Восточный проект
Шрифт:
У Горбенко сидел посетитель — милицейский майор. Он встал при виде вошедшего генерала. Поднялся, с демонстративным радушием протягивая руки навстречу, и Горбенко.
— Дывысь, хлопче, кто к нам пожаловал! — таким украинско-русским приветствием встретил он Грязнова. И пока Вячеслав Иванович шел через кабинет, хозяин его кивнул майору: — Завтра продолжим, Расул.
«Расул? Уж не Гуляев ли? — подумал Грязнов и внимательно посмотрел на майора, но тот с каменным лицом кивнул и, сказав „слушаюсь“, четко повернулся и вышел. — Вот ты какой… Интересно, чему его учил тут Горбенко?»
Симагин, вспомнил он, характеризовал Гуляева,
— Ну садись, друже, — изображая хлопоты, пригласил Горбенко, высокий, полный и подвижный, как ртутный шарик, — и это почти в шестьдесят! Хорошо сохраняется. А тот выглянул в приемную и громко сказал: — Полина Еремеевна, на сегодня, пожалуй, достаточно, перенесите оставшихся товарищей на завтра, прямо с утра всех приму. Сами понимаете, Москва…
— Значит, закончил? Ну и славно, — потирая руки, заметил Грязнов.
Он перенес свой пакет к столу для заседаний, достал бутылку, посмотрел на свет, удовлетворенно, будто видел в первый раз, кивнул и поставил на стол. А пакет свернул и сунул в карман, скорей по привычке не оставлять следов.
— Как твоя Полина насчет по чашечке крепкого чайку, не организует?
— Какой разговор!
Сидор Остапович передал просьбу по внутренней связи. И пока он сам складывал и убирал в сейф лежавшие перед ним документы, секретарша, приветливо улыбаясь гостю из Москвы, внесла поднос с двумя чашками, горячим и заварным чайниками и розетками с сахаром и печеньем. А увидев бутылку, прошла в глубину кабинета и достала из закрытого ящика книжного шкафа пару хрустальных рюмок. Сказала: «Приятного аппетита» — и вышла.
— Ну, давай, наливай! За встречу! — произнес Горбенко, со звоном запирая сейф…
Выпили по рюмке, чокнувшись, затем повторили и перешли к чаю.
— Посоветоваться заехал, — сказал, объясняя свое появление, Грязнов.
— А что, посоветовать — это мы зараз! Совет — милое дело. Так про что будет розмова?
Хитрый Сидор прикидывался простачком, щурился, подмигивал, круглое лицо его словно лоснилось от удовольствия общения с приятным гостем, ему б еще драный соломенный капелюх на лысину и — типичный дед-пасечник. Простачок, а ведь скольких губернаторов пересидел, да каких! Зная уже об умении Горбенко умно и ловко держать нейтралитет в скользких ситуациях, Грязнов мог, конечно, рассчитывать, если не на прямую поддержку и помощь «главного краевого милиционера», что вряд ли, то хотя бы на давно всем известное его нежелание осложнять окончание своего достойного трудового пути в государственной правоохранительной системе. Хуже нет, как подгадить себе накануне выхода на пенсию. Вот этот последний аргумент и держал Вячеслав Иванович в уме. И начал свои вопросы словно бы издалека, но ставил их в таком порядке, что Горбенко не мог не понять с первых же слов, куда клонит Грязнов. То есть «хитрость» Вячеслава Ивановича была изначально абсолютно прозрачной для Сидора Остаповича.
Поговорили о происшествии, которое привело сюда московскую бригаду. Посочувствовали родственникам покойных, особенно двум женам министра — бывшей и нынешней, ставшей вдовой. Оказалось, что Горбенко был не в курсе семейных перипетий «треугольника» Сальников — Марина — Смуров. Ну как же, как же! Грязнов удивился, будто вся Москва лишь только тем и занимается, что
И «тонкий политик» Вячеслав Иванович намекнул, что, по его глубокому убеждению, только какие-то непонятные ему внутрисемейные конфликты могли привести к тому, что даже процесс расследования причин гибели людей испытывает на себе сильнейшее давление со стороны несомненно заинтересованных лиц.
— Кто они? — сделал вид, что удивился наивности вопроса Грязнов. — Да они давно у тебя в «Енисее» проживают, на десятом этаже, — как бы между прочим даже и не объяснил, а словно бы отмахнулся Грязнов, зная, какой вопрос будет следующим.
— Ну ладно, про Смурова ты мне сказал, а Митрофанов при чем?
Настала очередь Грязнову уже всерьез «удивиться».
— Сидор, чудовий мий, та ты шо? — словно бы невольно копируя Горбенко, изумился Вячеслав Иванович. — Где ж твоя замечательная агентура?! Они ж — родственники, свояки! Та Марина с митрофановской Натальей — родные сестры!
А в самом деле, откуда мог знать про такие семейные интриги Горбенко? Но пока Сидор изображал или действительно удивлялся информации, Грязнов налил еще по рюмочке — просто под «гарную розмову».
В данный момент Грязнов сознательно перевел стрелку разговора на бытовую тему, исключив всякую политику. О последней говорить с Сидором еще, казалось ему, было рано, тот мог «уйти в молчанку», политические игры вполне могли быть ему острым ножом у горла. Политику обычно в провинции как-то недолюбливают. Но если все же в политических играх Горбенко имел какой-то свой собственный интерес, что, кстати, не исключено, тогда тем более рано. А вопрос, к которому подходил Вячеслав Иванович, был чрезвычайно важным, и Сидор должен, по идее, оценить уровень доверительности.
— Скажи мне, Сидор Остапович, только как на духу, ты поймешь сейчас, почему я так говорю, и если что, твою откровенность во зло не использую, обещаю. И при любом раскладе вопрос должен остаться между нами. Твой ОМОН или какие-то другие твои же хлопцы в деле не участвовали? Не шмонали обломки самолета?
— А у тебя что, есть такое подозрение?
— Тут, Сидор, не подозрение, тут упрямый факт. И факт нехороший. А я б не хотел тебя подставлять.
— Так ты, Вячеслав, из-за этого и приехал? — разочарованно протянул Горбенко и хитро прищурился. — А я-то думал, добрые старые дела вспомнил, к другу потянуло…
Лукавил Горбенко, никогда они с Грязновым друзьями не были, знакомые — это еще куда ни шло. Да и общих дел тоже как-то не припоминал Вячеслав Иванович. И зачем-то с ответом тянул. Но раз вопрос ставится в такой плоскости, можно подбавить перчику.
— Свидетелей много — раз. Засветились очень скверно — два. Манера работы — слишком наглая. Насколько я тебя знаю, ты бы так не сработал.
— Ну так вот тебе и ответ, — ухмыльнулся довольный Горбенко, что ему не пришлось формулировать что-то и как бы оправдываться.