Восточный фронт
Шрифт:
К 9.30 пикирующие бомбардировщики заканчивали бомбежку - японские опорные пункты перестали существовать, там остались одиночные солдаты, в большинстве своем раненые и контуженные. Лишь тогда 2-й полк поднялся в атаку - к сожалению, бронетехника могла только поддерживать морских пехотинцев огнем, но не броней. К 10.20 на высотах все было закончено - причем самым серьезным препятствием стала местность, а не попытки отстреливаться, предпринятые полусотней еще боеспособных японцев. Командные высоты вокруг Тойохары были в наших руках - теперь надо было закрепиться на них, оборудовать позиции, наблюдательные и командные пункты.
К 16.00 наконец прибыла 10 ШИСБр, за ней тяжелый самоходно-артиллерийский полк, дивизион реактивных минометов, передовой отряд 214й танковой бригады. Генерал-майор Алимов, назначенный руководить нашей группировкой, которой было поручено взятие Тойохары, приказал провести командирскую рекогносцировку. Она полностью подтвердила данные, полученные авиационной разведкой - улицы были перекрыты завалами и баррикадами, окна в зданиях заложены мешками с песком, наблюдалось перемещение больших групп людей в гражданской одежде, поголовно вооруженных винтовками. Стало ясно, что брать Тойохару придется по всем правилам, действуя строго по Уставу.
Штурм был назначен на следующий день - решено было начать в 10.00, чтобы дать возможность подошедшим частям отдохнуть после продолжительного марша, а экипажам провести осмотр и мелкий ремонт техники.
В 9.00 9 июня над городом появились штурмовики 8-й гвардейской шад - сметая баррикады бомбами и залпами РС. Заодно было пресечено и передвижение японцев по городу. Артподготовка свелась к расстрелу танками и самоходками зданий на окраине, превращенных в долговременные огневые точки. После этого в город вошли штурмовые группы - в первом эшелоне бойцы ШИСБр, во втором морские пехотинцы. Автоматчики и пулеметчики прикрывали бронетехнику от вражеских гранатометчиков (печальный опыт немецких и польских городов, где причиной немалых наших потерь стали немецкие фаустники, не был забыт - тем более, что немцы успели передать японцам технологии производства легких РПГ), тяжелые танки и САУ расстреливали предполагаемые огневые точки со средних дистанций, саперные танки расчищали завалы, огнеметные танки ОТ-54 выжигали позиции японцев на коротких дистанциях.
Японские ополченцы по уровню подготовки были где-то между немецким фольксштурмом и сформированными по тотальной мобилизации фольксгренадерскими дивизиями - но по фанатизму не уступали Ваффен СС. Именно в Тойохаре мы впервые столкнулись с японскими кесинтай - смертниками-противотанкистами, бросающимися под наши танки с минами и взрывчаткой. Вариантом этой тактики были длинные шесты с закрепленными на них кумулятивными минами - по сути, мало отличались от первого случая, поскольку для такого "копейщика" шанс выжить при взрыве в двух-трех метрах от себя мало отличался от такового при прыжке с зарядом под гусеницы. Помогало, что вся наша бронетехника имела противокумулятивные экраны - мы готовились к массированному применению японцами фаустпатронов. Но даже при этом, мы потеряли несколько танков подбитыми и сгоревшими. Японский же гарнизон погиб полностью. Кстати, численность его оказалась больше ожидаемого. Кроме двух батальонов 88й дивизии, в Тойохара оказался еще один, причем элитный батальон "рикусентай", "специальные морские отряды", морская пехота. Интересно, что по опросу после боя (с целью обобщения опыта), наши военнослужащие не заметили разницы между действиями ополченцев и отборных японских подразделений!
Командующий обороной Тойохары, командир 88й дивизии генерал Юхиро Минеки в плен сдаться отказался, совершив сеппуку. Однако он успел отдать бесчеловечный приказ, послав под советские танки отряд "гакутогию сэнтотай" - дети, в возрасте от 14 лет, вооруженные лишь палками, копьями и минами на шестах. Также, исключительно на японском командовании лежит вина за жертвы среди гражданского населения города. Советская сторона неоднократно предлагала японцам даже не капитуляцию - а временное перемирие, чтобы выпустить из зоны боевых действий мирных жителей. Однако же японцы отвечали стрельбой, даже по своим гражданским, кто пытался воспользоваться нашим предложением.
К 20.00 сопротивление японцев в Тойохаре прекратилось. Хотя одиночек, пытающихся стрелять из развалин, вылавливали еще сутки спустя.
