Восточный рубеж(ОКДВА против японской армии)
Шрифт:
В мае удалось перебросить на Восток один стрелковый полк, артиллерийский полк и одну железнодорожную бригаду. К 1 июня в Москве подводили итоги по усилению ОКДВА. Ворошилов в докладе Сталину и Куйбышеву сообщал, что: «Из намеченного по плану к 1 июня не будут переброшены и сформированы: 32-я механизированная бригада, 1-я Казанская стрелковая дивизия, пять авиационных бригад, пять авиационных эскадрилий, три авиационные отряда. А всего 340 танков, 515 самолётов и 70 орудий…» Среди причин, по которым не удалось выполнить постановление СТО, Ворошилов в докладе отмечал, что с последних зимних месяцев в пределах ОКДВА, то есть на всей территории от Иркутска до Владивостока, налицо продовольственные затруднения — недостаток мяса, крупы. Иными словами — войскам самим есть нечего, и новые части прокормить они не смогут. Другой причиной медленной переброски войск в начале года, тоже
Но была и ещё одна причина медленной переброски войск на Восток. В этом регионе надо было строить и строить. Не хватало казарм для войск и квартир для комсостава и их семей. Мало было парков для боевой техники и складов для боеприпасов, продовольствия, горючего и военных материалов. Нужны были новые пути сообщения — шоссейные и железные дороги. Строителей не хватало и их везли эшелонами со всех концов страны. Везли и строительные части. Кроме частей, которые были намечены к переброске по этому постановлению, на Дальний Восток к 1 мая было отправлено 45 строительных батальонов (42 500 человек), одна дорожно-строительная бригада (15 000 человек), три железнодорожные бригады (27 000 человек) и 16 батальонов тылового ополчения, которые использовали в мирное время как строительные части, а в случае начала войны они служили пополнением для развёртывания частей ОКДВА до штатов военного времени. Всего в этих частях было переброшено 99 500 человек, которых надо было где-то размещать, обеспечивая казарменным фондом и жильём.
В результате всех перебросок частей общая численность группировки войск в этом регионе увеличилась к 1 апреля 1934 г. со 173 235 до 217 081 человека. При этом ВВС и мотомеханизированные войска увеличились на 5000, сухопутные войска на 26 000, морские силы на 9000 человек. Количество боевых самолётов увеличилось до 864, а танков, танкеток и бронемашин с 1195 до 1707 единиц. Кроме того, войска железнодорожного корпуса увеличились с 17 до 55 тысяч человек, а строительные части с 45 до 60 тысяч человек. В результате всех этих мероприятий в дальневосточном регионе было сосредоточено к апрелю 1934 г. 323 000 человек рядового и командного состава РККА (45). Уже имевшееся в 1933 г. превосходство над Квантунской армией стало ещё больше по всем показателям.
В 1934 г. Япония считалась основным противником. И о действиях её армии в случае войны в Москве старались знать как можно больше. Поэтому уже 15 января Ворошилов отправил начальнику Управления боевой подготовки Седякину и начальнику Военной академии Шапошникову письмо, в котором предлагал согласовать все вопросы и разработать совместную инструкцию для командного и начальствующего состава ОКДВА об основах тактики японской армии. В письме отмечалось, что: «Для войск ОКДВА нужно разработать специальную инструкцию по обучению войск исходя из особенностей будущего театра военных действий и тактики японской армии» (46). Для разработки этого документа организовывалась группа слушателей и преподавателей оперативного факультета. Документ был составлен, в нём давалась характеристика будущего противника: «…По составу национально-единая, технически отсталая, но напрягающая все силы, чтобы встать в уровень с другими империалистическими армиями, она руководится командным составом, представляющим собой актив японского империализма» (47). Такова была довольно верная оценка.
