Восставшие из Рая

Тарасенко Вадим

– Насколько мне известно, нам эта фотография не предлагалась. Мне бы Пашка Квашин сразу бы сказал о таком убойнике. Может тот, кто сделал это фото, как-то связан с особосекретчиками? Родственник кого-то из них, хороший знакомый и так далее.

– Слабовато для журналиста-сыщика, слабовато. Или ты только думаешь о том, почему этот вопрос я задаю тебе, а не нашему бильдредактору Паше?

– В точку, шеф, - признался Александр.

– А если подумать? А пока будешь думать, посмотри еще на одну фотографию, - Бульдозер протянул журналисту плотный небольшой

листок бумаги.

Ночная, хорошо освещенная улица. На дороге стоит автомобиль. Точнее голый, покореженный его остов.

– Это раньше было «Мерседесом». Снято вчера, точнее сегодня ночью недалеко от метро «Кропоткинская», на Волхонке.

«Хорошо шеф работает. А еще плачется. Фото через пару часов уже у него», - мелькнуло в голове Александра.

– Хорошо горят «Мерседесы». Будто напалмом начинили, - вслух произнес он.

– Очевидцы говорят, что никакого взрыва не было. Ехала машина, вспышка и через несколько секунд остается просто остов. Как в мультике-ужастике.

– А что говорит экспертиза?

– Ты, Александр, слишком много от меня хочешь! Экспертиза только проводится. Я уже зарядил на нее Саню. Он, кстати, и фотографию эту добыл.

– Ну ему сам… главный редактор велел!
–  пошутил журналист, перефразировав тривиальное: «Ему сам Бог велел».

Саня Коробов специализировался на криминальной хронике, и целый день кочевал по городу от одного происшествия к другому.

– Но я тебе могу и сейчас сказать, что скажет экспертиза.

Александр даже вздрогнул, взглянув в глаза Бульдозера - холодный взгляд хищника, увидевшего крупную добычу.

– Что?
–  невольно тихо прошептал он.

– Что в машине следов каких-то сильных взрывчатых или горючих веществ не обнаружено.

– А что же тогда так сильно горело?
–  все так же тихо спросил Александр.

– А что горело в клиниках, происшествия с которыми ты сейчас пытаешься распутать?
–  и снова холодный взгляд хищника.

В кабинете повисла пауза. Александр Ермаков еще раз смотрел на фотографию покореженного остова машины, представляя какой огненный ад возник в ее салоне. Он даже передернул плечами.

– А кто был в этой машине?

– Саня пробил регистрационный номер по базе данных. Машина записана на Дмитрия Валерьевича Козина - президента банка «Мост-Сити». Но по доверенности, на ней ездит, точнее, ездила его дочь Ксения, студентка последнего курса МГИМО. Так что, думаю, в машине была она. Но уточнишь это и выяснишь остальные подробности ты.

– Я?

– Да, ты. Ты, потому что … - главный редактор «Грязных тайн России» на мгновение задумался, - … в загадочных поджогах клиник и в загадочном сожжении «Мерседеса» на Волхонке есть общее. И общее это - странность, непонятность этих случаев. Я бы сказал таинственность. Да и вообще, - длительная пауза, - с тех пор, как молния ударила в кремлевскую звезду, чего раньше никогда не было, в Москве стало происходить много странных, таинственных событий…

Александр Ермаков невольно посмотрел на фотографию, напечатанную в газете их конкурентов - яркий росчерк молнии в ночном московском небе, протянувшийся между Храмом Христа Спасителя и Водовозной башней Кремля, как то нелепо наклонившаяся огромная звезда. А общим фоном выступал сам город, с его бурлящей ночной жизнью: всевозможные ночные клубы, рестораны и сауны, как обычно, увеселяли и ублажали своих посетителей. Но миллионы ампер, уже протянулись к самому сердцу России…

«Храм будто на шпагу взял Кремль», - мелькнуло в голове журналиста.

– Семеновна!
–  громко разнеслось по подсобке, - Семеновна! Где ты там копошишься?!

– Да иду, иду!
–  невысокого роста женщина в синем халате, тихо охнув, придерживая ощутимо круглившийся под халатом живот, встала с небольшой табуретки и, переваливаясь словно утка, поковыляла к выходу из помещения, заставленного всевозможными картонными ящиками и пластиковыми бутылками, спрессованными в одно целое полиэтиленовой пленкой.

У входа в подсобку, прислонившись боком к косяку двери, стоял молодой парень - высокий, около двух метров детина. Из коротких рукавов синего халата выглядывали толстые руки, обильно покрытые рыжими волосами.

– Семеновна, Михалыч сказал, чтобы ты пересчитала, сколько осталось у нас банок минтая. Не пора ли заказ на них делать. Только проверь ящики и на зеленом стеллаже. Туда тоже какие-то консервы ставили.

На лице женщины появилось какое-то страдальческое выражение.

– Коленька, - голос был жалобно-просящий, - а может ты этот минтай пересчитаешь, а я за тебя накладные оформлю, а?

– Ну да, ты что там попутаешь, а мне потом от Михалыча выгребай.

– Ну что ты, Коленька!
–  в женском голосе слышалась надежда.
–  Я же сколько раз их за тебя делала, когда ты пораньше хотел уйти!

– Да сколько раз я тебя просил? Папу раз и все. Так и знал, что будешь мне этим тыкать!

– Что ты, что ты, Коленька! Я совсем не это имела в виду! Я просто хотела сказать, что работу эту знаю и все правильно сделаю!

Детина насмешливо-оценивающе посмотрел на женщину, неторопливо провел взглядом по ее животу:

– Нет, Семеновна. Тебе это поручили, ты и делай. Да и мне сразу после работы к своей девушке ехать. А ты предлагаешь мне перед этим ящики таскать.

– Коленька, ну пожалуйста. Я сегодня себя так плохо чувствую. Так что-то живот тянет.

– Так иди в больницу, - толстые мужские губы раздвинулись в улыбке.
–  Тебе там больничный выпишут. У нас сейчас все о беременных заботятся. Потому как вымираем. Сам Президент призывает рожать!

– Так меня же Михалыч с этим больничным сразу с работы выгонит. Я и так тут на птичьих правах.

– А ты тогда на него Президенту пожалуйся. Он его сразу в бараний рог скрутит!
–  на физиономии детины было щедро разлито удовольствие от бесплатного веселого представления.

– Коля, где ты?
–  до подсобки донесся чей-то уверенный, начальственный голос.