Восточный пакт
Шрифт:
«Хм, а почему я не дома?» — поинтересовался сам у себя мысленно. Потому что осознал себя находящемся не в привычной комнатушке, а лежащим на хорошем таком, с претензией, ложе в богато обставленных покоях.
Окружение и интерьер незнакомые, от слова совсем. На прикроватном столике прозрачный дисплей, на нем цифры, время и дата. «08.09.2020», «05:53». Или часы неправильно настроены, или внутренний будильник забарахлил — я обычно на минуту позже просыпаюсь. В кресле рядом с изголовьем дремала Зоряна. Причем кресло явно кто-то подтащил ближе к кровати, потому что по духу обстановки должно стоять
Двигаясь бесшумно, чтобы Зоряну не разбудить, отбросил одеяло, легко соскочил с кровати и оделся в приготовленный спортивный костюм. Да, война войной, а тренировки никто не отменял, так что надо выдвигаться. Несмотря на непонимание как вообще здесь оказался, голова удивительно свежая, энергии хоть отбавляй, да и чувствую себя отлично отдохнувшим.
Выйдя в коридор, осмотрелся. Все чудесатее и чудесатее, как говорится — нахожусь в господском крыле. Как белая кость совсем. «Жениха» в крыло для прислуги отправлять было не по статусу, или какая-то другая причина? И goddamn, porco dio и вся королевская рать, как я вообще здесь оказался? Почему не помню ничего?
В голове было как-то… пусто. Вернее, не что чтобы совсем пусто, просто часть воспоминаний отсутствовала, словно обрубленная. Помню, как спровадили жандарма Изотова; помню, как с небес упал конвертоплан лейб-гвардейских бронекавалеристов, в спешном порядке доставивший в поместье фон Колера. Еще помню, как мы втроем — Анастасия, профессор и я, напряженно обсуждали произошедшее, сводя все концы воедино.
Выйдя в небольшой зал, осмотрелся и понял, что нахожусь в самых что ни на есть господских покоях. Вероятно, совещательный зал, предназначенный для семейных советов. Покрутив головой, оценил высокие стрельчатые окна, витражи, массивный круглый стол, ростовые портреты по стенам. Княгиня Анна Николаевна, и отпрыски — Анастасия Юрьевна, Александра Петровна и Николай Петрович.
Картины удивительно красивы и искусно выполнены, а еще привлекали взгляд непривычные наряды. Княгиня Анна Николаевна, как и княжна Анастасия, изображены в современном облачении боевых магов, искусно стилизованном под мундиры русской армии восемнадцатого века. И на заднем плане стихии — огонь у матери, вода у дочери. Остальные двое в обычной одежде: юная, моя настоящая сестра по отцу Александра изображена в обычной форме гимназистки, в какой она и была во время нашей первой и единственной пока встречи. Николай гордо смотрит с портрета, будучи облачен в черную с золотом униформу Морского кадетского корпуса.
Явно выделялось пустое место слева от картины с княгиней, причем с неуловимо отличающимся от остальной стены оттенком. Как будто несколько лет здесь висел портрет, а после его сняли. Да тут даже гадать не надо — Петр Алексеевич висел наверняка, родитель мой биологический.
Получается, здесь вся семья собрана. Или весь род Юсуповых-Штейнберг? А если весь род, то почему отсутствует Елена Николаевна, которая скорее всего родная сестра княгини? Озаренная светом белая дама в род не входит?
Отбросив мысли о том, что уже близок к нарушению хронометража тренировки, я ненадолго остановился в центре зала. Глядя на пустое место, где должен был находится портрет Петра Штейнберга, даже замер, не дыша. Что-то сейчас очень важное упускаю. Надо попробовать вспомнить: совсем недавно, разговор с Астеротом, в котором он упомянул о моих родителях. Что-то очень важное он сказал вскользь, на что я тогда не обратил внимания, а сейчас могу вспомнить, если попытаюсь.
Я почувствовал, что воспоминание уже совсем рядом — и сейчас узнаю несомненно важную для меня вещь. Вдруг звучно щелкнул замок, порывисто открылась высокая дверь и в коридор порхнула Анастасия. Облачена девушка была в обтягивающий спортивный комбинезон серо-голубого цвета, волосы стянуты в тугой хвост. Также, как и я, собралась на тренировку. В тот момент, когда княжна легко выпорхнула из комнаты, у меня напрочь упорхнула догадка, которая была уже совсем близко, казалось только забери.
Анастасия, заметив меня, посмотрела с тщательно скрываемой улыбкой. Причем это была не насмешка, а нечто более благожелательное, теплое — если конечно так можно охарактеризовать эмоции оперирующей водой и холодом одаренной. Но практически сразу я почувствовал воздвигнутый полыхнувший неприязнью барьер, а Анастасия взглянула на меня как на пустое место. Это как? — удивился было я. Но тут же понял — в тот самый момент, когда она появилась, я потерял мысль и на краткий миг разозлился от этого, а девушка приняла мое раздражение на свой счет.
Развернувшись, княжна направилась к выходу.
— А… настасия! — не нашел я ничего лучше, как окликнуть ее.
Резко развернувшись, девушка посмотрела сквозь меня безразличным взглядом, в котором сквозило показательное недовольство.
Черт, что сказать-то?
— Прошу не принимать мои негативные эмоции на свой счет, — примирительным жестом поднял я руки.
— Меня должны волновать твои эмоции на мой счет? — холодно поинтересовалась княжна. Мне только оставалось руки развести в жесте «ну-да, ну-да, пошел я нахер».
А меня вот должны волновать ее эмоции — потому что, как ни крути, ситуация сложилась такая, что мы с ней пока в одной лодке. Даже без учета того, что связаны деловыми отношениями. Если княжна будет ходить рассерженной или обиженной, это совсем не критично в плане моих переживаний — на ее мнение мне в общем-то абсолютно наплевать. Вот только ее раздражение и обида может негативно отразиться на моих отношениях именно с родом Юсуповых-Штейнберг, так что хочешь не хочешь нужно быть дипломатом — за краткий миг обдумал я, невольно осматривая замершую княжну взглядом. А ведь красивая, взгляд не оторвать.
Еще раз показательно разведя руки в примиряющем жесте, я только вздохнул устало. После этого Анастасия вдруг откровенно разозлилась. Возникло даже ощущение, что сейчас ножкой в сердцах топнет. Причем сразу максимально закрывшись от меня, княжна на краткий миг отвернулась, но я успел заметить румянец на ее щеках.
О причине раздражения догадался сразу. Внутренний раздрай возник у Анастасии из-за того, что она явно слукавила. Ментатом быть не требуется, чтобы догадаться — достаточно лишь немного жизненного опыта: слова княжны, что мои эмоции ее не волнуют не соответствуют действительности и она просто не хочет, чтобы я это почувствовал.