Воспоминания о ВГИКе
Шрифт:
Со временем мы справимся, только формулу составим не по-американски, а по-своему: время – это знание и труд.
Педагогов-кинематографистов у нас мало.
Надо беречь силы и обучать молодежь. Пусть она вступит в поредевшую шеренгу мастеров. И чем скорее – тем лучше, тем сильнее мы будем себя чувствовать.
Цели и задачи мастерской художников осветил в будущем Владимир Евгеньевич Егоров. Я получил от него согласие возглавить эту мастерскую <…>».
Я был приглашен организацией мастерской натурщиков, называя так молодежь, еще не имевшую актерского опыта.
Я знал, что отдельными лицами из сотрудников отдела постановок Кинокомитета ведется борьба против наших установок, знал, что основной удар будет направлен на организационный разрыв между отделом производства и школой и на выделение в самостоятельную единицу отдела постановок, несмотря на то, что все постановщики, за исключением ничтожного меньшинства, уже были объединены или объединились со школой, и обращение за игровым составом к театру было бы предательством тех идеалов, которые приняли мы все как единственно верные при создании школы.
<…>
Итак, через два месяца после открытия школа начинала свою производственную жизнь.
Мы вновь планировали, мечтали, но действительность готовила нам каждый раз новые неожиданности.
Звонок: просят срочно в коллегию. В коллегии снова разговор о структуре: нужен отдел постановок, нужна и школа…
– Позвольте, кому наша школа нужна? Повесили вот замок…
– Это временно, товарищ, успокойтесь. Временно.
– Ну, скажем, временно, а где я буду репетировать скетч? Ученики разбегутся.
– Придумаем.
– А заниматься? На улице?
– Нет, это явная нелепость! Временно, до приискания особняка, переезжайте в помещение Кинофотоотдела, с шести часов вечера до одиннадцати ночи…
Итак, школа продолжала жить, занятия переносились в Гнездниковский переулок.
С кинематографией непосредственно учеба не имела никакой связи: она свелась к физкультурной тренировке в очень неудобных условиях.
Помещение плохо отапливалось, комнаты были небольшие, случайно уцелевший рояль уныло дребезжал.
Все знали, что подыскивается новое помещение, назывался даже один из поместительных особняков Леонтьевского переулка, но выгнанная из своего помещения школа разваливалась.
Подкрепляло надежду предстоящее выступление в скетче «Железная пята», который репетировался в одной из зал Фотокинокомитета и усиленно снимался на кинофабрике бывшего Скобелевского комитета. Снимал Г. Гибер. Главную роль рабочего Джексона играл Горчилин, тогда, кажется, единственный коммунист в школьном составе.
Все эпизодические роли исполняли ученики школы. Авиз играла О. И. Преображенская, Эвергарда – Знаменский, профессора – Шахалов, Уиксона – Леонидов. Все они – артисты Московского художественного театра.
Понятно, что после двухмесячного существования невозможно было поставить кинопостановку силами одних только учеников.
В то же время школе нужно было показать свое лицо. Ведь она была пока единственным активным проявлением Фотокиноотдела, успех школы был бы ударом по тем классовым группировкам, которые издевались над беспомощностью отдела.
Школа – это новые кадры. Кадры обновляемого киноискусства. Кадры революционные и по лозунгам и по существу. Со старым связь рвалась.
Первым боевым революционным лозунгом школы был лозунг пересмотра тематики!
Скетч «Железная пята».
Спектакль состоялся в 1-м Художественном кинотеатре на Арбатской площади и прошел с подъемом.
Это был первый спектакль, с которым выступил молодой коллектив 1-й школы Кинематографии. Подводился и итог работы за 1919 год, завоевывалось право на дальнейшее существование.
Заведующий монтажной секцией Л. Кулешов по моей просьбе подобрал для скетча куски различных военных столкновений.
Ему хотелось снимать. Школа в организационном периоде его не интересовала.
Разрешать надвинувшуюся вплотную проблему методологии преподавания, анализа и синтеза основ кинематографии, ее социального значения, ее путей и агитационных возможностей пришлось очень небольшому коллективу 1-й Государственной мастерской кинопостановщиков <…>.
Много было желания помочь любимому делу и так мало сил, что минутами руки готовы были опуститься и выронить оружие, отточенное для борьбы с врагами советского кино.
Честь и слава тем первым большевикам, которые в этих тяжелейших условиях добивались возможности подъема и роста советской промышленности.
Честь и слава молодежи, ринувшейся помогать в эти трудные годы. Имена многих уже занесены на почетную доску молодой истории советского киноискусства.
И на первом месте стоит имя Всеволода Илларионовича Пудовкина, которому я посвящаю эти воспоминания о трудном боевом времени.
В начале 1920 года в коллегию Фотокиноотдела Наркомпросса было направлено заявление постановщика кинематографической части юбилейного спектакля «Железная пята» В.Р. Гардина.
Это заявление ставило себе задачей обеспечить дальнейшую производственную работу школы.
«Ввиду того, что порученная нам постановка «Железной пяты» была признана удовлетворительной и имела в театре несомненный и серьезный успех, мы заявляем, что сделанная работа рассматривалась нами (принимая во внимание исключительно короткий срок, данный на выполнение, особенно при неблагоприятных производственных условиях настоящего времени) как эскиз для большой агитационной картины мирового значения.