Воспоминания дипломата
Шрифт:
В Мадрид я попал в очень глухое время. Это было начало мая, там уже наступила большая жара, и жизнь, как это всегда бывает летом в Испании, замерла. Через несколько дней после моего приезда посол уехал в отпуск, его примеру последовали секретарь барон Мейендорф, а также и военный агент Скуратов, мой бывший товарищ по военной службе в уланском полку в Варшаве. Поселился я в одной из двух больших мадридских гостиниц, только что отстроенных. Очень скоро я убедился, что Мадрид почти во всех отношениях уступает Штутгарту и что в Испании чувствуешь себя вдали не только от европейских столиц, но даже и от Европы. Становилось все жарче. Между дипломатами, среди которых я встретил двух-трех знакомых, не было постоянного общения, что обыкновенно так облегчало жизнь на восточных постах. Там иностранцы откровенно сознавались в том, что они находятся в своего рода изгнании, будучи не удовлетворенными местной средой, а потому старались восполнить друг для друга потребность в обществе. В Мадриде же испанское общество, относящееся весьма отрицательно к иностранцам, обычно старается оградить себя от дипломатов. Оно думает, что Испания и до сего времени является мировым центром и что каждый иностранец, попадающий в Мадрид, должен считать для себя большой честью, если его через несколько лет жизни в Мадриде признают за испанца. Это обыкновенно и удается тем из дипломатов, которые играют в испанцев, или же тем, к которым испанцы понемногу привыкают. Последнее ожидало и меня. Но первое время я думал, что в Испании долго не останусь, а потому все необходимые для ускоренной акклиматизации усилия меня тяготили. Что касается моей службы в Мадриде, то до начала войны 1914 - 1918 гг. она была весьма несложной: между Россией и Испанией дипломатические сношения были развиты весьма слабо, а потому и деловая
После канцелярских часов я обыкновенно отправлялся завтракать со своими иностранными коллегами в местный клуб, но и это оказалось весьма относительным утешением. Настроение у моих коллег было самое подавленное. Они страдали острой ненавистью к месту своего пребывания, бесконечно жаловались на неприятности жизни в Мадриде и этим самым еще больше отравляли существование себе и другим. Это был период моей службы, когда я все больше склонялся к мысли ее бросить. Меньше всего я думал о том, что мне придется остаться в Мадриде еще шесть лет и что я к нему привыкну, как в свое время к Афинам, и даже найду много хороших сторон в испанской жизни.
Рассчитывая скоро покинуть Испанию, я решил еще до возвращения посла (в его отсутствие я не мог выехать из страны) посмотреть по крайней мере на наиболее известные испанские достопримечательности и тем самым проверить свое первое столь отрицательное впечатление об Испании. Я уехал на несколько дней в Севилью с остановкой по пути в Кордове и Гранаде. Действительно, эти три города с их памятниками архитектуры, напоминавшими времена господства мавров*, произвели на меня сильное впечатление. К сожалению, это мое первое путешествие по Испании совпало с необыкновенной жарой, доходившей до 54 градусов. В небольшом вагоне между Кордовой и Севильей меня чуть не сразил солнечный удар, и я еле добрался до Андалузии. К счастью, в Севилье лучшие комнаты в гостинице расположены в подвале, и там можно дышать. На вокзале меня встретил наш местный нештатный консул - англичанин. Это был первый случай, когда среди наших нештатных консулов я встретил подданного Великобритании. Кстати, о нештатных консулах. Советское правительство совершенно отказалось от назначения подобного рода агентов. Действительно, за немногими исключениями - это довольно рискованное предприятие. Нештатные консулы иногда находятся в отдаленных от столиц городах, а потому их деятельность может быть лишь отчасти контролируема соответствующим посольством или миссией. Между тем многие коммерсанты считают для себя почетным быть каким бы то ни было иностранным консулом: это дает, по их мнению, положение в обществе. Не связанный ничем с государством, которое его назначило, нештатный консул обыкновенно по-своему толкует свои полномочия и может иногда, даже не желая того, совершенно разойтись в своих действиях с правительством страны, которой он обязался оказывать услуги. К тому же за эти услуги ему обыкновенно не платят, а потому он и не чувствует себя связанным принятыми на себя обязанностями. Как курьез я не могу не вспомнить один из эпизодов моего путешествия с нашим посланником Ону по Греции. Когда мы прибыли на русском стационере на остров Милос, то, к нашему большому удивлению, к нам навстречу выехал под русским флагом местный русский вице-консул. О его существовании мы даже и не подозревали. Оказалось, что он был назначен много лет назад и ничего не писал в миссию. О нем совершенно забыли, и его имя даже не значилось в ежегоднике Министерства иностранных дел. Другой раз мне пришлось во время войны попасть в довольно оригинальное положение во второстепенном испанском порту Аликанте. Местный русский нештатный консул, по национальности испанец, пригласил меня вечером в театр, в клубную ложу. Там были собраны все местные нотабли, в том числе нештатные консулы. Тут были и германский, и австро-венгерский консулы. В то время как в Мадриде члены посольства воюющих держав тщательно избегали встречи друг с другом и не всегда даже между собой раскланивались, в Аликанте весь консульский корпус сохранил между собой самые дружеские отношения. Это, впрочем, было естественно: все консулы были испанцы. Я уже выше упоминал о возможности, как это было в Штутгарте, для одного и того же лица быть даже нештатным представителем одновременно двух, и притом воюющих между собой, держав.
