Восточный фронт
Шрифт:
— Цель справа десять, танк. Стреляем, и сразу вперед, бронебойным заряжай!
Заряжающий нагнулся к боеукладке. Это хорошо, из всего экипажа он самый опасный! Наводчик, водитель и пулеметчик — все спинами ко мне, да еще и смотрят в оптику. А заряжающий глядит на командира, сидит у него в ногах — и под его рукой штатный МР-40 на борту закреплен. У остальных танкистов оружия нет, кроме тесаков — вакидаси на поясах. Обезьяны, у вас в других танках, даже легких "ха — го", вот как там втроем вообще поместиться можно — командир с длинным мечом — катаной, с ней же из горящего танка выскакивать неудобно! Ну, ваша дурь, хуже лишь вам!
Рука скользнула к потайному карману, нащупала "браунинг", взятый у пленного англичанина в Тобруке. Заряжающий умер первым, ткнулся головой в боеукладку, тонкий ручеек крови из дырки в голове. Хорошо, что
— Отчего в плену у русских должно быть хуже чем у этих косоглазых? — подумал Фогель — я не эсэсовец, не каратель, не состоял в НСДАП, ничем не провинился против их населения и пленных, не то что кретины из Одиннадцатой танковой или панцер — СС. Честно воевал, причем большей частью — с англичанами. Как мой бывший командир, фельдмаршал Роммель. И если он теперь командует армией штутгартского правительства — то какие у русских претензии ко мне? По крайней мере, на расстрел у них я точно не заработал!
Майор повернулся на сиденье, и скривился от боли: задница и спина, по которым прошлись палки, были покрыты кровоточащими шрамами. Меня, чистокровного арийца, избили какие-то обезьяны! Что ж, перед русскими это будет доказательством, что он, Фогель, в этом бою выступил на этой стороне не по своей воле, его заставили насильно! Но стоит ли упустить случай, совершить и свою личную месть? Если она еще и послужит ему оправданием?
Хорошо что "пантера" проектировалась из расчета на европейцев, а не на мелких японцев. И так, сваленные вниз трупы наводчика и заряжающего сильно мешали. Фогель сам зарядил бронебойный, и развернул башню. В прицел попал "Чи — Ха", ползущий метрах в пятистах. Ну, получи, макака, отправляйся к своей Аматерасу — а я пока поживу на этой земле! Горишь, хорошо, следующий!
Наверное, лучше было бы затаиться. Но злость на проклятых макак была сильнее. И снаряды, летевшие спереди, были намного опаснее тех, что сзади. Глупые макаки, у вас на легких "Ха — Го" вообще нет приборов наблюдения, даже тримплексов, только открытые смотровые щели, на "Чи — Ха" единственный и крайне примитивный прибор у командира — в то время как опыт Восточного фронта показал, хорошо видеть все поле боя, это жизнь или смерть! Так что вряд ли его измену быстро обнаружат с танков, идущих позади — и имеет смысл показать русским, на чьей он стороне. А вдруг "папа Эрвин" не забыл еще своего подчиненного, и замолвит словечко? И, вернувшись в фатерланд, удастся еще и продолжить службу, и может даже, в новом чине? Ведь и Фольксармее будут нужны опытные офицеры — танкисты, прошедшие всю войну. А если и придётся снова воевать, то на стороне русских — по сравнению с адом Восточного фронта любая война покажется охотничьей прогулкой в Швабском лесу!
И вдруг все стихло. Только горели танки. Сидеть здесь дальше было бессмысленно, и Фогель решился. Сначала он высунулся наверх, и привязал к антенне полотенце. Затем развернул башню стволом назад, и полез к управлению. Пришлось повозиться, откидывая тело мехвода — такой маленький, а тяжелый! И вперед, в русский плен! Было страшно, что сейчас в "пантеру" ударит снаряд — а когда 12 см калибр пробивает броню и разрывается внутри, у экипажа шансов нет, и те, кого лишь иссечет осколками и оглушит взрывной волной, еще позавидуют своим убитым товарищам, заживо горя и не в силах выбраться наружу. Но никто не стрелял, Фогель проехал с километр, или чуть меньше, и вдруг увидел прямо перед собой русский танк с огромной пушкой, нацеленной прямо в лицо. Поспешно заглушив мотор, немец высунулся из люка, размахивая носовым платком. К танку уже бежали русские солдаты с автоматами.
