Воспоминания о Рерихах
Шрифт:
17.10.28
Об отношениях с людьми, в том числе с сотрудниками
Утром ездила верхом с Юрием — очень хорошо, но [испытывала] чувство, будто сегодня решится, что нам здесь недолго осталось быть и в Кулу мы не поедем. Приехали домой, беседовали о Южн[ой] Амер[ике], о том, что брат Франсис может быть полезным. Н.К. вполне согласен с этим. Затем говорили о матери Франсис и вообще о родителях и родственниках. Н.К. говорил, что глупо поступать резко с родителями, все равно чьими — Модры, Луиса, моего кузена и многих тех, кто теперь нам враги, а могли бы быть друзьями и даже полезными, если бы мы их видели изредка, а не избегали, как чумы. Ибо, как сказал Н.К., даже в самой скверной лавочке найдется хоть один хороший предмет. Поэтому от всех и всего можно получить пользу.
Эмблема
Возьмем Сильверстейна. Он любит говорить и хочет, чтобы его слушали, не прерывая, а поэтому и с ним надо иногда видеться и слушать его вздор. А в это время пусть наш мозг думает о чем-то другом и выполняет творческую работу. Как Н.К. говорил о Нечаеве-Мальцеве, который каждые два дня приходил к Н.К. и говорил длинный и скучный вздор два часа. А Н.К. в это время мысленно создавал картину и потом говорил [Нечаеву]-Мальцеву, когда тот его спросил, когда он работает и пишет, если он так занят: «Да вы, мой друг, приходите — я отдыхаю и создаю мои картины». Так нужно все превращать в полезное действие. Но не отгонять никого, ведь нельзя знать, кого может этот человек нам привести. Главное же — забыть о раздражении, нетерпимости и не позволять себе ссор и раздражения с близкими. Лучше бросать разговор и уходить, бросать заседание, но не продолжать. Это тоже сказала Е.И. вечером. Ибо М.М. когда-нибудь скажет: «Больше не буду помогать!» Нет, не можем мы больше продолжать [так], как действовали до сих пор!
Днем была миссис Финч, очень славная, купили чудный старый храм [210] и раму для стен конференц-зала, непальской работы, очень старая, музейный экспонат. Днем поехали в школу с Франсис установить фонари и слайды. Вечером было дано дивное Послание, но, как я давно [пред]чувствовала, мы не поедем в Кулу, нам нужно через две недели ехать домой, ибо мы нужны в Амер[ике], а они [Рерихи] уедут в декабре в Симлу, а в марте — [в] Кулу.
Е.И. чудно объясняла Франсис, какая у нее задача и миссия путешествовать, нести весть и быть вестником Нового Синдиката и всех Учреждений в Южн[ой] Амер[ике]. И она, и Н.К. дают ей мужество, бодрость и веру в себя. Они усиленно это делают, именно [для того], чтобы она этим прониклась и выполнила свой долг и работу в будущем.
210
Очевидно, речь идет о живописном изображении храма. — Прим. сост.
Мне Е.И. сказала, что у меня огромная задача быть напоминателем всем о вреде раздражения. Выписать красными чернилами сказочку о животных [211] и всегда во всех случаях раздражения припоминать и показывать ее!
18.10.28
Деловые вопросы. — Разное
Утром послали ряд телеграмм и писем. Затем составили с Н.К. ряд вопросов к Шкляверу, а также для интервью, беседовали и записали ряд мыслей для церемонии закладки Краеугольного Камня [212] , говорили о визите к сенатору Бора и о том, как с ним говорить, когда поедем [к нему] с Логв[аном]. Логв[ан] не должен с ним говорить, а мы — [расскажем] о Тибете и об отношении к экспедиции, что продолжаем расследование, хотя и не получили от него (тибетского правительства) ответа на наши запросы. Возможно, Крейн даст рекомендации в Вашингтон Бора и другим лицам. Перед самым завтраком немного поработали; после завтрака — читали вновь сорок стран[иц] «Агни-Йоги». <…>
211
Имеется в виду притча из Агни-Йоги, повествующая о том, что раздражение и ссоры допустимы только в среде животных, но не людей. — Прим. сост.
212
Речь идет о закладке ларца в основание Мастер-билдинг, небоскреба в Нью-Йорке, в котором должны были располагаться помещения всех учреждений, основанных в США Рерихами. — Прим. сост.
