Воспоминания

Давыдов Александр

Принято думать, что русское масонство, получившее свое начало при Елизавете Петровне и в особенности развившееся при Екатерине и в начале царствования Александра I, носило политический характер, подобный тому, который оно имело во Франции до и во время революции. Отсюда пошло мнение, что масонство всегда играло значительную роль в политике и что будто бы наибольшего своего расцвета оно достигало только тогда, когда совершенно отдавалось этой роли. Такое мнение, отчасти верное по отношению к французскому (196) масонству, совершенно не соответствует понятию об английском, скандинавском и немецком масонстве. Последние никогда не ставили себе политических целей и тем паче не были ячейками заговора. Если их высшие градусы открывали посвященным некоторые истины, то три низшие служили нравственной подготовкой таковым. В Россию первое масонство пришло из Англии, затем оно стало скандинавским и, наконец, подверглось немецкому влиянию. Этим надолго определилось его направление. Л. Н. Толстой, никогда не бывший масоном, но посвятивший много времени изучению масонства в архивах Румянцевского Музея, замечательно верно изобразил сущность русского масонства в словах Баздеева (Поздеева, известного масона начала 19-го столетия), обращенных к Пьеру Безухову. Единственное чего не отметил Л. Н. Толстой и что представляется важным при рассмотрении вопроса о влиянии масонства на образование русского миросозерцания - это то, что для того чтобы стать масоном человек должен быть не только добрых нравов, но и свободным. Это правило восходит к далеким временам, и оно существовало задолго до появления французского просветительства и теории естественного права. Масонское понятие о свободе значительно шире политического; подразумевая, конечно, в первую очередь независимость от воли другого человека, масонская свобода есть, в то же время, свобода от всяких догматов, религиозных, политических и др. Вот почему она может быть достоянием только человека "добрых нравов".

Масонство, типа образовавшегося в России в 18-ом веке, не будучи политическим и не представляя собой заговора, не нуждалось для своего проявления в каких-либо внешних действиях, его значение было во влиянии, которое оно оказывало на окружающую среду. Влияние это было прежде всего моральное и гуманное, дополненное масонским пониманием свободы. Значение этого влияния на образование русского миросозерцания до сих пор далеко не оценено по достоинству. Оно придало этому мировоззрению на долгое время совершенно особую окраску, создав русский национальный морализм, характерный для всех проявлений русской мысли. Особенно благоприятной стороной исходящих от масонства идей было то, что, не имея прямого политического (197) характера, они воспринимались широкими кругами общества, начиная с императоров и кончая представителями средних классов. Уже при Елизавете Петровне самые культурные русские люди были масонами. К ним принадлежали А. П. Сумароков, кн. Щербатов, Болтин, Федор Мамонов, П. С. Свистунов, гр. Н. Н. Головин, графы 3. и И. Чернышевы, Роман Воронцов (отец кн. Дашковой), кн. Голицыны и Трубецкие. При Екатерине II в ряды масонства вступили и другие представители высшего общества, как например. Лопухин, шталмейстер Нарышкин, кн. Александр Трубецкой и кн. П. П. Репнин. Масоном был имп. Павел I и в его окружении гр. Н. И, Панин и его брат Петр, кн. Н. В. Репнин и кн. Ал. Бор. Куракин. Масонами, или мартинистами, были П. А. Чаадаев, А. М. Кутузов и Н. И. Новиков. Наконец, при Александре I, в эпоху возрождения русского масонства, к нему примкнули многие из тех, кто впоследствии стали декабристами. Среди них были и П. И. Пестель, и кн. С. П. Трубецкой.

