Восстание
Шрифт:
Как собственник. Как будто она его. Он же сказал ей, что и он её.
— Я никогда не был с другой женщиной, — сказал он.
Она с трудом сглотнула.
— Я знаю.
— Возможно, я не так хорош, как другие мужчины.
Она быстро покачала головой.
— Ты, Дэш. Ты… лучший.
Девушка не пыталась льстить ему. Талия сказала голую правду. Казалось, он понял, что она не лгала.
— Хотел бы я знать больше, чтобы дать тебе больше, но это всё, что у меня есть. Это… всё, что
Она подняла руку ему на лицо. Она не могла ничего поделать со своими эмоциями. Слезы снова выскользнули из глаз.
— Ты лучший человек, которого я когда-либо знала.
Черты его лица ненадолго замерли, как будто её слова многое значили для него. Он наклонился и нежно коротко поцеловал.
— Хотел бы я дать тебе больше, всё, что только есть хорошего в этом мире, но…
Конечно, есть «но».
Всегда было «но».
Он не мог предложить ей вариант своей жизни.
Она знала это раньше, ещё до того как занялась с ним сексом, и с тех пор ничего не изменилось.
Это только казалось, что что-то изменилось — как будто что-то в ней изменилось, как будто всё изменилось, но она всё ещё эскорт в Резиденции Верховного Директора, и Дэш не мог это изменить.
Никто не мог. Это означает, что нужно что-то другое — нечто большее — или худшее, что она могла бы сделать с собой.
Девушка ощутила спазм в горле, когда волна ужаса охватила её. Она извивалась под ним, пока Дэш не принял сидячее положение.
Она извернулась, чтобы сесть, запахивая и подвязывая свой халат, как обычно.
— Что случилось, Талия? — спросил он.
Она покачала головой, не встречая его взгляда.
— Что случилось? — спросил он другим тоном. Он казался растерянным. — Милая?
— Не называй меня так! — огрызнулась она, испугавшись, что была более груба, чем хотела.
Он моргнул.
— Прости. Просто скажи мне, что случилось.
Она покачала головой и уставилась в пол.
— Нечестно, что ты хочешь от меня всё. Это нечестно. Не тогда, когда ты не можешь дать мне всё.
Он долго молчал, пока обдумывал её слова. Затем сказал очень медленно и мягко:
— Ты права. Это нечестно. Но я пытаюсь. Я думаю.
Она быстро взглянула на него.
— Ты… ты собираешься уйти, когда турнир окончится. Не так ли?
Дэш открыл рот, как будто собирался возразить, но закрыл его. Он не ответил.
— И я собираюсь остаться здесь и продолжать выполнять свою работу. Нечестно тебе требовать от меня что-то, чего ты не хочешь давать сам.
— У тебя есть весь я, — сказал Дэш и поймал ее за руку, прежде чем она увернулась от его хватки. — Всё, что я могу дать, у тебя есть.
В его словах была недоговорённость. Талия
Он заботился о ней. Это да. И он может и хотел, чтобы всё было по-другому.
Но они были разными.
Она была эскортом.
И она не была его приоритетом. Что-то было ещё на первом месте в его сердце.
Она не знала, что это было, но она чувствовала это с самого начала.
Он стремился к чему-то, мчась к нему изо всех сил, и это что-то не она.
Дженель всё время была права.
А Талия была глупа. Молодая и такая глупая.
Она позволила себе обижаться — ничто в этом мире не изменится для неё.
Вставая, она постаралась держать лицо, чтобы не плакать.
— Не уходи, милая, — сказал Дэш, тоже вставая. — По крайней мере, позволь мне…
— Не называй меня так! — она кинула на него лядиной взгляд, который не соответствовал плачу её сердца, затем глубоко вздохнула. — Я не увижу тебя больше.
— Но…
— Нет. Всё. Это не хорошо для меня. Прощай.
Он всё ещё спорил, всё ещё тянулся к ней, но она не могла допустить, чтобы он коснулся её. Девушка отступила от него, кинув на него последний мимолетный взгляд, прежде чем обернулась и побежала.
Ей удалось добраться до центра досуга, а затем проскользнуть в спальный контейнер, никто её не остановил.
Наконец, она одна, наконец, личное пространство, чтобы поплакать.
Ей было плохо, очень плохо. Это как вкусить что-то хорошее, более глубокое, чем она могла ожидать в своей жизни. Было лучше, когда она не знала, чего ей не хватает.
Было лучше, когда она верила, что она просто тело и что никто никогда не сможет коснуться её души.
Было лучше, когда её единственные фантазии были про сражения за мечту о свободе народа, в которую она верила.
Теперь она знала, что отношения могут быть другими. С чувствами.
И всё ухудшилось.
***
В ту ночь она не пошла на последний раунд турнира. Ей следовало идти, но она притворилась больной.
Она не могла больше смотреть на Дэша, даже издалека.
Он выиграет.
Он выиграл весь турнир.
Она узнала об этом позже.
Борьба заняла около двадцати минут, и это было диким, грязным и кровавым зрелищем. Дэш был ранен, кости сломаны, а рёбра треснуты, но другой боец упал и больше не встал.
Дэш стоял один на центральном кольце арены, а толпа ревела, чествуя победителя.
Он не поднял руки. Он не улыбнулся. Он ничего не сделал, кроме как стоял и, в конце концов, похромал из кольца.
Всю ночь она лежала в постели, отчаянно желая пойти к нему.