Восставшие миры
Шрифт:
Флинтеры!
Глава 2
Прежде первосвященники разъясняли массам деяния царя — который и был государством. Религия ушла, цари тоже. Но государство осталось вместе с первосвященниками в обличье советников, секретарей, специалистов по связям с общественностью, разнообразных апологетов. Ничего не меняется.
Метеп VII развалился в кресле с высокой спинкой во главе стола заседаний. Четверо молчавших мужчин сидели вдоль длинной стороны в похожих креслах меньшего размера, поджидая последнего члена Совета. Официальная жесткая властная маска спала
Стены, пол, потолок помещения отделаны панелями из кирни, стол тоже изготовлен из этого зернистого твердого местного дерева. Так пожелал Метеп И, при котором оформлялся зал заседаний. Сменить оформление — все равно что изменить историю. Поэтому зал остается в прежнем виде.
Заставив себя расслабиться, Метеп откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку, где в воздухе парили голографические изображения шести его предшественников. Взгляд остановился на Метепе I.
«Кто-нибудь когда-нибудь пробовал тебя убить?» — мысленно спросил он у помятого, почти живого лица.
Настоящее имя Метепа I — Фриц Рендерс. Родившись фермером и сознательно став революционером, он собрал вокруг себя оборванцев и бросил их в безнадежную, казалось бы, атаку на представительство земных властей на Троне, тогда называвшемся Целумом. Его ждал успех. Фриц Рендерс провозгласил независимость внешних миров от Земли, а себя — их правителем. Было это двести шесть лет назад, в первый День Революции. Потом на других планетах восстали другие колонии, свергая своих надзирателей. Кончились времена господства Земли над далекими звездными колониями. Родилась Империя внешних миров.
Впрочем, в точном смысле слова совсем не «империя». Колонисты не потерпели бы ничего подобного. Однако считалось, что монархическая личина психологически важна, когда имеешь дело с Землей с ее колоссальной экономической мощью. Само название — Империя внешних миров — внушает ощущение вечности и монолитного единства. С ней нельзя шутить шутки, по крайней мере номинально.
В действительности же Империя представляет собой просто демократическую республику, пожизненно избирающую главу — разумеется, при возможности отзыва. Каждый руководитель получает титул Метепа с соответствующим порядковым номером, что подкрепляет впечатление власти и неприкосновенности.
Но как изменилось положение дел! Первое заседание Совета вроде нынешнего состоялось сразу после революции с участием компании крепко битых, сильно пьющих революционеров и примкнувших к ним радикальных мыслителей. Из них целиком состояло правительство.
А теперь посмотрите: за два кратких столетия Империя внешних миров превратилась из горстки рассерженных победоносных звездных колоний в… деловое предприятие. Вот именно, в производственное предприятие. Которое ровно ничего не производит. Правда, на нем занято больше народу, чем на любом другом предприятии внешних миров, и валовой доход гораздо выше, хотя обеспечивается не за счет свободной торговли и оказания услуг, а главным образом благодаря налогам. Это производственное предприятие никогда никому не докладывает о прибыли и вечно остается в долгах, постоянно делая займы для покрытия дефицита.
Миловидное лицо Метепа VII, мужчины среднего возраста, на миг озарила скорбная улыбка, когда он довел мысль до конца: предприятию повезло, что оно распоряжается печатными станками, с которых текут деньги, иначе давно бы уже обанкротилось!
Он не сводил глаз с портрета Метепа I, который в свое время знал каждого члена правительства в лицо, по имени и фамилии. А нынешнему Метепу хотелось бы знать хотя бы представителей исполнительной власти. Быть Метепом — нелегкое дело. Тяжкий и утомительный труд, наделяющий, тем не менее, властью и славой, достойной любого мужчины. Говорят, будто этот высокий пост дает больше власти, чем добрый человек пожелает и чем дурному нужно. Впрочем, это твердят
В общем, быть Метепом очень даже неплохо. По крайней мере, было до недавнего времени… до покушений. До сих пор было только одно покушение на Метепа IV, который издал закон об официальных платежных средствах. Дурацкая история: чиновник из Министерства сельского хозяйства, не получив повышения, полностью возложил вину на царствовавшего Метепа.
Здесь и сейчас происходит совсем другое. Нынче вечером предпринята третья за год попытка. В двух первых случаях были заложены бомбы — одна в его личный флитер, другая в главный выход с посадочной площадки на крыше дворца, где жил каждый Метеп, начиная с Третьего. Слава Ядру, обе вовремя обнаружили. А вот третья, сегодняшняя попытка… действует на нервы. Неприятна уже сама мысль, что кто-то сумел протащить в Зал Свободы лучевое ружье и приготовился выстрелить. А обезвредивший его способ — перерезанное каким-то смешным примитивным орудием горло — привел в ужас главу государства.
Не только некая неизвестная, ничем не проявившая себя группа старается лишить его жизни, но еще и другая, столь же неизвестная, ничем себя не проявившая, старается сохранить ему жизнь. Не знаешь, какой больше бояться.
Тут вошел Дейро Хейуорт, глава Совета Пяти, разом прервав тихое бормотание за столом и раздумья Метепа VII. По слухам, ходившим в некоторых кулуарах, этот уроженец Дерби, получивший образование на Земле, обладает на Троне и во всей Империи не меньшей властью, чем сам Метеп. Подобная болтовня раздражала Метепа VII, в последнее время отчасти утратившего уверенность в себе. Впрочем, приходится признать дьявольски блистательный ум Хейуорта. В любом своде законов и правил он всегда умудряется найти лазейку такого размера, чтобы пропихнуть любой проект, задуманный Метепом с советниками. Не обращая внимания ни на дух, ни на букву конституционных сдержек и противовесов, изобретает способы сделать законным практически все — по крайней мере, придать окраску законности. При редких неудачах заставляет законодателей переписать неудобный закон, что они делают с большой охотой. Замечательный человек.
И внешность примечательная: дотемна загорелая кожа контрастирует с чисто-белыми волосами — декадентская черточка, которую он подхватил на Земле, сохранив навсегда. По ней его узнают с первого взгляда.
— К сожалению, не могу сказать ничего нового об убитом убийце, Джек, — сказал Хейуорт, садясь в кресло справа от Метепа.
Как все члены Совета Пяти, он называл Метепа VII по имени, данному ему родителями сорок семь стандартных лет назад, — Джек Милиан. Близкие друзья, давным-давно его знавшие и помогавшие занять нынешнее положение, тоже так к нему обращались, хотя исключительно наедине. На публике он для всех оставался Метепом VII.
— Не надо его так называть. Ему не удалось стать убийцей. — Метеп выпрямился в кресле. — Говоришь, ничего нового?
Хейуорт отрицательно покачал головой:
— Мы знаем его имя, фамилию, адрес, знаем, что он был безработным. Относительно всего прочего складывается впечатление, будто он существовал в полном вакууме. Никаких сведений ни о знакомствах, ни об образе жизни…
— Проклятые безработные! — проворчал кто-то на дальнем конце стола.
— Не проклинайте их, — молвил Хейуорт в привычной воспитанной хладнокровной манере. — Они составляют значительный слой избирателей. Оставьте у них в карманах чуточку денег, дайте им продуктовые карточки, чтоб набить брюхо, и никаких перевыборов никогда не случится… Но вернемся к несостоявшемуся убийце. Мы непременно найдем к нему ниточку, после чего покончим с компанией, которая стоит за всеми этими покушениями.