Воспоминания о будущем. Новые горизонты
Шрифт:
– Он не транспортабелен. И мне надо вызвать его лечащего врача.
– Вызывайте. Пусть приходит в палату.
Они вчетвером подошли к лифту, поднялись в отделение реанимации, прошли в нужную палату, совместно с дежурной медсестрой. Врач достала из своей сумки прибор, включила его и приложила к пальчику лежащего на кровати ребёнка. Прибор «подумал» секунд 10, и на экране высветилась цифра «72».
– Это он, шприц.
Дежурная медсестра наблюдала, как врач достала из своей сумочки флакончик с изумрудно-зелёного жидкостью. Выпустила его в шприц. Лёгкими щелчками разбила пузырьки воздуха внутри шприца и выдавила воздух. Дальше последовала обычная подкожная инъекция.
– Ребёнок транспортабелен. Его функции стабильны. – оборвала лечащего врача «Стрела».
– Как? Вы не ошибаетесь?
– Ваше оборудование может ошибаться?
Врач посмотрел на приборы. Функции стабильны, и индикатор горит зелёным, не мигает. Сигнал персоналу, что пациент не нуждается в поддержании жизненных функций. Ребёнок спал.
– Отключите от ребёнка прибор. Эсмеральда, смени капельницу.
Медсестра достала бутылочку с тёмно-красной жидкостью, укрепила её на штативе носилок, заправив в неё систему. Санитары переложили ребёнка, освобождённого от системы поддержания жизнеобеспечения. И медсестра сменила жидкость, вливаемую внутривенно в ребёнка.
– Ему нужен медикаментозный сон. – протестовал врач.
– Не более 36 часов. Вы что ему давали?
– Новый препарат на основе НЮКА.
– Сойдёт. Ваша клиника не так безнадёжна, как мне сказали.
– А вы откуда? Испания?
– Да. Лиссабонская Королевская Клиника.
Врач успокоился. Он беспомощно посмотрел вслед уходящей четвёрке, безучастным голосом приказал медсестре убрать палату и готовить её к приёму следующего клиента. Пошёл к себе в кабинет. Он прекрасно знал, что мальчик – сын местного подпорученца из организации Старика Ли. Настолько мелкого, что за него даже ни кто не заплатил, к тому же сирота. А тут спецрейс из Лиссабона. Он взял телефон, вяло доложил о провале и всё, что узнал. Ответ его «убил»: «Лиссабон это в Португалии, идиот. Задержать». Он кинулся к окну. Машина ещё стояла, но носилки уже грузили.
Эстела стояла рядом с носилками, которые медсестра ввозила в приёмное отделение. На них лежала искалеченная девушка. Нос, губы, уши, язык, глаза, пальцы, всё было срезаны. Вся в крови и бинтах. Один из «санитаров» её держал, а она вводила «Изумрудку». Эта доза остановит кровь, поможет зарубцеваться, а там она договорится с Папой, знает через кого. Родители девушки ждали снаружи, с ужасом и надеждой смотря на неё. Ввела, медсестре сказала готовить документы на перевоз в другую клинику, в латиноамериканском квартале. Забрала отходы и пошла на выход. «Санитар» за ней, что-то говоря по-испански.
Они вовремя выехали с территории больницы. Прямо за ними из будки охраны выскочил один из охранников, что-то крича и махая руками. Потом их преследовала какая-то машина, прямо до аэропорта. В нём, в коммерческой зоне, их ждал чартерный самолёт местных, внутриавстралийских авиалиний. Им до Соломонов, а там Алиса на новой «игрушке» папы, замаскированной под обычный самолёт. С ними ещё летят двое детей из латиноамериканского квартала, также тяжелобольные.
Утром офицер Джон Донг оформлял дело об изнасиловании и нанесении тяжких увечий жительницы своего квартала. Он успел допросить её родителей, медперсонал, получить медицинское заключение. Одно из многих. С девушкой поступили так же, как и с дочерью Вона. У него была отдельная полка с этими делами. Солидная стопка. Он знал, что это подчерк «Чёрной Обезьяны», элемент запугивания. Её семья живёт в квартале «Обезьян». Отец держит небольшое кафе. Не заплатил дань, вот они и «напомнили», кто хозяин положения. Подошла секретарша главного комиссара.
– Джон, тебя к боссу. У него посетители из защиты прав детей. Разговор идёт о каком-то ребёнке, что вчера увезли из больницы в аэропорт.
– Спасибо, Джейн. Я буду должен.
Он прошёл к главному комиссару. У него сидело четверо с нашивками организации защиты прав детей. По неофициальным каналам было известно, что они приторговывали своей деятельностью, но доказательств не было.
– Присаживайтесь, Джон. Эти господа к вам с вопросами.
– Я всё уже знаю, комиссар. У меня будут вопросы к этим господам, как у офицера полиции. Откуда вам известно об этом ребёнке?
– Это закрытая информация. Мы в праве не разглашать её.
– Я понимаю вас, господа. Вам известно, что ребёнок был в тяжёлом состоянии и не транспортабелен?
– Однако его увезли, отключив от системы жизнеобеспечения.
– И куда его увезли?
– Мы не знаем.
– Я опрашивал персонал, говорил с его лечащим врачом. Болтливый тип.
Джон увидел, как напряглись защитники.
– Он тоже мало знает.
«Они расслабились. Значит врач «сливал» им информацию. Вон с ним переговорит».
– И что же?
– Почти ничего. Но меня беспокоит другое.
– Что, Джон? – спросил его босс.
– Вся семья этого мальчика погибла в перестрелке с «Обезьянами».
– Да, мы это знаем. Поэтому решили заняться его судьбой.
– Только его?
– Да.
– А его сестра Лу? Ей 15 лет, она несовершеннолетняя. Идеально подходит для вас. Также сирота. Но вы ей не заинтересовались.
– Мы о ней ни чего не знаем. Считали, что она погибла.
– Потому что у вас нет информаторов в полиции, а только среди преступных сообществ Мельбурна. Комиссар. Я задерживаю этих людей по подозрению в связи с китайской этнической преступной группировкой. Неизвестен их источник информации, а есть основания предполагать, что он в преступной среде.
– Утверждаю. Офицер, арестовать их.
Дежурные офицеры оформляли задержание, а Джон медленно шёл к своему рабочему месту. Медленно, потому что все, от босса до простого уборщика жали ему руку. Ему ещё предстояло оформить основание их задержания, но это уже несущественные подробности.
Старый китаец подъехал к прачечной. Вынул из багажника сумки с вещами, занёс их в прачечную. Очереди не было, так что он сразу подошёл к приёмщику. Приёмщик с недоумением посмотрел на клиента. В одной из сумок одежда была испачкана кровью.
– Дочь. – выдавил из себя клиент.
Приёмщик понятливо кивнул. В одной из сумок была записка.
– С кровью придётся повозиться. Подождите в кафе рядом.
Китаец заказал чай и скромно сел в уголке, задумавшись о своём. Минут через 10 к нему подсел мужчина средних лет.
– Вы хотели со мной поговорить?
– Да. Я о дочери. Врач вчера мне сказала, что моей дочери можно помочь. Она обещала решить вопросы со своими. Надо только отправить мою дочь в клинику в латиноамериканском квартале.