Очень внимательно, на основании всей имеющейся в том числе и разведывательной информации, были исследованы возможные варианты деятельности японского командования в случае войны с Советским Союзом. Авторы документа считали, что наиболее вероятным будет следующий вариант военных действий в будущей войне. Японская армия попытается в первый же месяц войны овладеть Приморьем и этим обеспечить от нападения советских ВВС и флота (подводные лодки) Японию и морские коммуникации. После переброски освободившихся от первой операции сил и вновь отмобилизованных дивизий форсировать Амур, перерезать Амурскую магистраль и закрепить за собой всё советское побережье Тихого океана, Северный Сахалин и Камчатку. На западном направлении во время вооружённой борьбы на востоке Маньчжурии предусматривалась активная и упорная оборона на перевалах Хинганского хребта, а после переброски основных сил японской армии на забайкальское направление — решительное наступление, чтобы овладеть Забайкальем. Анализ японских секретных документов, ставших известными после войны, показал, что предложенный сотрудниками академии сценарий соответствовал одному из вариантов плана «ОЦУ», который разрабатывался японским
Естественно, что о разработке этой инструкции стало известно в Разведупре, и начальник Управления Берзин направил 16 марта письмо начальнику Штаба РККА Егорову, где высказывал мнение руководства разведки по поводу разработки инструкции об особенностях боевого применения и боевой подготовки ОКДВА, которая якобы предполагается к широкому распространению среди начсостава ОКДВА. В инструкцию намечалось включить такие разделы, как особенности организации, оперативного применения и тактики японской армии, особенности дальневосточного театра в оперативном отношении и особенности боевой подготовки ОКДВА для борьбы с японской армией. Берзин писал в своём письме: «По мнению 4-го Управления, издавать такую объёмистую инструкцию, хотя бы и в секретном порядке, нецелесообразно, так как при широком распространении её явится большая возможность получения её японцами, для которых она представит документ исключительной ценности». На документе резолюция: «Нач. УБП т. Седякину: Прошу переговорить со мной лично. 19 марта-34 г. Егоров» (48).
Пока неясно, какова судьба этого документа. Были ли учтены справедливые замечания военных разведчиков? Была ли издана инструкция? Но даже если была издана и отправлена в ОКДВА, то могла оказаться в сейфах штабов крупных соединений и частей и на неё могли не обратить внимания. Прецеденты были. Ещё два года тому назад, выступая на расширенном заседании Реввоенсовета Союза 25 октября 1932 г., член Реввоенсовета ОКДВА Рубен Таиров говорил о пренебрежении со стороны командного состава ОКДВА разведывательной информацией о Японии и Квантунской армии, которая поступала в штабы от органов военной разведки:
— «…Последний вопрос, на котором я хотел также остановиться и который не был затронут ни в прошлом году, ни в этом году — это вопрос относительно изучения противника. В 1929 г. нас 4-е Управление пыталось ругать за то, что части шли в бой не зная противника. Сваливать вину на 4-е Управление было нечего, так как части не удосужились изучить имеющийся материал, даже если и недостаточный.
Я считаю, что вопрос изучения противника в данный момент безусловно является актуальным. Реввоенсоветом ОКДВА сделана проверка в частях, как они изучали материал, который им преподносится как 4-м Управлением, так и 4-м отделом. Результаты оказались недопустимыми: не только не знали элементарнейших сведений о противнике, но не открывали соответствующие справочники и бюллетени. Это говорит за то, что мы этому делу не уделяли внимания. Ждём, когда опять будет какой-либо конфликт для того, чтобы всплыл этот пробел, который является неотъемлемым элементом боевой подготовки. Сейчас материала по этой части имеется достаточное количество».
В Японии также занимались составлением подобных документов. В сентябре 1933 г. Военное министерство Японии выпустило брошюру: «Красная армия и способы борьбы с ней». Документ был снабжён грифом «Секретно» и припиской «Для использования офицерами». В предисловии отмечалось, что «основным моментом в занятиях дивизий в этом году является популяризация среди командного состава методов боя Красной Армии…». В предисловии также указывалось: «Предлагается обратить также сугубое внимание на сохранение этой брошюры и на то, чтобы её содержание не было разглашено». Под этим документом стояла подпись знаменитого «ястреба» империи военного министра генерала Араки Садао. Перевод этого документа, но уже с грифом «Совершенно секретно» был направлен 25 февраля 1934 г. начальником Разведупра Берзиным начальнику УБП Седякину. В сопроводительном письме была фраза: «Документ не вызывает сомнения в его подлинности». Так что зря беспокоился Араки о сохранении инструкции. Советской военной разведке удалось получить этот документ (49).
В инструкции был один из параграфов: «Надо использовать антисоветских русских». В нём говорилось, что: «В случае если в будущем начнутся военные действия с СССР, то в военных действиях можно будет использовать белых русских и монголов, разбросанных сейчас по Дальнему Востоку. Помимо того, что их можно использовать для разведки, шпионской работы и пропаганды, надо создавать из них особую армию и возложить на неё ведение партизанской войны…» (50). Вот так и работали друг против друга. Мы вербовали китайцев и корейцев, чтобы использовать их для разведки, диверсий и партизанской борьбы в мирное время, японцы вербовали эмигрантов, а их в Маньчжурии были десятки тысяч и было из кого выбирать, чтобы тоже использовать для разведки, диверсий и партизанской борьбы, но уже в военное время. В этом и была разница. А так — зеркальное отражение событий на Дальнем Востоке в 30-е гг.