— Нихт шиссен! Я сдаюсь, и готов сотрудничать! И не имею никакого отношения к желторылым обезьянам!
Подполковник Цветаев Максим Петрович, 56–я гвардейская танко — самоходная бригада. Маньчжурия, июнь 1945..
Учителем был — им в душе и остаюсь! Все прикидываю, а как бы я после своим ученикам рассказывал обо всем? Если сумею все ж в школу свою,
Листаю альбом, что нас разведка снабдила. Силуэты и данные японских танков — вот не пойму, у самураев наиболее массовые, это легкие "Ха — Го" (наш аналог, это Т-26, довоенный, сейчас и не встретишь таких в строевых частях) и "Чи — Ха", примерно как немец — "тройка", ранних моделей, еще с короткой пушкой (тоже, привет из сорок первого года!). Есть и более опасные — на следующих страницах изображены "Чи — Ну", равноценны немецким "четверкам", тоже ранних, которые с "окурком", "Чи — То", тут самураи явно пытались "пантеру" копировать, внешне даже похож, но по характеристикам, скорее поздняя "четверка" с длинной пушкой, и "Чи — Ри", это вообще смех! Образцом для подражания явно был "тигр", но вышло, "труба пониже, дым пожиже", и очень намного! Пушка калибром 75, как на "Чи — То", вес тридцать семь тонн, до тяжелого явно не дотягивает, и даже для такой массы броня слабовата — а вот зачем самураям вторая пушка 37мм в лобовом листе, взамен курсового пулемета, совершенно не пойму! Чтобы экономить боекомплект главного орудия при стрельбе по маловажным целям? Так этот снарядик осколочно — фугасное действие имеет ну совершенно недостаточное, против пехоты и противотанковой артиллерии, и даже Т-34, которые тут, на Дальнем Востоке, у нас еще встречаются, этот калибр тоже не пробьет! Единственное здравое объяснение, что японцы ждали встретить на поле боя такого же противника, как они сами — легкие жестянки в первой линии, тигроподобные во второй, и против каждого, свой калибр. Ну а что они против нас готовят? Да и написано в альбоме — что последние два типа, о запуске их в серию данных нет. А "Чи — Ну" выпущены в малом числе, состоят на вооружении всего одной японской дивизии.
Зато известно, что немцы успели отправить самураям какое-то число "пантер", и даже несколько десятков "тигров". Что ж, враг нам хорошо знакомый — но вот сумели ли японцы так же хорошо обучить экипажи, а главное, найти толковых танковых командиров, как фрицы? Которые даже под конец все же не были нам легким противником. Или Гитлер еще и своих генералов прислал в советники? Так тем более — фашистскую гадину надо раздавить, и навеки, чтобы не ожила! Чтобы наши дети и внуки — того, что мы, не испытали. Страшная все же эта вещь, война — лично мне подвигов на всю оставшуюся жизнь хватит.
Бывшую границу мы перешли в походных колоннах (железка до Муданцзяня была уже наша, но — другая колея, успели гады самураи нашу КВЖД изуродовать, на свой стандарт). Слышал, что на севере, в Приамурье, у японцев была почти что "линия Мажино", сплошной бетон с подземными этажами, но то, что я видел здесь, по мерке германского фронта тянуло на среднеоборудованный полевой рубеж. Доты попадались редко, и вооружены были в большинстве, если не пулеметами, то 37мм калибром в шаровых установках, это защищало от наших "семьдесят шесть", но сто двадцать два расшибал это сооружение напрочь. Помню еще японскую колонну, уничтоженную нашими штурмовиками — наверное, пара километров дороги, плотно заваленных горелым железом, обломками и трупами, похоже, тут накрылось не меньше полка. Мы сначала распихивали все гусеницами и броней, а затем пошли в обход, благо местность позволяла. На пригорке увидели могилу, а на ней обломок крыла с красной звездой — после я узнал у разведчиков, которые прошли тут первыми, что это экипаж нашего сбитого Ил-2, озверевшие самураи их изрубили мечами и привязали тела у дороги, нам в назидание. Фашисты — что те, за фюрера, что эти, за императора!