Морализм складывающегося миросозерцания русского общества прежде всего столкнулся с крестьянским вопросом и предопределил характер отношения к нему. В этом вопросе особенно оскорбляло новую этико-религиозную психологию общества рабское состояние крестьян, вещное право на них помещиков и полное бесправие крестьян по отношению к последним. Вот почему с тех пор, как вопрос этот обращает на себя внимание общества и власти, он ставится сначала не как вопрос о даровании крестьянам полной свободы, т. е. о раскрепощении не только от власти помещиков, но и от земли, на коей они работают, а лишь об облегчении их рабского состояния. Во времена Екатерины II, под влиянием просветительства и развивающегося гуманизма, вопрос об облегчении участи крестьян приобретает широкий и реальный характер. Именно в это время впервые проявляется стремление прекратить "скотское" положение крестьян и обращается внимание на позорное явление торговли людьми оптом и в розницу. Уже в 1763 году гр. П. И. Панин подает совет запретить торговлю рекрутами и дозволять продажу крестьян только целыми семьями, а также определить нормальные размеры их повинностей. Сама Екатерина в своем "Наказе" (198) высказывает мысль о даровании крестьянам права собственности на движимое имущество и о разборе их жалоб на помещиков странствующими судьями. Там же она высказывается за необходимость "предписать помещикам законом, чтобы они с большим рассмотрением располагали свои поборы" и, наконец, напоминает об указанном выше законе Петра I и его пожелании. Радищев в "Путешествии из Петербурга в Москву", в главе "Медное", яркими красками и с возмущением описывает продажу с молотка в розницу крестьянской семьи. Далее он говорит о том, что грядущая опасность народного возмущения может быть устранена только облегчением участи крестьян, находящихся в рабстве. В своем проекте Радищев, в числе других мер, ставит в первую очередь разделение сельского рабства и рабства домашнего (дворовых). "Сие последнее", - говорит он, - "уничтожается прежде всего". Лишь после перечисления всех предлагаемых им мер, он говорит: "засим следует совершенное уничтожение рабства".

Даже Павел I не забыл о крестьянах и повелел ограничить барщину тремя днями в неделю. Если Екатерина II и Павел I, хоть и безуспешно, все же думали о судьбе крестьян, то, разумеется, Александр I в первую, либеральную половину своего царствования, не мог не обратить особого внимания на этот вопрос. 5-го июня 1801 года генерал-прокурор Бекле-шов внес, по повелению государя, в Государственный Совет записку, в которой указывалось, что "доныне с людьми как вещественной собственностью поступается и ими торг и продажа даже публично производится" и предлагалось запретить продажу крестьян без земли. Предложение это не встретило сочувствия в Государственном Совете и не возымело силы. Единственным достижением Александра I в первую половину его царствования был закон 20-го февраля 1803 года о "состоянии вольных хлебопашцев", в силу которого помещикам разрешалось отпускать своих крестьян на волю целыми обществами с обязательным их наделением земельными участками. Особое значение этого закона было в том, что освобождение без земли стало невозможным. Но даже в 1818 году Александр I возвращается к своей мысли об улучшении участи крестьян и поручает Аракчееву составить соответствующий законопроект. Надо признаться, что Аракчеев (199) хорошо справилися с порученной ему задачей в том отношении, что понял главную мысль государя об упразднении личной зависимости крестьян от помещиков и, вместе с тем, придал своему проекту практическую осуществимость. Предложение его сводилось к тому, чтобы, ежегодно, из государственных средств, поступало в казну пять миллионов рублей на выкуп у помещиков их крепостных, с наделом по две десятины на ревизскую душу. И этот проект из-за народных волнений заграницей не получил осуществления. Сперанский в своих трудах по общим реформам, посвятил крестьянскому вопросу две работы: записку 1802 года и законопроект 1809 года. Обе эти работы имеют целью уничтожение "гражданского рабства". В записке предлагается разделить эту реформу на две эпохи: в первой должны быть определены повинности крестьян в пользу помещиков и учреждена "некоторая расправа" (суд) для разбора дел между крепостными и их господином; крестьяне должны были из "личной крепости" помещика перейти в "крепость земле" и стать только "приписанными". Подушная подать должна была быть переложена на землю и в купчих крепостях на имения должно было обозначаться не число душ, а количество земли. Одновременно должно было быть запрещено обращение крестьян в дворовые. Во второй эпохе, "которая не могла быть близкой", предполагалось возвратить крестьянам древнее право перехода от одного помещика к другому и тем самым "совершить уже и конечное их искупление". В законопроекте 1809 года Сперанский высказывается за принятие действительных мер к уничтожению гражданского рабства. Между прочим предлагается "лишить помещиков права наказывать крепостных без суда и отдавать в солдаты по закону", а не по воле господина и, вообще, управление населенными имениями не иначе, как по закону". Как видно, Сперанский в своих предположениях тоже руководствовался морально-правовыми побуждениями.

