Воспоминания (Царствование Николая II, Том 2)
Шрифт:
У генерала Новицкого во время занятий произошел разрыв сердца. Тогда вдруг явился на свет Божий генерал Толмачев, человек, заслуживающий упоминания во всех отношениях. Он служил ранее на Кавказе в военной службе и ушел с Кавказа, если не по желанию, то во всяком случае при полном удовольствии наместника, графа Воронцова-Дашкова. По крайней мере я слышал лично от графа Воронцова, что генерал Толмачев невозможный человек. Как мне говорили, на пост одесского градоначальника он был рекомендован всесильным в то время председателем союза русского народа, разбойником Дубровиным. По-видимому, Толмачев с Кавказа приехал в Петербург и добился расположения этого негодяя.
Приехавши в Одессу, он являлся первое время, на словах, человеком беспартийным и благонамеренным. Но в непродолжительном времени его фигура выказалась во всей своей непривлекательной
С особенной силой он преследовал евреев, а так как значительное количество населения в Одессе составляют евреи, ибо Одесса есть город, в котором дозволено евреям жить, то Толмачев во всем видел евреев и жидов, а потому и всех преследовал. Его вмешательство входило во все отрасли жизни города, так например: он запретил в больницах употреблять докторам какие бы то ни было наркотики, кроме хлороформа. Он распоряжался и в учебных заведениях и в университет. Постепенно, посредством лжи, клеветы и доносов, разогнал во всех учебных заведениях города всех самостоятельных и порядочных людей и поставил всюду своих ставленников, - людей, большею частью, или совсем ничтожных, или таких, которые с легкостью продают свою совесть и честь.
{422} Посредством давления он разогнал всех более или менее порядочных деятелей городского управления и насажал туда союзников и черносотенцев, или людей с продажною честью. Одновременно он дебоширничал в ресторанах и в различных заведениях с продажными девицами.
Конечно, с самого начала он бросился в объятия черносотенных партии и главы их, графа Коновницына.
Но, по мере развития затхлой, черносотенной атмосферы в городе Одессе, когда всякая нормальная честная жизнь была парализована, между черносотенцами, как это имеет место в других городах, начался раздор, так как они не всегда могут подлить добычу своей обскурантной деятельности. Так, Коновницын пошел на ножи с Толмачевым и должен был бросить Одессу и переселиться в Петербург и таким образом избавил Одессу от заразы, которую он вносил в город.
Затем явились различные черносотенный газеты, которые друг с другом грызлись и грызутся. Толмачев не мог ужиться никак с генералом Каульбарсом, командующим войсками, хотя генерал Каульбарс, уж он ли не был черносотенцем: он был даже, можно сказать, главою черносотенцев. Bcе эти пререкания, как и в других местах, так и в Одессе, происходили от одной причины: от того, что они не могут поделиться добычей, подобно тому, как псы начинают грызться над падалью, после того, как он заморят то или другое животное, - так и человек, который сойдет с пути чести, правды и нравственности, постепенно погрязает в нечистотах, так и политические партии, политически деятели, которые отбрасывают в сторону законность, справедливость и честность во всех отношениях, постепенно погрязают в разврате, подобно продажным бульварным дамам.
В такое состояние обратился Толмачев со всеми своими приспешниками. Первое время Толмачев пользовался особым расположением Столыпина. Я сам слыхал от Столыпина о нем самые благоприятные отзывы, но по мере того, как Толмачев все забирал силу и получал похвальбу свыше, он все более и более зазнавался.
Одно время он был настолько в силе, что способствовал увольнению командующего войсками генерала Каульбарса, одного из столпов одесских союзников, к которому ранее Государь был очень расположен. Это показывает силу его. Вероятно, когда вступил в такую силу, то он начал несколько игнорировать и самого Столыпина, а уж Столыпин это терпеть не мог, поэтому он начал его сдвигать. Сам Столыпин, конечно, ничего бы не сделал, ибо, {423} Толмачев, будучи градоначальником в течение около 4-х лет, уже приобрел устой в высших сферах, - но Столыпину благоприятствовали другого рода обстоятельства, которые дали ему возможность постепенно подкосить силу непослушного ему генерала Толмачева.
Столыпин вооружился на Толмачева не за все безобразия, которые он сделал, а за то, что он не продолжал быть ему безусловно верным и послушным. Через несколько месяцев после убиения Столыпина, Толмачев был сменен уже при министерстве Коковцева, несколько месяцев тому назад, и этому содействовал и, можно сказать, Одесса этим обязана, - флаг-капитану Нилову.
