Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть
Шрифт:
Когда весть о грядущей нестабильности в Италии просочилась через Адриатическое море, Юстиниан за версту почуял для себя новую возможность и послал агента-провокатора Петра Патриция (что-то вроде гибрида Джеймса Бонда и лорда Каррингтона, бывшего британского министра иностранных дел, столь нежно названного госсекретарем США «этот двуличный ублюдок»). Будучи родом из Дары в Месопотамии, где Велизарий победил персов, Петр (он еще не был тогда патрицием: эту награду он получил после возвращения из Италии в 539 г.) учился, занимался юридической практикой и был известным ученым. По словам Прокопия, его знали как человека умного, приятного в общении и убедительного, но это – хорошие новости, почерпнутые из «Войн»; плохие добавляет «Тайная история»: он был скрягой и величайшим вором. Однако нет никаких сомнений в его уме и хитрости, равно как и в доверии, которым он пользовался у императора [134] .
134
Источники
Изначально Петр был отправлен в Италию еще до того, как Аталарих умер – он был на полпути туда, когда повстречал гонцов, несущих весть о смерти короля и ехавших в другом направлении. Но Аталарих умер от изнуряющей болезни, последствия и вероятный исход которой были очевидны еще до октября 534 г., так что, без сомнения, нависшая над Италией нестабильность стала причиной использования Петра на этом поприще. Смерть молодого короля оказалась неожиданностью, которую не предусматривали полученные им распоряжения, так что ему пришлось остановиться и ждать указаний. Скорость связи по отношению к реальным событиям была такова, что когда он наконец добрался до Италии, вооруженный приказом сообщить Амаласунте о ее поддержке Юстинианом, королева оказалась уже мертва. Вероятно, это не представляло собой такую уж и большую проблему. В «Тайной истории» утверждается, что у императора были тайные указания в любом случае организовать убийство Амаласунты. Если так, то это должно было еще больше дестабилизировать обстановку и вслед за объявленной Юстинианом поддержкой обеспечить повторение предлога (мощь низложенному и убитому монарху) – что и привело к отправке Велизария в Северную Африку. Летом 535 г. он курсировал в Константинополь и обратно – очевидно, с сообщениями Теодахада о том, что идея убийства Амаласунты принадлежала не ему: ответственность за него лежала на родственниках трех убитых по ее приказу соперников – и возвращался с ответом Юстиниана. Фактически он вернулся, чтобы посеять как можно больше разногласий в королевстве, которое теперь оказалось в первой строчке списка целей Восточной Римской империи.
Летом 535 г. Велизарий и флот во второй раз отправились на Запад, и на этот раз он перевозил 4 тысячи солдат регулярной армии, 3 тысячи изаурийцев, несколько сотен других солдат и собственную гвардию полководца. Пунктом назначения являлся, по-видимому, Карфаген, но также у Велизария был приказ в зависимости от обстоятельств проверить, насколько прочна власть готов на Сицилии, и если ее можно легко свергнуть, то так и сделать. Он высадился вблизи Катании, которая быстро сдалась. Ее примеру последовали другие города острова почти без сопротивления, за исключением Панормуса (современный город Палермо), а Сиракуза последней открыла свои ворота. И – случайно – Велизарий с триумфом вошел в нее в конце декабря – в последний день своего пребывания в должности консула. И снова Юстиниан проявил осторожность: обратите внимание на осмотрительно-возможный характер приказа Велизарию. Но после бескровного захвата Сицилии император и его пропаганда наконец вышли из тени. В этот момент впервые празднование победы над Сицилией связало режим с потенциально бессрочной политикой завоевания Западной Римской империи.
Вернувшись в Равенну, Петр резко активизировался, оказывая на Теодахада давление рассказами о военной опасности, которая движется в его направлении. В панике Теодахад согласился сдать королевство, обдумывая вариант бегства вроде того, к которому готовилась его кузина, погрузив все богатства на корабль. Но он был между молотом и наковальней, и когда на Пасху 536 г. пришла весть о том, что нападение византийцев на владения готов в Далмации отбито, он круто поменял свою позицию, объявил войну и бросил Петра, своего мучителя посольского ранга, в тюрьму.
Годом раньше подобная решительность готов в сочетании с военной неудачей могла бы заставить Юстиниана еще раз подумать, но после бескровного захвата Сицилии – исключительно ценной награды в Древнем мире – император вынужден был еще раз бросить кости. И на самом деле Теодахад слишком медленно действовал по сравнению с римлянами. Перед тем как попасть в тюрьму, где он будет томиться целых три года, Петр отправил решающее письмо – которое Юстиниан велел Велизарию ожидать и ответить на него, – призывая полководца с его армией в Италию [135] .
135
Прокопий. «Войны» 5.3.30-7.25.