______________________
* Мавры завоевали Испанию в VIII веке. Только с XI века началось, а в XV веке кончилось обратное завоевание Испании у мавров (так называемая реконкиста).
______________________
Несмотря на жару, я добросовестно осмотрел все, что можно было видеть в Севилье, и решил в случае продолжительного моего пребывания в Испании побывать там вторично. Во время этой первой поездки по Испании я был вынужден обстоятельствами применить на практике те несколько уроков испанского языка, которые взял после приезда в Мадрид. Я убедился, что в общем этот язык не представляет особых трудностей при знании французского и латинского или итальянского языков. В Испании для иностранца совершенно необходимо говорить по-испански, иначе пребывание там может стать невыносимым. Не только во время путешествия по Испании, но даже в самом Мадриде на светских приемах или клубах незнание местного языка ставит иностранца в очень неудобное положение. Из-за своей прирожденной лени многие испанцы совсем не говорят на иностранных языках, а те, кто даже и говорит, норовят, несмотря на присутствие иностранца, говорить со своими соотечественниками по-испански. При этом испанцы, думая, что иностранец не владеет испанским языком, говорят в его присутствии о нем самом. Уже одна эта возможность заставляла нас, дипломатов, в присутствии малознакомых испанцев сразу показывать, хотя бы несколькими испанскими фразами, что мы их понимаем.
Вернувшись в Мадрид, я провел там еще несколько недель при нестерпимой жаре, от которой совершенно отвык в Германии. Наконец, посол вернулся, и посольство переехало на летнее время в Сан-Себастьян, расположенный на берегу Бискайского залива, у подножия Пиренейских гор. Туда переезжают из Мадрида на август и сентябрь все посольства, а также королевская семья. Впоследствии, во время войны, туда стал на два месяца переезжать и министр иностранных дел с частью своей канцелярии. Для нее министерство купило даже особое здание. Это очень облегчило положение послов и поверенных в делах, так как при возникновении каких-либо серьезных вопросов им не надо было ездить в Мадрид, находящийся в двенадцати часах пути от Сан-Себастьяна. Зато король переменил вскоре свою летнюю резиденцию и с 1913 г. стал ездить на лето в Сантандер, где местный муниципалитет преподнес ему специально выстроенный летний дворец. Для дипломатов это явилось новым затруднением. Сантандер находится в четырех часах пути от Сан-Себастьяна.
