Восточная мадонна
Шрифт:
Старик перелез через поручни и спустился в лодку, а Говард ждал, пока он подгонит ее кормой к лесенке. Внутри него росло предчувствие чего-то очень важного. Этот день должен стать знаменательным, он чувствовал это. Сегодня Господь поведает ему, ради чего было совершено все это путешествие.
Говард забрался в утлую лодчонку и сел. Солнце начертило золотые полосы на всей поверхности воды до самого пирса и ярко расцветило улыбающиеся лица ожидавших его сельчан. Он ни на секунду не сомневался в том, что именно здесь суждено произойти великим событиям.
17
Клэй
Клэй спал очень чутко. Поселок был небольшим, здесь даже трава умеет разговаривать, и присутствие иностранца было прекрасным поводом посудачить. Кто-то наверняка проболтается, предупредил ее Клэй, но Бернадетт лишь взглянула на него с усталой улыбкой. Как только старик показал ей постель, девушка рухнула на нее и мгновенно уснула. Клэй, правда, чувствовал себя не очень уверенно, однако ночь прошла спокойно, и кроме того, они уже были на берегу. Море всегда вселяло в него чувство безопасности и свободы, а здесь еще были лодки, на которых можно уплыть.
Это был маленький и смешной постоялый двор, хотя вывеска на английском и французском языках гордо сообщала, что это – отель. Старик предложил им тарелку холодного риса и жареных креветок, но Клэй вежливо отказался. Перед тем, как ложиться спать, он торопливо умылся в деревянном тазу.
Сейчас снаружи раздавались голоса. Клэй сел в постели.
– Вот отель, – услышал он голос Ипа, дававшего кому-то пояснения. – Скоро у вас будет ванна, да?
До слуха Клэя донеслись тяжелые шаги, прозвучавшие по деревянному полу, затем кто-то постучал в дверь.
– Разве это не ваш дом? – раздался незнакомый голос.
– Конечно, это мой отель.
– Зачем же вы стучите в собственную дверь?
– Мужчина и женщина внутри, я сказал вам. Они удивятся увидеть вас.
Клэй вскочил с постели, успев заметить улыбку на лице спавшей девушки. Он стал искать винтовку, но затем вспомнил, что накануне спрятал ее под крыльцом. Обернув бедра рубашкой, Клэй направился к двери. Стук возобновился.
– Мы сейчас входим, – проговорил Ип. – Они уже точно проснулись. Можно заходить.
Дверь отворилась, и ослепительный поток света ударил Клэю в лицо. Когда его глаза снова смогли видеть, он разглядел улыбающегося старика, а за его спиной – высокого, слегка лысоватого мужчину, недоуменно смотревшего на него.
– Я привел к вам друга, сэр, видите?
Говард улыбнулся.
– Мое имя Говард Джелинек. Извините, что вытащил вас из постели, но это была не моя идея. Я приплыл только вчера вечером, и этот добрый человек пригласил меня принять ванну в его доме. Вот уже несколько недель я не имел возможности по-человечески помыться. От самой Манилы.
– Мне это знакомо, – ответил Клэй. – Как вы сюда добрались?
– Я приплыл, господин…
– О, извините. Я – Клэй Уэйн-Тернер. Так вы говорите, приплыли? Да что же вы стоите на пороге! Входите. А экипаж?
– У меня нет экипажа, я приплыл в одиночку.
– Невероятно!
Здесь было не место и не время, чтобы в подробностях описывать путешествие. Единственное, чего хотелось Говарду, смыть соль с зудящей кожи. Клэй пристально изучал его. Где-то рядом стояло судно, вполне пригодное для плавания по морю – оно могло стать их билетом на волю. Еще не все потеряно, подумал Клэй, пропуская мужчину в комнату. Необходимо подружиться с ним, может быть, он согласится отвезти их в Таиланд, Гонконг или куда-то еще.
– Надо же, приплыть сюда в одиночку, фантастика! Я ведь тоже умею ходить под парусами. Какое у вас судно? Мне бы хотелось взглянуть на него.
– Все в руках Господа, друг мой.
– Идите, примите ванну, – позвал хозяин постоялого двора.
– Мы все сейчас кушаем. Говорим потом, о'кей?
Клэю показалось, что приезжий ведет себя как-то чересчур смиренно. Следуя за мистером Ипом, он говорил тихим голосом и непрестанно кивал головой, как бы демонстрируя свое изумление. Когда хозяин постоялого двора вывел его на террасу позади дома, глаза гостя загорелись от восхищения. Вслед за этим послышался звук льющейся в таз воды. Клэй вернулся в комнату. Открыв ставни, он подошел к Бернадетт и дотронулся до ее плеча.
– Просыпайтесь, мадемуазель, – сказал он мягко, – у нас сегодня много дел.
Длинные ресницы Бернадетт дрогнули, и она открыла заспанные глаза. Девушка не сразу сообразила, где находится, но, взглянув на Клэя, вспомнила и улыбнулась. Ее лицо осветилось, и Клэй вновь залюбовался ею. Ему снова захотелось дотронуться до девушки, но он сдержал себя. Бернадетт сладко потянулась.
– Я так хорошо спала! – сказала она. – Мне кажется, что я проспала несколько лет.
– Послушай, Бернадетт…
– Я слушаю.
– Ты хочешь остаться со мной? Хочешь, чтобы мы вместе выбрались отсюда?
– Да, – ответила она без раздумий. – Мне некуда деваться. А здесь мы не можем остаться?
– По-моему, я нашел выход. Сюда пожаловал новый гость.
– Я слышала его голос сквозь сон. Кто он?
– Понятия не имею. Знаю только, что у него – лодка, и, наверное, большая. Он только что приплыл на ней из Манилы. Я попробую уговорить его, чтобы он вывез нас отсюда.
– Ты уже говорил с ним?
– Еще нет, но скоро поговорю. Ты поедешь со мной?
– Куда?
– Куда угодно: в Гонконг, на Манилу… Не знаю пока. Так ты едешь?
– Да, да. Я хочу уехать. Я должна уехать.
– Ты уверена?
– Да.
– Что ж, тогда я с ним поговорю. Прямо сегодня.
– Но как… где… Что мне делать потом?
– Доверься мне, Бернадетт. Нам лучше оставаться вместе.
Хотел ли он дать ей понять, что она ему не безразлична? Собирался ли он защищать ее и дальше? Пытался ли он сказать, что она нужна ему? Бернадетт не могла прочесть его мысли, но на лице ее застыла решимость. Она должна бежать. После такого провала ее не пощадят. Она устала от неудач, ее преданность, испытания, которым ее подвергали, само Дело – все это теперь было ей безразлично. Она чувствовала только боль, и этот мужчина был единственным, что у нее осталось. Теперь она должна есть, разговаривать и, возможно, даже спать с ним до тех пор, пока будет ему нужна. Других вариантов не было.