Восстание короля
Шрифт:
Последний из керамических шаров упал на пол прямо перед приближающимся огром, который протестующе зарычал и согнул спину, защищая свои глаза, месяцами не видевшие такого света!
— Следуй за мной! Беги! — призывал огриллон Вульфгара, и варвар устремился за ним.
Но сделав только несколько шагов, оглядев толпу, он остановился, и, уклонившись от копья, которое летело в его сторону, сосредоточился на одном большом орке. Эта тварь, крупная и жестокая, казалось, организовывала других, сплачивая их около себя, подняв как штандарт самое необычное оружие.
Огриллон
Не останавливаясь, Вульфгар метнул молот в зал, направив его в одного особенно большого орка, который стоял, уставившись на свои пустые руки, — руки, которые только за несколько мгновений до этого держали тот же самый боевой молот, который теперь размозжил ему голову.
Вульфгар и Реджис — фальшивый огриллон, помчались из зала вниз по коридору в камеру пыток. Сотня монстров взревела от возмущения и погналась вслед за ними.
24. На крыльях драконов
— Сегодня, — пообещал Тиаго военачальнику Хартаску, длинные белые волосы дроу, развевались от каждого взмаха крыльев великого Арауфатора. Старый белый дракон завис над ними и над двором перед огромными металлическими воротами цитадели Сандабар.
Тиаго посмотрел в сторону цитадели, множество верёвок, тянулись оттуда к стволу гигантского дерева, которое Арауфатор держал в сильных когтях.
— Прямо сейчас, — уверил дроу военачальника, увёл Хартаска в сторону, посмотрел вверх и дал знак дракону.
С воплем, от которого все орки и гоблины на мили вокруг, зажали свои уши, Арауфатор нырнул вниз и в сторону от цитадели, и когда веревки натянулись, дракон отпустил свою ношу. Гигантский ствол пронёсся вниз и, качнувшись на верёвках, ударил со всей силой по двери крепости.
Драконы уже ослабили створки дверей, и теперь они разбились и вместе с металлическим косяком, с оглушительным грохотом рухнули внутрь на мраморный пол.
Первыми запустили гоблинов, которых было не жалко, а следом за ними, размахивая прекрасными мечами, заскочили элитные воины-орки Хартаска.
Но там было пусто, как они и ожидали.
«Люди, дворфы и их союзники сбежали», — шли сообщения из каждого возможного уголка в пределах массивного сооружения.
— Запечатайте каждый выход из зернохранилищ, — кивнув, приказал Хартаск, совсем не удивившись, поскольку это было ожидаемо. Трусливый народ Фирехельма сбежал в Пещеры Эверфайр под зернохранилищами и большой цитаделью. — Постройте тяжёлые двери в тоннелях, охраняйте всё вокруг. И ещё более тяжёлые двери поставьте у входов в зернохранилище.
Стоящий рядом с ним Тиаго Бэнр кивнул с одобрением. Они предвидели этот побег, и Хартаск, несомненно, объявил, что будет преследовать горожан Сандабара. Но Тиаго предложил другой путь — оградить город, полностью опечатав маршруты Подземья, и объявить большую Цитадель Сандабар принадлежащей Много-стрелам.
— Нас ждёт зима, — объяснил Тиаго Хартаску, и потом он и его собратья-дроу объяснили это снова на первом собрании внутри цитадели. — Давайте предотвратим любое возвращение верных Фирехельму. Давайте восстановим стены Сандабара.
Военачальник-орк кивнул, но не казался в восторге от такого предложения.
— Давайте восстановим стены Державы Хартаска, — предложил Тиаго, и на этот раз Хартаск, казалось, отнёсся более благосклонно к этой идее.
Таким образом, так и случилось, — гоблины и орки работали наизнос, восстанавливая стены и разрушенные здания гордого Сандабара для их собственного грязного использования.
План продвигался блестяще и быстро, даже лучше, чем дроу надеялся. Это был третий город Луруара после Сильвермуна, который находился под тяжёлой осадой и Эверланда, нервно сидящего на юге.
— Завоевание Сандабара позволяет нам успешно поддерживать осаду, — объяснил Тиаго своим спутникам тёмным эльфам: Равелю, Тос’уну и Доум’виль, и Хартаску с его советниками. — Отсюда, мы можем легко пополнять запасы и укреплять наши орды у ворот Сильвермуна даже по самому глубокому из зимних снегов. Луруар не получит никакой отсрочки.
— Никакой, — согласился Военачальник Хартаск, тяжело стукнув кулаком по дубовому столу, тому же самому столу за которым сидели король Фирехельм и его командующие, и восседал он на том же самом троне, на котором сидел Фирехельм, а до него Фростхельм, а до него великий король Хельм.
— Жаль, что так много сбежало, — вставил Равель Ксорларрин, и Тиаго бросил на него сердитый взгляд. — Мы могли бы использовать их в восстановлении города Военачальника Хартаска, — объяснил волшебник.
— Наша победа не стала менее полной, — настоял Тиаго. — За короткие месяцы мы заманили дворфов в ловушку в их трёх норах. Мы убили короля Бромма из Адбара и принесли его голову в Тёмную Стрелу.
Он уже ходил вокруг стола, становясь всё более оживлённым с каждым словом.
— Мы отбросили в сторону род Обальда, для большей славы Груумша и его избранного, Военачальника Хартаска.
Орки разразились воплями ликования.
— Несме пойман и удерживается, Сильвермун осаждён и беспомощен, а Сандабар пал. Уже пал!
— Победа! — прорычал Военачальник Хартаск, и остальные орки повторили.
— Весь Луруар обречён, — сказал им Тиаго. — Вскоре после весеннего таяния, единственным городом над землей, оставшимся в руках наших врагов, будет Эверланд, и он попросит пощады.
— Они не получат пощады, — сказал Хартаск, и орки обрадовались ещё более дико.
Равель бросил косой взгляд на Тиаго, они обсуждали этот самый вопрос конфиденциально. Цели Мензоберранзана не совпадали напрямую с целями Военачальника Хартаска. Он хотел войну, требовал крови, и её никогда не будет достаточно, чтобы удовлетворить жестокого военачальника.