Воспоминания о прошлом
Шрифт:
От браслета она как-то сумела избавиться, или с ним что-то случилось, судя по схеме прибора, датчик мог выйти из строя при механическом повреждении, или его отключило проникновение внутрь какого-то вещества, блокирующего подачу сигнала, но рано или поздно украшение всплывет, или найдет кто, или…но не будем сейчас гадать. На контроль и запись его сигнал поставлен сразу, остается только ждать.
Второй момент - с такой яркой внешностью, как у Стефании - ей трудно будет не засветиться, поэтому, как можно больше информации о ней, особенно в космопортах, публичных учреждениях. Ей же надо как-то реализовывать себя, сложа руки эта женщина, сидеть не умеет, тем более объем знаний по сравнению с другими людьми у неё колоссальный, поэтому проявит себя рано или поздно.
Во все лечебные учреждения мной разослана информация о её видоизмененном коде ДНК. Я, конечно, не стал указывать истинную причину применения сыворотки, обозначил, как лабораторный эксперимент. Однако риск есть, если кто вникнет поглубже в эту информацию, нам тогда проблем не избежать, но я думаю, что навряд ли, во-первых, официального исследования по составу введенной ей сыворотки не проводилось никем, во вторых – формула закодирована мной.
Так что теперь только ждать, и мониторить поступающую информацию - подвёл итог Дэн, похлопав по плечу Даниэля.
– Ах, да, совсем забыл, но ты, наверное, уже в курсе, Микаэль тоже объявлен в розыск, и что-то мне подсказывает, что его-то мы найдем гораздо быстрей, чем Стеф.
Время шло, часы складывались в дни, дни складывались в недели, прошёл месяц, но информация о местонахождении Стефании практически полностью отсутствовала, датчик на браслете жены по-прежнему молчал.
Даниэль не знал, что делать. Используя весь свой аналитический потенциал он, тем не менее, оказался в глухой тупиковой ситуации, словно сама судьба противилась его попыткам хоть как-то поправить создавшуюся из-за его несдержанности очень не простую жизненную ситуацию. Одно осознание того, что он своими руками уничтожил и своё счастье, и свою любовь - убивало его.
Беспросветная патовая ситуация поисков разъедала его изнутри, иногда он сутками сидел, молча уставившись в одну точку. В эти моменты странное чувство рождалось в его сердце – отчаяние, смешанное с ненавистью. Отчаяние от неизвестности: где Стеф? Что с ней? Жива или нет? Только одним усилием воли он гнал от себя мысль, о том, что им никогда больше не встретится. Жгучую ненависть он испытывал к Микаэлю, где-то внутри себя понимая, что без участия этого стража, всё случившееся было просто не возможно представить.
Перед глазами всё время стояло лицо жены, всё залитое кровью и глаза…, её изумрудные глаза до краёв переполненные болью. Ему хотелось все забыть, выкинуть из памяти и сердца ту немыслимую тоску, и отчаяние, поселившееся у него в душе. Раскаяние, тяжёлым камнем, лежало на сердце. Как?! В каком состоянии находясь, он мог такое сказать ей, какой страшной силой помутился его рассудок?… Ревность? Гордость?
Сейчас спустя время он осознавал, что этот донос, присланный ему на дневник, кем-то точно рассчитанный и грамотно сфабрикованный удар, который разрушил их жизнь, и не менее страшное - открыл и выпустил из недр его души жестокую, разрушающую силу, с которой он до сих пор никогда не сталкивался.
Неужели я стал настолько уязвим для зла? - эта мысль буквально истязала его.
Даниэль метался мыслями по своему разуму и не находил объяснений совершённому им поступку. Ведь они вместе не один год, он читал душу Стеф, как раскрытую книгу, да,… в ней была какая-то тайна, загадка, но ведь ясно же было видно, сейчас, когда волна безумия, а иначе его состояние и назвать трудно, ушла из его души, он отчетливо понимал – Стефания не способна на предательство.
Словно пелена спала с его глаз, он посмотрел на себя со стороны - любовь к жене действительно сделала его очень уязвимым для проникновения зла, и он попустительствовал тому разрушительному процессу, причинившему им обоим столько боли, зла и страданий.
Простит ли Стеф его? Он не знал. Не был уверен, что внутри её сердца горело такое же пламенное чувство к нему, какое он испытывал к ней. Одно осознавал ясно - пока не найдет её – не будет ему покоя в этом мире.
Порой в нём закипала ненависть, которую он хоть и с большим трудом, но всё же подавлял в себе, - к Микаэлю, как главному подозреваемому, и к тем, кто позволил Стефании беспрепятственно покинуть Землю.
Боль потери практически ни с чем несоразмерной, затемняла его рассудок, больше всего он был зол себя: надо было стерпеть и промолчать, но как это возможно в этом, его случае… если так сильно любишь и боишься потерять?
Микаэль был через пару месяцев задержан и доставлен под арестом на Землю. Первая его встреча с Даниэлем закончилась печально. Дэн, обрабатывая Микаэлю раны орал на его охрану так, что его без всяких динамиков слышал весь экипаж диска, причём каждый его член от души добавлял что-то лично от себя, в самых ёмких образных комментариях.
Остальные беседы с ним проводил уже сам Дэн, хотя результат и так был очевиден. Что они могли ему предъявить – ревность и зависть. Таких статей в Галактическом законе не было. Микаэля выдворили на его родину, шум с его арестом, поднимать не имело смысла, то, что сделано, не исправишь, а ревность к чужой жене - преступлением назвать было сложно, этот поступок – теперь дело только его совести.
****
Прошло полгода. Стефания потихоньку привыкла к новому быту, людям, которые её окружали, сдружилась с ними. Сказать, что душевная боль прошла, а рана, нанесённая Даниэлем, затянулась - было нельзя, но новое окружение, события замещали её, отодвигая на второй план, и она все реже и реже напоминала о себе.
Михаил подолгу отсутствовал, поэтому женщины много времени проводили вдвоём. Стеф помогала по хозяйству, возилась с растениями, посаженными около дома, и её труды не прошли даром, хозяйка удивлялась, как цветы, несмотря на суровый климат, буйной зелёной порослью покрывали всю территорию палисадника, некоторые изящно окаймляя ограду причудливыми гирляндами бутонов свешиваясь с неё. Сказывались навыки, которые ей привил Дэн, за, что Стефания не раз мысленно благодарила его.
Леда рассказывала Стефании про сына, про его службу – он был пилотом звездолёта. Стражи всё чаще стали привлекать людей для обслуживания космической техники. Особую заботу и тревогу она последнее время высказывала о своём муже. Дела на космодроме шли не очень, стражи решив, что на данный момент от него никакого прока «заморозили» процесс реконструкции сооружений, а уж об обновлении пилотируемых средств не могло быть и речи, обслуживающего персонала не хватало, нагрузка людей, возросла в разы. Михаил редко появлялся дома, приходил хмурый, озабоченный, порой даже раздражённый.