Оказывается, что граф Коновницын большой приятель Нилова, так как они в молодости еще служили вместе во флоте и, вероятно, имеют некоторые одинаковые наклонности, по крайней мере в числе этих наклонностей мне известно, что оба далеко невраждебно относятся к поклонникам Бахуса. Этим обстоятельством и объясняется. почему года два тому назад, когда произошла первая баталия между Толмачевым и Коновницыным, граф Коновницын поехал в Ялту, и во всех газетах было напечатано, что граф Коновницын был приглашен Его Величеством на интимный завтрак. Это сообщение газет многих чрезвычайно поразило, ибо многие обыкновенные смертные постесняются пригласить к себе завтракать и сидеть за одним столом с таким субъектом, как граф Коновницын. Все, конечно, поняли, что, значит, Его Величество подвели: Он не знал и, вероятно, до сих пор не знает, что такое, собственно говоря, граф Коновницын. А затем уже начали относиться в высших сферах к генералу Толмачеву более хладнокровно, и, в конце концов, он лишился места градоначальника и ныне находится в отставке и на пенсии.
Город Одесса, можно сказать, единодушно благодарит Бога и судьбу, что он даровал этому городу, значительно пострадавшему в Толмачевское время, счастье избавиться от такого градоначальника. Конечно, как только Толмачев оставил свой пост, начали всплывать всякие его проделки: целый ряд денежных злоупотреблений и несколько убийств.
Оказывается, что генерал Толмачев, между прочим, практиковал такую систему в отношении некоторых революционеров, настоящих или мнимых, которых Толмачев заподозревал в том, что они имеют намерение покуситься на его жизнь. Он их арестовывал, затем, при переводе из одного арестного места в другое {424} устраивал так, чтобы дать повод арестованному бежать, и как только он бежал, - а для этого иногда сама полиция его уговаривала, - стража в него стреляла и укладывала на месте.
Когда был уволен генерал Каульбарс с поста командующего Одесским Военным Округом, я, признаться, сказал, что ему это поделом. Каульбарс, будучи временным генерал-губернатором, утвердил приговор о расстрелянии двух молодых евреев, одного 19-ти лет, а другого 17-ти. Мать этих евреев пришла к моей сестре, живущей в Одессе, прося помощи, причем все время плакала, что убиты два ее сына, которые ровно ни в чем не виноваты и даже не были в том месте, где было совершено какое то действие, за которое они были расстреляны. Моя сестра не могла поверить этому рассказу старой еврейки. Она отправилась к Каульбарсу и спросила его: правильно это или нет? На что Каульбарс ответил: что, да, Софья Юльевна, это совершенно правильно, но успокойтесь, я уже нашел действительно виновных и они уже расстреляны. А когда моя сестра заметила: барон, как вы можете относиться к жизни человеческой так, как вы отнеслись, - то на это Каульбарс сказал моей сестре: а вы знаете, ведь в этом виноват ваш брат. Почему мой брат? А потому, что, когда он был председателем совета, то тогда я ему предложил, чтобы совсем были уничтожены военные суды и чтобы было предоставлено право казнить прямо генерал-губернатору, тогда бы я сам все дело разобрал и, наверное, не казнил бы этих двух евреев, так как сразу нашел бы, что они не виновны, а так как дело разбиралось военным судом, то военный суд меня подвел, и я утвердил его приговор.
После назначения Толмачева Одесским градоначальником, он разгромил всю бывшую Городскую Думу, и в новый состав Думы вошли преимущественно черносотенцы и лица по его назначению. В то время Толмачев управлял Одессой так, как в нынешние времена не управляют в своих царствах азиатские неограниченные властители.
Когда я был в 1908 году в Одессе, то как раз в это время приезжал в Одессу производить расследование генерал-адъютант Пантелеев по делу столкновения между офицерами и {425} городовыми, в результате коего офицер был на улиц убит городовым.
Эпизод этот произошел таким образом: городовой по какому то поводу резко и дерзко поступил с проходящей девицей, за нее заступился офицер, офицер этот чуть ли не толкнул городового; тогда другой городовой офицера этого убил, причем объяснил на следствии, что он убил потому, что по полиции градоначальником был отдан приказ, что если городового не слушаются, а в особенности сопротивляются силой, то городовые имеют право в таких лиц стрелять.
Вследствие происшедшего конфликта между городовым и офицером, военные в Одессе крайне возмутились, явились крайне натянутые отношения между командующим войсками генералом Каульбарсом и Толмачевым и, вот, Пантелеев был прислан туда для того, чтобы это дело разобрать и умиротворить гражданскую власть с военными.