Летнее пребывание в Сан-Себастьяне полностью вознаграждает иностранца за начало лета, проведенное в Мадриде. Испанцы, к сожалению, сравнительно легко переносят жару, а потому официальный переезд посольств в Сан-Себастьян происходит лишь в конце июля, после приблизительно трех жарких месяцев в Мадриде. На берегу Атлантического океана всегда царит сравнительная прохлада. Сан-Себастьян расположен почти на французской границе, и мадридские дипломаты проводят значительное время в Биаррице, где вы себя чувствуете уже в Европе. Один из моих английских коллег говорил не без основания, сравнивая Сан-Себастьян с Мадридом, что можно обогнуть Пиренеи, у подножия которых расположен Сан-Себастьян, но необходимо перевалить через Гвадарраму. Это цепь гор, расположенная к северу от Мадрида, с рядом ущелий, через которые зимой дуют холодные ветры. Испанцы говорят про свою столицу, что там обыкновенно девять месяцев ад (инферно) и три месяца зима (иверно). Действительно, трудно себе представить более тяжелые климатические условия в Европе, чем мадридские. Испанская столица расположена на высоком Кастильском плоскогорье, что летом нисколько не спасает его от жары, зато зимой там стоят холода, сопровождаемые сильными ветрами. Мадридский климат является во многом причиной особенностей характера кастильцев: обитатели Мадрида не могут не быть ленивыми и раздражительными. Этим объясняется часто та легкость, с которой кастильцы прибегают к ножевой расправе. Наваха (нож) пускается ими в ход при малейшем разногласии. Когда долго живешь в Испании, то легко отдаешь себе отчет в большом различии, которое существует между населением ее отдельных частей. Характер кастильца так же далек от облика каталонца, как, например, андалузца - от баска. Впрочем, баски, населяющие испанские провинции, прилегающие к Пиренеям, а также и французские склоны этих гор, представляют собой совершенно особую национальность, со своим языком и древней кельтской культурой. Провинции, населенные басками, пользуются, как отчасти и Каталония, большой автономией. Население очень трудолюбиво, а названные провинции после Кастилии, не имеющей ни одной фабрики, поражают развитием своей сельскохозяйственной и фабричной промышленности. В частности, порт Биль-бао поражает своим сходством с английскими портами не только по оживленности портового движения и большому количеству магазинов, банков и торговых домов, но даже и по внешнему облику. То же можно сказать и о Каталонии, но она с ее большим портом Барселоной, напоминает больше всего близлежащее французское и итальянское побережье Средиземного моря. Особенностью Испании является то, что ее политический и административный центр Мадрид гораздо менее развит в культурном отношении, чем испанские окраины. Как столица Мадрид был так же умышленно создан Филиппом II, как Петербург Петром I. Разница лишь в том, что Петербург был выбран как морской порт на самой окраине обширной империи, а место для Мадрида было выбрано в географическом центре Иберийского полуострова, когда империя Филиппа II включала не только Португалию, но и громадные заморские владения, а также Нидерланды и часть Италии.
В политическом отношении Испания стала для нас интересной лишь во время войны 1914 г., о чем я буду говорить позднее, но вообще она заслуживает гораздо большего внимания, чем то, которое уделялось ей в России за последние годы, а потому я и сделал это отступление от моих личных воспоминаний. В 1915 г. мне пришлось совершить вторую, более продолжительную поездку по Испании, и я вернусь к ее описанию. Незадолго до отъезда в Сан-Себастьян я вместе со всем дипломатическим корпусом впервые присутствовал на большой придворной церемонии по случаю дня рождения короля Альфонса XIII. Насколько помнится, ему минуло тогда тридцать два года. Альфонс XIII был королем еще за три месяца до своего рождения, когда умер его отец Альфонс XII, а его мать, королева Мария-Кристина, урожденная эрцгерцогиня австрийская, была назначена регентшей. Королева дала своему сыну весьма разностороннее широкое образование, но в действительности оно не было закончено, так как, сделавшись в шестнадцать лет монархом, Альфонс XIII не имел возможности продолжать свои занятия и остался на всю жизнь способным дилетантом, схватывающим все на лету, но ничего полностью не изучившим. По своим наклонностям король был большим спортсменом и, надо отдать ему справедливость, привил любовь к спорту и кое-кому из своих подданных. Главным образом по инициативе короля вблизи Мадрида возник спортивный клуб, где играли в излюбленные королем поло и гольф. Последним видом спорта увлекались и мы, дипломаты. Альфонс XIII - прекрасный стрелок, шофер и наездник. Всеми этими видами спорта он занимался с большим увлечением, проводил жизнь главным образом среди своих приятелей-спортсменов. Этим самым он до известной степени стал идеальным конституционным королем: он царствовал, но не управлял. До последнего времени все трудные вопросы правления за короля решала его умная и серьезная мать. За последние же годы Альфонс XIII, вероятно, не без известного удовлетворения, а быть может, и по совету своей матери вручил бразды правления диктатору генералу Примо де Риверо. В частной жизни король очень приятен, причем он умеет очень легко отрешаться от сложного этикета испанского двора. Большим удовольствием для короля являются его поездки в Биарриц и в другие города Южной Франции, где он держится как частное лицо. С другой стороны, когда он бывает в Мадриде, то добросовестно выполняет весь ритуал испанского двора, являющийся пережитком столетних традиций испанской монархии.
