Восставшая Луна
Шрифт:
— Конечно, — сказал я терпеливо. — Никто не вправе ожидать от меня того, что я стану вмешиваться, если вы не готовы принять мой вердикт. Но никто вас не неволит. Речь ведь идёт о вашей, а не о моей жизни.
Он выглядел удивлённым, но не испуганным. В его глазах вспыхнул огонёк.
— Вы сказали, что речь идёт о моей жизни?
— Вне всяких сомнений. Вы же слышали, парни сказали, что они собираются вас ликвидировать. Но возможно, вы предпочтёте дождаться судью Броуди?
Он не колебался ни минуты. Улыбнулся и сказал:
— Я принимаю вас в качестве судьи по моему делу, сэр.
— Как вам угодно. — Я посмотрел на старшего из парней. — Кто предъявляет претензии? Только ты и твой юный друг?
— Нет-нет, судья. Мы все.
— Я ещё не судья. — Я оглядел их. — Все ли вы просите меня стать вашим судьёй?
Все закивали; ни один из них не сказал «нет». Вожак повернулся к девушке и добавил:
— Тиш, будет лучше, если ты сама скажешь. Ты принимаешь О'Келли в качестве судьи?
— Что? О да, конечно!
Она была безвкусной маленькой дешёвкой — смазливой пышнотелой пустышкой лет примерно четырнадцати. Девицы такого сорта предпочитают не замужество, а роль королевы в банде стиляг. Самих стиляг я не виню — по коридорам они шляются только потому, что на Луне недостаточно женщин. Они целыми днями работают, а домой им по вечерам возвращаться не к кому.
— Хорошо, вы все согласны принять меня судьёй по этому делу и теперь обязаны повиноваться моему вердикту. Давайте-ка урегулируем вопрос с оплатой. На какой цифре вы, ребята, согласны остановиться? Пожалуйста, имейте в виду, что я не собираюсь выносить приговор о ликвидации за какие-нибудь гроши. Так что гоните деньги, или я просто-напросто отпущу его.
Вожак заморгал; затем парни сбились в кучу. Спустя некоторое время он повернулся ко мне и сказал:
— У нас не так уж много денег. По пять гонконгских долларов с каждого вас устроит?
Их было шестеро.
— Нет. Вам не следует даже заикаться о том, чтобы за такие деньги выносили приговор о ликвидации.
Они снова сбились в кучу.
— Судья, пятьдесят долларов. Пойдёт?
— Шестьдесят. По десятке с носа. И ещё десятка с тебя, Тиш, — обратился я к девице.
Она взглянула на меня с удивлением и негодованием.
— Давай, давай! — сказал я. — Бзавнеб.
Она моргнула и полезла в сумочку. У неё были деньги; у девиц такого сорта деньги есть всегда.
Я собрал семьдесят долларов и положил их на стол. Затем обратился к туристу:
— Вы в состоянии выложить столько же?
— Простите?
— Ребята заплатили семьдесят долларов Гонконга за судебное разбирательство этого дела. Вы должны выложить такую же сумму. Если вы не в состоянии сделать это, откройте кошелёк, и пусть все убедятся, что у вас нет денег. В этом случае вы останетесь должны мне. Но свою долю вы заплатить обязаны. За смертный приговор — это очень немного.
— Я понял. То есть я полагаю, что понял. — Он отсчитал семьдесят долларов Гонконга.
— Благодарю вас, — сказал я. — Теперь: хочет ли какая-нибудь из сторон, чтобы разбирательство велось в присутствии присяжных?
У девицы загорелись глаза.
— Конечно! Пусть всё будет по правилам.
— Я думаю, — сказал земляной червяк, — что при данных обстоятельствах мне понадобятся присяжные.
— Мы вам их обеспечим, — заверил я его. — Вам нужен консультант?
— Ну, я полагаю, что и адвокат мне тоже нужен.
— Я сказал не «адвокат», а «консультант». У нас нет никаких адвокатов.
Мне снова показалось, что он в восторге.
— Я полагаю, что этот «консультант», если я решусь принять его услуги, будет столь же неформального толка, как и всё остальное, имеющее отношение к этой процедуре?
— Может, да, а может — нет. Я — судья неформальный, и этим всё сказано. Решайте сами.
— Гм. Я думаю, ваша честь, что мне будет лучше положиться на вашу неформальность.
— А, это… насчёт этих присяжных? — спросил старший. — Вы сами им заплатите? Или придётся нам?
— Я согласился судить это дело за сто сорок долларов. Это полная цена. Вы что, никогда прежде в суде не бывали? Но я не собираюсь выбрасывать честно заработанные деньги на то, без чего можно обойтись. Поэтому шестеро присяжных, каждому по пять долларов. Посмотрите, кого можно найти в Аллее.
Один из парней вышел наружу и заорал:
— Нужны присяжные! Пять долларов за работу!
Они набрали шесть человек, которые относились именно к тому типу, который только и можно отыскать в Нижней аллее. Меня это нисколько не озаботило — я был не склонен возражать против кого-либо из них. Но если уж вы собираетесь выступить в роли судьи, то лучше делать это в хорошем районе, тогда у вас есть шанс заполучить в присяжные граждан солидных.
Я подошёл к столу, уселся и надел на себя цилиндр Броуди — интересно, где он его откопал? Возможно, отыскал среди выкинутого откуда-нибудь хлама.
— Заседание суда объявляется открытым, — сказал я. — Пожалуйста, назовите ваши имена и изложите суть претензий.
Старшего из парней звали Слим Лемке, девицу — Патриция Кармен-Жукова, имён остальных я не помню. Турист выступил вперёд, порылся в своей сумке и сказал:
— Сэр, вот моя карточка.
Я храню её до сих пор. На ней написано:
Суть дела являла собой великолепный пример того, почему туристам не следует разгуливать без гида. Конечно, гиды из них все соки вытягивают — но разве туристы не для этого предназначены? Этот без присмотра чуть не лишился жизни.
Он забрёл в пивнушку, в которой обычно околачивались стиляги: она у них была чем-то вроде клуба. Эта деваха начала с ним флиртовать. Поскольку она сама начала заигрывать с ним, парни, конечно, не стали вмешиваться. В какой-то момент она рассмеялась и ткнула его кулаком под рёбра. Он, как и любой селенит, не воспринял это всерьёз… А вот поступил он так, как обычно поступают земляные червяки: обнял её за талию и притянул к себе, собираясь поцеловать.