Е.И. говорила, что долго думала о раздражении и ссорах в Круге и даже утром начала писать письмо к нашим об этом. Не спала ночью, но чувствует себя хорошо. Затем она говорила о своем воплощении, когда была монахиней (дочерью Будды). Тогда она была названа Урусвати Учителем (бывшим тогда Майтри).
19.10.28
Беседа с Е.И. Рерих. — Отношения между сотрудниками. — Воплощения Учителя М. — Сен-Жермен и миссия Наполеона
<…> Сегодня утром клеила номера на храмы для «Корона Мунди», затем писали вместе с Н.К. письма, а немного погодя пошли к Е.И., чтобы она нам диктовала Учение. Е.И. начала со мной беседовать до прихода Франсис. Она рада, что Свет[ик] остается и начнет работать здесь <…>.
Затем мы говорили о том, что при осознании ответственности все же ценно принимать советы и мнение другого. Если другой знает и говорит из [своего] опыта, надо быть открытым и не отвергать, а взвесить и решить, лучше это или нет. Иногда человек не может видеть вашими глазами и даже сделает по-своему — труднее, но понятнее для себя. А иногда, если принудить человека сделать что-либо, он, не понимая и не желая, сделает так, что в результате выйдет хуже. Поэтому, заключила Е.И.: «Не принуждайте, не заставляйте, но советуйте». Как говорит Учитель: «Я не настаиваю, но советую». Пусть это будет для нас правилом. Не принявший разумного совета все равно получит свой урок. А мы должны избавиться от раздражения окончательно. Это будет одним из путей.
Затем Е.И. читала Учение. При этом разговоре была и Франсис. Е.И. прочла, что одно воплощение Учителя, когда он был Щагий, было в III веке до Р.Х. в земле Готл — теперешнем Тибете. Он был предводителем народа, она была Его сестрой. Через 47 лет Он воплотился в Ал[лал]-Минг[а]. В X веке до Р.Х. Он был предводителем племени, и Его Имя было, как и теперь.
Сен-Жермен, говорила Е.И., должен был бросить идею Общины именно в эпоху Людовика, и три понятия: Свобода, Равенство, Братство — именно были даны, чтобы дать идею о Братстве. Конечно, идея позже вылилась в безобразную форму, но дать ее было нужно.
Мастер Ракоци, на свою ответственность, также внушал Наполеону идею о Штатах Европы. Конечно, мысль не была о том,
чтобы достигнуть этого войной. Ошибки Наполеона состояли в том, что он не удержал данного ему Камня, расстался с Жозефиной, чего не должен был делать, и напал на Россию вместо того, чтобы сделать из нее союзника.
Не все Братство приняло эту идею, но [только] Мастер Ракоци [213] . Конечно, и теперь люди могут видеть, что если Наполеон желал объединить Европу в Штаты, то теперь это можно сделать без войны. Но тогда была мысль устроить также Штаты Азии, так разделив мир. <…>
213
Сен-Жермен — одно из воплощений Учителя Ракоци. —Прим. сост.
20.10.28
Лекция Ф. Грант в местной школе о творчестве Н.К. Рериха
Утром писала под диктовку Н.К. меморандум для Бора, посылала приглашения на лекцию Франсис, звонила по телефону. Не читали с Е.И.
После ланча сели читать — я читала за Франсис, чтобы она не утомила свое горло. Н.К. и Е.И. следили по русской книге.
В 4 часа уже оделись и поехали с Чаттерджи и Яруей на лекцию в Queens Hill School, а Е.И. и Юрий приехали позже во втором автомобиле. Публика неважная — миссионеры и ученики школы и учителя. Читала Франсис отчетливо, красиво, спокойно. Опять изумительный случай со слайдами и электричеством. Оно потухло, и надо было поправлять его, чтобы продолжать лекцию и показать слайды. Всегда темные стараются на лекциях о Н.К. испортить электричество. Как Е.И. сказала: «Зная это, надо нам всегда и всюду осматривать провода и электричество».
Е.И. сказала, что Франсис нужно больше говорить о самой картине: указать на снег, воду, облака, подробно рассказать легенду. Показывая «И мы открываем Врата», надо рассказать случай в нашем Музее, когда мальчик плакал и просил маму: «Я хочу туда», желая войти в эти врата. Затем, говоря о Майтрейе, надо упомянуть Мессию и этот символ во всех религиях. Надо было больше говорить о Христе. Но в общем Е.И. понравилась лекция. Франсис же, чувствуя, что могла говорить лучше (хотя акустика зала была ужасная), рыдала, когда мы пришли домой. Я ее утешала. Учусь от Е.И. ее жалеть, ибо она ее жалеет и ласкает.