В 1824 году, за год до своей смерти, Александр I сказал Л. Ф. Лубановскому: "Славы России довольно: больше не нужно; ошибется, кто больше пожелает, но когда подумаешь, как мало еще сделано внутри государства, то эта мысль ложится мне на сердце как десятипудовая гиря. От этого (200) устаю". Эти cnctea показывают, что он болел морально крестьянским вопросом. Болел им и Николай I, после неудачных попыток к его разрешению ограничившийся "партизанской войной" с ним и подготовлением его для наследника - Александра II.

Декабристы были детьми своего времени. Мысли и чувства их созвучны эпохе. Устав "Союза Спасения" весь проникнут морализмом. Сущность этого Союза заключается в борьбе со всяческим злом и неправдой в русской жизни, среди которых первым декабристы считали крепостное право. Из показаний Пестеля видно, что недолгое время освобождение крестьян было единственной целью общества, но не было понимания того, как именно следует осуществить эту реформу. И. Д. Якушкин в своих записках говорит, что в 1816 году, желая освободить своих крестьян, он "в это время не очень понимал ни как это можно устроить, ни того, что из этого выйдет, однако, имея полное убеждение, что крепостное состояние - мерзость, был проникнут чувством прямой обязанности освободить людей" от него "зависящих". Зная о либеральных настроениях Александра I и об его намерениях, имеющих те же цели, что и они, зная также о проектах Беклешова и Сперанского, члены "Союза Спасения" думали, что им удастся путем распространения идеи освобождения и ее пользы "пригласить большую часть дворянства подать просьбу о том государю". Устав "Союза Благоденствия", имевший своим основанием устав немецкого Jugend Bund, хотя и не включал в себе параграфов, по которым члены его обязывались бы освободить от "подданнических отношений" своих крестьян и посредством полюбовного соглашения относительно работ обратить их условное владение землей в свободную собственность, по возможности совершенно достаточную для пропитания трудолюбивого семейства, принуждал однако участников Союза "истреблять продажу крепостных в рекруты и вообще отклоняться от продажи их по одиночке". Лишь убедившись в том, что им не удастся склонить дворянство к ходатайству перед властью об уничтожении крепостного права, члены "Союза Благоденствия" решаются на самостоятельные выступления перед ней. В тот самый 1818 год, когда Александр I поручает (201) Аракчееву составление проекта освобождения, А. Н. Муравьев подает государю записку, заключающую в себе горячий протест против крепостного права, как явления противного христианской морали, но не указывающую практических мер для его уничтожения. Ввиду ли этого недостатка записки или из убеждения, что инициатива освобождения может исходить только от верховной власти, А. Н. Муравьев удостаивается весьма нелестного отзыва императора с указанием, что он вмешивается не в свое дело. Подтверждением тому, что Александр I не хотел отдавать инициативу освобождения своим подданным, служит то, что в следующем 1819 году петербургский военный губернатор гр. Милорадо-вич по повелению государя поручает Н. И. Тургеневу составить такую же записку. Выполняя это поручение, Н. И. Тургенев делает много полезных предложений для ограничения крепостного права, которые принимаются весьма благосклонно, но не имеют никаких последствий. Наконец в 1820 году тем же Н. И. Тургеневым делается попытка устройства общества с целью "изыскания способов улучшения состояния крестьян и к постепенному освобождению от рабства как их, так и дворовых людей, принадлежащих помещикам, вступающим в это общество". Набросок Н. И. Тургенева о целях общества и предлагаемых им мерах свидетельствует о большом шаге вперед, сделанным декабристами на пути разрешения крестьянского вопроса. Теперь они уже не ограничиваются стремлением к прекращению "скотского" состояния крепостных, но ищут правового и экономического их устроения. Тургенев предлагал даровать помещикам и крестьянам право заключать арендные договоры на землю - "добровольные условия на долгое время, даже Erbpaeht (наследственная аренда) с тем, чтобы крестьяне могли отказаться от контракта, а помещикам это не дозволялось". Н. И. Тургенев полагал, что плату за аренду будет возможно вносить "натурой", т. е. днями работы, число которых должно быть установлено законом. Одновременно надо было дать право "перехода" от одного помещика к другому. По предложению И. Д. Якушкина, дома и огороды крестьян должны были перейти безвозмездно в их собственность, а отказ от своих пажитей (пахотной и луговой земли) давал (202) им право жить в своих домах, не будучи ничем обязанными помещикам. Что касается дворовых, то их предлагалось отпустить на волю немедленно, испросив у правительства "некоторые установления, по коим вольноотпущенные составляли особый класс, чтобы свобода не обратилась в притеснение". Опять-таки, вероятно, по соображениям об исключительном праве верховной власти на инициативу в крестьянском вопросе, Александр I признал учреждение общества ненужным, но выразил желание, чтобы каждый, подписавший заявление о нем, поработал отдельно и представил свой проект в министерство внутренних дел. Проект основания общества был последней попыткой добиться достижения цели при существующем государственном строе. Оставался один путь - добившись политической свободы, уничтожить и крепостное право.