Ведение войны византийцами на Западе больше не зависело от благоприятных и весьма непредвиденных обстоятельств, как это происходило тогда, когда Велизарий был послан первый раз с флотом летом 533 г. Три года спустя готы взялись за оружие и уже выиграли один раунд. Но подобно неоконсерваторам, почти полтора тысячелетия спустя Юстиниан был уверен, что у него есть военные средства, чтобы свалить королевство готов так же быстро, как королевство вандалов. Игральную кость войны бросили изо всех сил, и Константинополь принял решение возвратить себе каждую пядь
Глава 4. Плавание в Византию
Что касается Прокопия – но это не должно быть большой неожиданностью, – победителей не было.
«Назвать точное число тех, кто был им уничтожен, не смог бы никто, я думаю, даже Бог. Думаю, что быстрее можно сосчитать все песчинки, чем огромное число тех, кого лишил жизни этот император».
Его обзор начался в Северной Африке, которая теперь (550 г., когда была написана «Тайная история») «была так сильно разорена, что путешественнику, долго находившемуся в пути, непросто было… встретить там человека». Что касается событий, последовавших в Италии, то «она везде еще больше обезлюдела, чем Северная Африка». Разрушение не ограничивалось местностью, на которую обрушились армии Юстиниана. Все римские Балканы «практически каждый год подвергались разграблению гуннами [имеются в виду булгары], славянами и антами с тех пор, как Юстиниан возглавил Римскую империю; и они наносили страшный урон жителям того региона, так как во время каждого вторжения, я думаю, более двадцати мириадов [один мириад = 10 000] римлян там уничтожались или попадали в рабство».
А тем временем на Востоке:
«Персы под командованием Хосрова четыре раза совершали набеги на оставшиеся владения римлян, разрушали города, а что касается людей, которых они обнаруживали в захваченных городах и сельской местности, то часть из них они убивали, а часть уводили с собой, лишая земли, на которые нападали, жителей».
И это не считая – как дальше перечисляет наш автор – потерь среди противников римлян и тех, которые погибли из-за плохого руководства или природных бедствий, – все это можно поставить в вину императору с дьявольскими замашками. В общем и целом, по подсчетам Прокопия, «мириад мириадов мириадов» – то есть 10 000 в третьей степени, или триллион, человек погибли из-за дьявольского правления Юстиниана. Как нам услужливо сообщает примечание к одному обычному переводу на английский, «десять тысяч в кубе – это не язык точных вычислений; Прокопий пытается доказать справедливость претензий к Юстиниану» [136] .
136
SH 18.3-30 со сноской 1 на с. 213 в переводе Лоэба.
Но поэтическая вольность не обязательно означает, что главный акцент не на месте. Многие ощущали, что правление Юстиниана действительно истощило империю, сделав ее легкой добычей для разных бед, которые вскоре и последовали. Так насколько справедливо обвинение Юстиниана? Здесь нужно дать ответ на три связанных между собой вопроса. Стоили ли территории, которые аннексировали его армии на Западе, затрат на завоевание? Имели ли эти затраты существенно плохие последствия для населения империи, которую он унаследовал от своего дяди? И можно ли более поздние территориальные потери на Балканах и Востоке справедливо считать долгосрочными последствиями политики Юстиниана?
В конце концов, как заставят вас поверить суждения Прокопия, война Юстиниана с готами влетела в гораздо большую копеечку, чем ожидали император и его советники. Но почти как в случае недавнего дислоцирования западных военных сил в Афганистане и Ираке, ушло какое-то время на то, чтобы это стало очевидным. На начальном этапе итальянская война выглядела как вторая североафриканская кампания. Она началась вполне серьезно летом 536 г., когда Велизарий высадился на юге собственно Италии и осадил Неаполь, который после продолжительной борьбы в конечном итоге пал. Мы знаем, что к ноябрю он был уже в руках византийцев. Тем временем Теодахад, все еще находившийся в Риме, ничего не делал, очевидно надеясь найти какое-нибудь решение путем переговоров в своем безвыходном положении. Но падение Неаполя – это было уже слишком для его основных сподвижников, которые низложили и казнили его еще до конца года. Так погиб последний мужчина из великого рода Теодориха, который правил остатками его империи. А на его место знатные готы выдвинули Витигиса, который уже заработал себе репутацию талантливого военачальника. Теперь у готов была власть, так же полная решимости вступить в вооруженную конфронтацию, как и армия Юстиниана. Дутая война, которая длилась до падения Неаполя, закончилась, и настоящее сражение должно было начаться с наступлением лучшей погоды, когда весной 537 г. снова зазеленела трава [137] .
137
Прокопий. «Войны» 5.6-11 – наш главный источник информации о правлении Теодабада. Современные второстепенные повествования о завоеваниях Юстиниана можно найти, например, у Вольфрама (1988), ч. 5, с. 10; Хизера (1996), с. 9; Мурхеда (1994), с. 3; О’Доннелла (2009), 257 и далее. Благодаря Прокопию события доступны для понимания, и нет нужды продолжать ссылаться на этот обширный корпус литературы, к которому дают доступ подстрочные примечания.