Восставшая Луна
Шрифт:
В первый раз публикация за подписью Адама Селена появилась на страницах столь солидного издания как «Лунное Зарево». Этой публикацией была мрачная поэма, озаглавленная «Дом». Её содержание представляло собой размышления старого ссыльного, который на пороге смерти приходит к выводу, что его родной дом это Луна. Язык поэмы был простым, ритмика тоже не отличалась сложностью, и лёгкий оттенок крамолы можно было углядеть только в том, что умирающий человек приходил к выводу: даже если бы пришлось терпеть целую кучу Надсмотрщиков, это не было бы слишком высокой ценой за родной дом.
Не думаю, что у редакторов «Лунного Зарева» возникли какие-нибудь сомнения насчёт того, печатать поэму или не стоит. Вещь была хорошая, и они её напечатали.
Пытаясь добраться до Адама Селена, Альварес перевернул вверх дном всю редакцию. Выпуск был в продаже уже половину лунного месяца, прежде чем Альварес обратил на него внимание. Это заставило нас понервничать — мы очень хотели, чтобы подпись под стихотворением привлекла внимание, и были весьма довольны, поскольку Альварес, когда ему показали публикацию, затрясся мелкой дрожью.
В редакции шефу Охранки ничем не смогли помочь. Там просто рассказали ему всё как есть. Поэма пришла по почте. У них есть оригинал рукописи? Да, конечно… Извините, конверта нет, мы их не храним. Альварес проторчал в редакции довольно долго, пока наконец не убрался оттуда в сопровождении своих четырёх церберов, которых он, для сохранности здоровья, повсюду таскал за собой.
Мы надеялись, что изучение этого листка бумаги доставит ему массу удовольствия. Лист этот представлял собой бланк из канцелярии Адама Селена.
Ниже следовал напечатанный текст стихотворения «Дом». Автор — Адам Селен.
Все отпечатки, которые можно было отыскать на этом листе, появились уже после того, как мы его отправили. Текст был напечатан на машинке «Ундервуд Офис Электростатор» — самой распространённой на Луне модели. Но по большому счёту таких машинок было не так уж и много — ведь их приходилось импортировать, и квалифицированный детектив сумел бы идентифицировать машинку. Он нашёл бы её в офисе Администрации, расположенном в Луна-Сити. Точнее сказать, не машинку, а машинки, поскольку в офисе находилось шесть штук, которые мы использовали по очереди: печатали пять слов на одной, а затем переходили к следующей. Это стоило нам с Вайо бессонной ночи и огромного риска, несмотря даже на то, что Майк прослушивал линии всех телефонов, готовый в случае чего предупредить нас. Мы так никогда не рискнули проделать это ещё раз.
Как выяснилось, Альварес не был квалифицированным детективом.
11
В начале 2076 года дел у меня было по горло. Я не мог пренебрегать своими обязанностями в отношении клиентов. Ещё больше времени отнимала партийная работа, несмотря на то что я постарался переложить большую часть своих обязанностей на плечи других людей. Однако мне приходилось принимать множество решений, касающихся огромного количества вещей, и отслеживать сообщения, которые проходили снизу вверх и сверху вниз. Пришлось урезать время, отведённое на физические упражнения и тренировки с тяжестями, и отказаться от попыток получить разрешение на использование расположенной в Комплексе центрифуги, которую учёные Земной стороны использовали для того, чтобы продлить время своего пребывания на Луне. Мне уже приходилось раньше пользоваться этой центрифугой, но в этот раз мне не хотелось афишировать, что я набираю форму для поездки на Земную сторону.
Без центрифуги упражнения дают меньший эффект, к тому же на этот раз тренировки нагоняли особую тоску, поскольку было не вполне ясно, нужны ли они вообще. Дело в том, что, согласно подсчётам Майка, в тридцати процентах вариантов развития событий могла возникнуть необходимость, чтобы селенит, один из тех, кто имеет возможность говорить от имени Партии, совершил поездку на Терру.
Мне было трудно вообразить себя в качестве посла — образованием я не блистал да и о дипломатии имел весьма смутное представление. Для такого дела лучше всего подошёл бы проф, но проф был стар, и он не смог бы жить на Земной стороне. Майк проинформировал нас, что шансы добраться до Терры для профа составляют менее сорока процентов.
Но ещё больше времени, чем работа, партийная деятельность и тренировки отнимала ферма. Мы лишились троих сыновей, которые, женившись, покинули нас, но взамен мы получили двух прекрасных парней — Фрэнка и Али. Затем Грег перешёл на работу в «Луноход». Он стал главным бурильщиком на строительстве новой катапульты.
Это вновь привело к тому, что я превратился в лакея на полставки у поросят и цыплят. Ганс — хороший фермер; он взвалил себе на плечи всю эту обузу и вкалывал за двоих. Но Грег занимался фермой с тех самых пор, как Дед отошёл от дел, и теперь Ганс был несколько обеспокоен свалившейся на него ответственностью. Я оказывал ему всяческую поддержку, во всём соглашаясь с его мнением и пытаясь как можно больше помочь ему в те часы, которые мне удавалось выкроить. Таким образом, у меня не оставалось времени даже на то, чтобы почесаться.
В конце февраля я возвращался домой после долгого путешествия, во время которого я побывал в Новолене, Тихо-Андере и Черчилле. Как раз к этому времени было закончено строительство нового туннеля, пересекавшего Центральную Впадину, поэтому я направился дальше, в Гонконг Лунный; это была деловая поездка, во время которой я устанавливал контакты.
Но деловые цели моей поездки были лишь прикрытием для целей политических. Наши связи с Гонконгом были весьма слабыми, хотя Вайо и умудрялась проворачивать по телефону множество дел. Вторым членом ячейки Вайо был один из её старых товарищей, известный нам под именем Клейтон, которого Вайо ценила весьма высоко. Клейтона вкратце известили о сложившейся политической ситуации, предупредили его насчёт того, что некоторые фрукты совсем прогнили, и убедили начать строительство системы ячеек, не имеющих никакой связи со старой организацией.
Но связь по телефону — это не то же самое, что личный контакт. Гонконг давно должен был бы превратиться в наш оплот. Он меньше других зависел от Администрации, поскольку его коммунальные службы не контролировались из Комплекса; ещё одной причиной его меньшей зависимости была существовавшая вплоть до самого последнего времени малая протяжённость транспортных туннелей, которая приводила к тому, что он был гораздо меньше вовлечён в торговые сделки. Финансовое положение у него было лучше, поскольку банкноты, выпускавшиеся Банком Гонконга Лунного, считались лучшими деньгами, чем официальные сертификаты Администрации.
Полагаю, что с точки зрения закона доллары Гонконга Лунного деньгами вообще не были. Администрация их не принимала. Когда я отправлялся на Землю, мне пришлось покупать купюры администрации. Но с собой я взял именно доллары Гонконга, поскольку их можно было продать по низкому курсу, в то время как деньги Администрации там вообще ничего не стоили.
Деньги они или нет, главное, что банкноты Банка Гонконга обеспечивались капиталом честных китайских банкиров. Сто долларов Гонконга Лунного равнялись старой троянской унции золота, и их можно было по первому требованию обменять на это золото в конторе банка.