Вступление декабристов на путь революции совпадает с прекращением в 1821 году деятельности "Союза Благоденствия" и образования двух Тайных Обществ Северного и Южного, из которых каждое пойдет по собственному пути до декабрьского восстания, когда члены их встретятся перед Следственной Комиссией и разделят общую участь. И в том и в другом обществе начинается составление проектов конституций, включающих в себя постановления по крестьянскому вопросу. В этих проектах моральный элемент, оставаясь основой планов освобождения, уступает первое место правовым и экономическим соображениям. Главным вопросом становится наделение освобожденных крестьян землей. Член "Северного Общества" Н. М. Муравьев в своих двух проектах, составленных при сотрудничестве других членов общества, пишет: "крепостное состояние и рабство отменяются", но освобождение совершается без земли; "земли помещиков остаются за ними". Во втором проекте под влиянием И. Д. Якушкина и Тургенева добавлено, что "дома крестьян с огородами, земледельческими орудиями и принадлежащим крестьянам скотом признаются их собственностью (безвозмездно)". Проект об освобождении крестьян без наделения их землей не был одобрен всеми членами общества; так И. И. Пущин написал на полях проекта: "ежели огороды, то земля".(203) Наконец Н. И. Муравьев делает еще шаг вперед и в изложении проекта конституции, сделанном по требованию Следственной Комиссии, добавляет, что крестьяне получают при освобождении для "оседлости" 2 десятины земли на каждый двор ( Двор - крестьянский дом со всеми хозяйственными постройками, отдельное крестьянское хозяйство.) и право приобретать землю в потомственное владение. Однако, по свидетельству Завалишина, большинство членов "Северного Общества" стояло за освобождение крестьян с землей, с выкупом ее не ими, а казной.

Что касается проекта "Южного Общества", то он составлен не всеми членами Общества, но исключительно его руководителем П. И. Пестелем. Не осталось никаких следов сотрудничества других членов при составлении этого проекта. "Русская Правда" передает взгляды П. И. Пестеля, создавшиеся под влиянием французских мыслителей и политиков и не имеют того специфического русского морализма, о котором упоминалось выше. К сожалению, часть "Русской Правды", касающаяся освобождения крестьян, осталась незаконченной и не вполне разработанной, а потому отдельные сохранившиеся записки, относящиеся к этому вопросу, содержат неясности и противоречия в подробностях. Недостатком их является чрезвычайная сложность предполагаемых планов. Ввиду этого приходится ограничиться пояснением главных мыслей П. И. Пестеля и только поверхностно коснуться сложной структуры их осуществления.

