, Аня-Гра разозлится, если узнает, что внучка собирается бросить своего истинного супруга. Может быть, разозлиться даже сильнее, чем Барр.

– Мы смотрим на мир разными глазами, - и от этого осознания у нее в груди что-то больно сжалось, как это происходит всегда, когда Сабрина думает об этом.

– Трудно, - голос Верики был наполнен теплом, пониманием и состраданием. Будет ли испытывать эти чувства, когда узнает, что Сабрина собиралась покинуть донегалов и их лэрда?

– Да.

– Поэтому ты выглядишь несчастной, когда я пришла? Ты думала о своей бабушке?

– Нет, - теперь, когда Барр отправил самых старых криктов жить к родственникам, подальше от крепости, в которой они жили при Роланде, стало безопасней открыто обсуждать большинство вещей.

Однако у нее не было уверенности. Сабрина раскрыла разум, выискивая того, кто находился достаточно близко, чтобы услышать их разговор. Никого. Даже едва различимое сердцебиение грызуна не нарушило это небольшое пространство.

Они могли мысленно поговорить, но Сабрина беспокоилась, что потеряет контроль. Она слишком много отдавала, когда общалась с Барром через их мысленную связь. И не хотела рисковать и получить тоже самое с Верикой.

– Ты знаешь о церемонии совершеннолетия у наших людей? – спросила Сабрина.

Верика говорила ей, что здесь нет других Вер-птиц, которые покинули этот клан. Она и ее брат были последними воронами после смерти матери. Возможно, благодаря волчьей природе у них будут дети без церемонии совершеннолетия и, по крайней мере, она передастся следующему поколению.

Верика кивнула, на лице появилось странное выражение, словно ее тревожила тема. Конечно, она сильно заволновалось, чем требовал вопрос, словно у нее не было церемонии совершеннолетия. Но это не так, потому что у нее был особый дар Вер-птиц, по могуществу не отличающийся от предвидения.

Верика облизнула губы, руки терзали складки пледа.

– Моя мама совершила ее для меня, а я – для Киркина.

– В пещерах со священными источниками?

– Да, - глаза Верики наполнились необъясним страхом, и болезненный оттенок охватил черты ее лица.

– Волки украли Клах Гилах Гра, - хотя возможно девушка уже знала это, и этим объяснялось ее расстройство. – Без него наш род вымрет, как и те, кто не касался Клах Гилах Гра в течение церемонии совершеннолетия, не будут способны передать криктские способности следующему поколению, включая сущность ворона или орла.