Таким образом, к вечеру 9 июня (за семь дней, с начала операции), весь Южный Сахалин перешел под контроль советских войск. Не стало больше, отныне и навеки, никакого Карафуто, материального воплощения позора Николая II и его помощничка графа Витте-Полусахалинского. А был единый, русский, советский Сахалин - наша земля, возвращенная нашей стране доблестью и кровью наших воинов, умением наших офицеров, генералов и адмиралов, гением нашего вождя товарища Сталина!
Младший лейтенант Борисов Петр Алексеевич. Командир взвода, 10 ШИСБр. Записано после боя 9 июня. Тойохара, Южный Сахалин.
В Восточной Пруссии было хуже. Там или настоящий УР, все под землей, наверху лишь бетонные или броневые башни, с перекрывающимися секторами обстрела, и минные поля, и проволока, и рвы - и все продумано, увязано меж собой. Или лабиринт из траншей со схронами, и "кинжальные" огневые точки во фланг, и опять же, мины всех сортов. Или плотная городская застройка, где из каждого окна стреляют, из подвалов и подворотен, да еще и снизу, из канализации лезут. Правда, немцев шаблон подводил - все по похожим схемам строилось, одно увидишь, уже знаешь, где и что остальное. Но все равно, пока взломаешь, семь потов сойдет, и крови прольется - хуже всего, если придется к доту с зарядом ползти, да днем, а не ночью, как я когда-то на мосту у Мги, после того я из морской пехоты в "бронегрызы" и попал. Так верите ли, сейчас во Втором полку кореша встретил, Ваську Сметанина, с тех еще времен, с Ленфронта!
А про японцев - что рассказывать, все было, как учили. Дома тут хоть и капитальные, но всего в два, три этажа, и стоят не вплотную - можно развернуться. А баррикады и завалы из подручных средств - для нас это несерьезно! Конечно, зевать и ворон ловить было нельзя. Но ничего особо трудного тут не было.
Япошки - тупые совсем, воевать не умеют? Ладно, станкачи - но у них и ручные пулеметы позиции не меняли, с одного места лупили, пока их не накроют! А мы - как приучены, по улице впереди танк-бульдозер, или огнеметный, за ним тяжелый ИС или самоходка, мы впереди вдоль стен бежим, и возле техники минимум четверо, а лучше, полное отделение, держат все сектора. И дворами кто-то тоже двигает - вот отчего работать не в плотной застройке, и когда кварталы правильной сеткой, это легко, прочесываем все как гребнем. Если из дома хоть один выстрел - огнеметом в ответ. Хуже, если тихо - тогда, как учили, внутри подозрительное движение или шум, сначала туда гранату, затем сами врываемся, в окна и двери, и разбираемся с теми, кто уцелел. Погано, что при этом мирняк японский тоже страдал, нам же не видно?
А как они против наших танков пытались, с палками, это смех один! У нас же против фаустников тактика была отработана, кому какой сектор держать, куда стрелять, как перебегать, кто кого прикрывает. А немцы манеру имели, сначала пулеметно-автоматным огнем нас прижать, а после фаустник высунется, и пальнет. И у них, кадровых, это тоже отрабатывалось до автоматизма - так что рубилово было лютое, кто кого! А тут япошки бегут, или с шестами наперевес, а на конце граната, или сам весь взрывчаткой обвязан - ну и шансы у такого психа даже десять шагов пробежать, когда по нему сразу влепляют из нескольких АК, у нас же, повторяю, на фаустников все было поставлено, и глаз и рука. А эти еще и орали, как намеренно нас предупреждая!
Нет, пытались и по-другому. Я сначала про то, что чаще было, рассказываю. В большинстве случаев - вопль, бааанзаай! и бежит очередной придурок, выскочив из-за угла - обычно, больше трех шагов не успевал! Бывало и когда их несколько бросалось, иногда даже с разных сторон - результат тот же, нам этот фокус тоже с немцев был знаком, когда автоматчики с одной стороны бьют, нас отвлекая, а фаустник с другой. Так что каждый свой сектор держал, и реагировал, как положено.
Пробовали и по-немецки работать, один-двое с минами бегут, еще несколько стреляют. Так у них автоматов не было, а винтарь против АК накоротке не играет. И стреляли они плохо. У меня ощущение было - тыловые все, не фронтовики. Не умеют под огнем правильно держаться - когда надо, пригнуться, когда надо, бежать, когда надо, ползти. Даже те, кто кадровые у них, в форме и с оружием - но не фронтовики. Хотя с кем они тут воевали?