Восстание Персеполиса

Кори Джеймс

– Но не похоже, да? Я продолжаю спрашивать себя, какого хера это вот так.

– Мы потеряли Холдена.

Алекс покачал головой, постучал кончиками пальцев по столу.

– Да, это беда, но кое-что случилось и до этого. До сих пор мы сталкивались со всеми сортами плохого, и это никогда не разбивало семью. Это происходило с кем угодно, но не с нами. Теперь Наоми в своей комнате, и Амос черт его знает где. И ты уходишь на эти долгие прогулки. Раньше мы были экипажем. Теперь это я, и Клэр, играющие в карты, и беспокоящиеся обо всех. Она слышала в его голосе обвинения, и ей хотелось отмахнуться от него. Только он был прав. Что-то было не так на глубинном уровне. Было неправильно.

В коридоре раздался голос Сабы. Какая-то женщина ответила. Слишком тихо, чтобы разобрать слова. Люди за другим столом смеялись над чем-то. Бобби наклонилась вперед, сгорбилась, нахмурилась почти до боли.

– Холден это не просто Холден, - сказала она, зная, что уходит от темы, но все равно продолжая.
– Он - лицо Росинанта. Он был героем новостных лент до того, как я присоединилась. Он особенный человек. Мы сделали дело, но потеряли одного человека в операции. Это победа. И если бы это был ты, или я, или Клер, мы все-равно праздновали бы ее, но это был Холден. Поэтому сейчас это ощущается так, словно мы потеряли свою удачу.

– Вероятно, для них это так, - сказал Алекс, указывая на других большим пальцем.
– Но мы потеряли его еще раньше, и это нас не сломило. Оставка его и Наоми, была печальным событием. И когда он не ушел, это было странно.

– Да уж. "Капитан Дрейпер", и вся эта тема, могла бы сработать, если бы он на самом деле был вне игры...

Алекс наклонился вперед, чтобы ответить ей.

– Но мы же знаем. Что бы ни случилось с Амосом и тобой, все это началось не с уходом Холдена. И не тогда, когда он вернулся. Это случилось, когда этот корабль-здоровяк пролетел через ворота Лаконии, и затейливо всех отымел. А теперь Наоми свернулась на койке в своем бункере, а все по продолжает гореть.

– Она не помогает с расшифровкой?

Алекс резко качнул головой.

– Она не может отступить, - сказала Бобби.
– Она самый лучший техник на станции. Люди Сабы хороши, но она лучшая. Она не может просто перестать работать, потому что...

Потому что ее возлюбленный мертв. Или хуже. Бобби снова почувствовала и боль и вину.

– Она нам нужна, - согласился Алекс.
– Я поговорю с ней, если хочешь. Разве что, ты сама не хочешь быть той, кто мобилизует ее пинками?

– Я точно не стану.

– Хорошо, потому что я не хочу быть тем, кто станет говорить Амосу, чтобы тот пособрал свое дерьмо. Так что это тогда на тебе.

К удивлению Бобби, она улыбнулась. На мгновение она смогла притвориться, что тесный маленький камбуз это Росинант. Что она с Алексом летит под тягой между вратами и звездами. Она накрыла его руку своей, благодаря друга за то, что тот остается рядом. И за то, что какими бы дерьмовыми не были их дела, исправить всё, по-прежнему остается их планом.

Улыбки Алекса была достаточно, чтобы показать, что он понимает все, что она не сказала.

– Годится?
– сказал он.

– Ты за Наоми. Я за Амосом. И тогда, если Холден все еще жив, мы найдем его, выдерем его на свободу, и свалим отсюда к чертям, пока следующий корабль-здоровяк не пришел через эти ворота.

– Видишь? Теперь ты говоришь разумно, - сказал Алекс. Он вздохнул.
– Что хорошо, потому что я думал, что мне придется говорить тебе, чтобы ты перестала кукситься, и я действительно не заглядывал дальше в ту часть, где мне прилетит по зубам.

Саба стоял в широкой части коридора, где панель доступа была снята и никогда не заменялась. Он поднял руки над головой, упершись в потолок бессознательной легкостью человека, всегда готового к тому, что корабль может неожиданно придти в движение. Он приподнял подбородок, когда подошла Бобби.

– Привет, я ищу Амоса, - сказала она.

– Какие-то проблемы?

– Скажу когда пойму.
– сказала она.
– Он не отвечает на вызовы.

Саба нахмурился.
– Есть шансы что он отправился за Холденом?

– Не сказала бы что большие, на то что он отправится за ним сам - сказала Бобби. Затем, спустя мгновение, поправилась - В смысле не нулевые, но и не особо высокие.

– Пригляди за этим, если сможешь, - сказал Саба.
– На нас уже и так много навалилось, и еще больше катится, да?

Что-то в его голосе зацепило ее.
– Есть новости?

Саба помялся, и мотнул головой. Иди сюда.

– Ты искала про своих, и я тоже поспрашивал. Хочешь хороших для начала, или не очень?

– Хороших, - сказала Бобби.
– Хочу хороших.

– Слышал от койо из команды уборщиков, что Холден жив. Заперт, но не мертв.

Напряжение отпустило в животе Бобби. Что бы ни случилось, она его не убила. И больше того, когда она найдет Амоса, он будет на ее стороне. Она почувствовала глубочайшую благодарность за то, что столкнулась с Сабой, прежде чем отправилась его искать. Она должна была сообщить Алексу. И Наоми. И всем. Облегчение было невероятным.

– Охх, это просто... Так. А какая новость не очень?

– Сообщение из союза. Со шпионского ретранслятора.

– Погоди, - сказала Бобби, следуя за ним к его каюте.
– У нас открыты линии связи? Я думала, что они отключены.

– Его включили, чтобы отправить сообщение.
– сказал Саба.
– И он сразу же словил ракету. Драммер подумала, что потеря канала стоит того.

– Что-то важное, получается?

– Пойдем покажу.

Сообщение Драммер было на мониторе каюты Сабы. Изменение в ее лице были шокирующими. Дело было не только в том, что Президент стала выглядеть усталой и похудевшей. Она стала выглядеть старше, как будто последние несколько недель измерялись годами, а не днями. Саба ничего не сказал, только запустил сообщение с самого начала. Бобби прослушала его до конца, и проиграла снова, чтобы убедиться что поняла. Потерянная Паллада, и потерянное время.

– Ну, - сказала она.
– Охереть.

– Ага, - сказал Саба.
– Посадил людей лопатить всю информацию, которую мы насобирали. Всю, которая уже расшифрована, по крайней мере. Ничего о потерянном времени, или кипящем вакууме.

– Даже если мы что-то найдем, не похоже, что мы можем отправить сообщение обратно, если ретранслятор мертв.

– Шепнуть не получится, нет, - согласился Саба.
– Правда, можно и крикнуть. В подходящее время. Медина больше не дом. Не для нас. Когда будем разбегаться, возможно, сможем отправить что-то обратно в Народный Дом. Скажем им, что должны. Конечно, если будет что сказать.