Церемония принесения поздравления королю по поводу его рождения очень своеобразна. Она происходит в большом зале мадридского дворца. В течение двух часов перед королем, сидящим на троне и окруженным с одной стороны испанскими грандами, а с другой членами министерства, проходят длинной вереницей представители армии, флота, чины министерств, администрации и т.д. Всякий проходящий, повернувшись спиной к дипломатам, отвешивает королю глубокий поклон и затем направляется к противоположным дверям залы. Король при этом сидит совершенно неподвижно, не отвечая на поклоны. Лишь когда к проходящим представителям определенной военной части присоединяется один из инфантов (принцев королевского дома), числящийся в этой части, король отвечает на его поклон легким наклонением головы. Остальное время инфанты сидят на табуретках возле трона. Равным образом на табуретках же, расставленных вдоль стены, сидят и жены грандов, имеющих по церемониалу право сидеть в присутствии короля. Против трона длинной шеренгой (по рангам и по времени вручения верительных грамот) стоят послы, посланники и поверенные в делах, а за ними остальные члены дипломатического корпуса. В соседней комнате во время церемонии играет оркестр. Нельзя не сказать, что для дипломатов, иногда далеко не молодых, это продолжительное более или менее неподвижное стояние в мундирах является очень сомнительным удовольствием при мадридской жаре. По окончании прохождения поздравляющих король обходит иностранных представителей и каждому из них говорит несколько слов. В другой зале дворца после этой церемонии королева, а иногда и обе королевы обходят в том же порядке жен дипломатов.
Особенной торжественностью при испанском дворе обставлено вручение королю верительных грамот вновь аккредитованными иностранными послами. В Испании очень строго проводится различие в рангах между двумя категориями полномочных представителей: послами и посланниками. Как известно, послы являются представителями великих держав в великих же державах. Характер этого вида представителей был впервые точно установлен на Венском конгрессе. Этот конгресс вначале признал активное и пассивное право посольств лишь за Россией, Австрией. Англией и Францией, затем в течение XIX и начала XX века это право было постепенно распространено на Турцию, Германию, Италию, Испанию, Соединенные Штаты Америки, Японию, до известной степени Аргентину, Бразилию, Мексику и Чили и, наконец, после мировой войны на Бельгию и Португалию. Великие державы возвели своих представителей в Испании в ранг послов лишь в 1900 г., после Парижского мира между Соединенными Штатами Америки и Испанией. Обе эти державы приобрели право посылать и принимать послов, и, таким образом, в церемониальном отношении Испания, несмотря на свое поражение в испано-американской войне, была приравнена к великим державам. Как бы то ни было, Испания от этого права никогда сама не отказывалась и сохраняла весь старинный ритуал приема послов с того времени, когда никто до Венского конгресса этого права у нее не оспаривал.
Церемониал приема послов обставлен во всех подробностях так, как он совершался в XVII и XVIII веках. Мне пришлось два раза сопровождать наших послов при этих церемониях.
За послом высылаются золоченые придворные кареты, запряженные шестью белыми лошадьми цугом. Конюхи, ведущие лошадей под уздцы, одеты в ливреи XVII века, в треугольных шляпах-париках и кружевных жабо. Карету окружает отряд королевского эскорта, у дверей кареты едет обер-шталмейстер, а перед каретой - двое шталмейстеров. Совершенно такая же историческая карета, расписанная Веласкесом, но пустая, предшествует карете посла. Эта вторая карета, называемая коче-де-респето (карета уважения), предназначена для того, чтобы в случае поломки деревянных осей кареты посол мог бы пересесть в нее. Этот обычай ведет свое начало с того времени, когда мадридские мостовые были в таком состоянии, что поломка карет случалась довольно часто. Впрочем, сравнительно недавно, во время свадьбы Альфонса XIII, королю после произведенного на него покушения действительно пришлось пересесть в коче-де-респето. В самом начале процессии едет еще одна пустая карета, запряженная лишь парой лошадей. Это карета начальника протокольной части. Он сам, впрочем, садится на переднее сиденье в карету посла, а последний сидит в "великолепном одиночестве" в глубине кареты. Советник и секретари посольства занимают места в четвертой карете, запряженной четырьмя лошадьми цугом, с конюхами и эскортом. Когда процессия подъезжает ко дворцу, то лишь одна карета посла въезжает через средние ворота, которые открываются для глав государств и для чрезвычайных послов. При этом два шталмейстера, которые предшествуют процессии, скачут по диагонали через весь двор с предупреждением, что карета посла появилась у входа*;