Прежде всего надо указать на общее положение П. И. Пестеля, утверждающего за "каждым гражданином право на известный земельный участок для его обработки". Государство обязано предоставить гражданам не только политические и гражданские, но и материальные права в размере, необходимом для пропитания каждого. Право пользования участком земельным из государственного фонда составляет часть политических прав граждан. Отсюда явствует, что П. П. И. Пестель не допускает возможности освобождения крестьян без земли. В дальнейших его заметках это положение (204) вполне подтверждается. В своих рассуждениях он исходит из двух друг другу противоречащих теорий. Первая говорит о том, что "человек находится на земле, только на земле может жить и только от земли же может получить пропитание", "Земля есть общая собственность всего рода человеческого, а не частных лиц, и потому не может быть разделена между несколькими только людьми за исключением прочих". Вторая теория утверждает, что труд есть источник собственности и принимает в расчет также и значение капитала для земледелия: землевладелец согласится вложить свой капитал в обработку земли только в том случае, если будет иметь полную уверенность в прочном обладании земельной собственностью. Полагая, что обе теории являются крайностями, П. И. Пестель видит возможность их примирения, исходя из основных положений "Русской Правды", которыми он советует руководствоваться. По его мнению, "Земля есть собственность всего рода человеческого, и никто не должен от сего обладания ни прямым, ни косвенным образом быть исключен". Понятие о частной собственности возникает вместе с образованием государства. Охранение собственности является священной обязанностью правительства, но признание последнего положения отнюдь не должно вести к нарушению законов природы и законов божественных, ибо "они поставлены от Бога и природы и суть неизменны, между тем как политические постановления людей часто меняются". Основываясь на этом, П. И. Пестель находит средний выход. Сначала дать людям необходимое для жизни, а на втором месте следует поставить "приобретение изобилия; на первое имеет право всякий человек, на второе - только тот, который успеет сделать приобретение". Найдя таким образом средний выход, П. И. Пестель полагает, что государство должно обеспечить каждому гражданину землю в размере, необходимом для его существования - следовательно, в государстве должны быть общественные земли, но может быть и частная земельная собственность. Однако общие интересы должны стоять на первом месте, и частные собственники должны поступаться своим правом в том случае, если оно нарушает законы естественные, по которым необходимо каждому человеку предоставить участие во владении землей.

(205) Как известно, П. И. Пестель в основу государственного устройства России полагал волость. Эта же волость служит основой земельного преобразования. По его предположению, в каждой волости земли делятся на две равные части: на общественные волостные земли и частную поземельную собственность или казенную в волостях, составленных из селений государственных крестьян. Волостная земля принадлежит всему волостному обществу и составляет его неприкосновенную собственность. Остальная часть принадлежит частным лицам или казне. Последние земли предназначаются "к доставлению изобилия". Волостная земля дает пропитание тем, кто не имеет других средств жизни. На вопрос о том, как составляется волостной земельный фонд, можно найти лишь приблизительный ответ в "Русской Правде", где говорится о различных разделах крестьян, и в одной заметке, находящейся среди неразработанной ее части. Однако основным тезисом П. И. Пестеля является то, что освобождение крестьян не должно лишить помещиков их доходов от поместий. Это значит, что при широкой экспроприации помещичьих земель государством для составления волостных земельных фондов от него потребовалась бы значительная затрата денежных средств. Как бы то ни было, но совершенно ясно, что, по мысли П. И. Пестеля, освобождение крестьян должно было произойти с наделением их землей и что крестьяне должны были слиться с остальным составом российского гражданства.