Вой лишенного или Сорвать покровы с богов
Шрифт:
– Хорошо. А если во мне?
– Лутарг выразительно приподнял бровь, теперь уже вовсю разглядывая старика.
– Хм… В тебе?..
Казалось, Сарин задумался. Лоб прорезала вертикальная морщинка, кустистые брови сошлись на переносице, взгляд, устремленный куда-то вдаль, потерял осмысленность, вот только Лутарга эта демонстрация глубоких размышлений не обманула.
– Хватит уже, говори, что думаешь. Нечего строить из себя сказителя, - проворчал молодой человек, завязывая наполненный до краев седельный мешок.
– Ты слишком много думаешь, Лутарг, - вздохнул старец.
– И ошибаешься,
– Спасибо, что напомнил.
– В большинстве случаев выходит так, что решение, принятое за другого, оказывается неверным, - продолжил Сарин, оставив без внимания сарказм собеседника.
– И тогда, тебе приходится жить с последствиями ошибочного выбора, коря себя за то, что когда-то не поступил иначе.
– Достаточно! Считай, что я тебе услышал, - оборвал Лутарг поучительную речь старика.
– Ты всю свою жизнь потратил на то, чтобы исправить чужую ошибку, я же - планирую устранить последствия собственной. И ни тебе, ни кому-то еще не стоит в это вмешиваться!
Посчитав, что на этом разговор окончен, молодой человек перекинул поклажу через плечо и направился к выходу. Сарин, что-то неразборчиво бурча себе под нос, двинулся следом. В дверях мужчины столкнулись с Гарьей. Женщина протянула Лутаргу небольшой кожаный мешок и такого же размера мех.
– Хлеб, строганина и вино, - объяснила она, про себя отметив, насколько он хмур.
"Видать, Сарин постарался", - решила Гарья, покачав головой. После разговора с посыльным Лутарг был сдержан и сосредоточен, сейчас же выглядел рассерженным, и это женщине совсем не понравилось. Злость - плохой советчик. Если пойти у нее на поводу, дорога до глупости может оказаться недолгой.
Обдав Сарина укоряющим взглядом, женщина вновь повернулась к сыну молочной дочери.
– Раса ждет тебя у конюшен, - проинформировала она молодого человека, но, подумав немного, добавила: - Будь с ней помягче. Переживает сильно, - после чего, ласково похлопав Лутарга по руке, засеменила по коридору куда-то в сторону кухонь.
Лутарг резко выдохнул. Упоминание о матери отозвалось болью в груди. Сердце екнуло, пропустив удар, а затем заколотилось с удвоенной силой.
На протяжении сборов молодой человек старался не вспоминать о ней. Не думать о страданиях, что причинит ей своим отъездом. Стремился загнать поглубже ее окрашенный печалью образ: полный отчаяния взгляд, легкую дрожь губ и крепко сцепленные руки - наглядное подтверждение разворачивающейся внутри битвы.
Лутарг чувствовал ее непреодолимое желание удержать его рядом с собой. Ощущал паническую боязнь расставания, которая волнами безотчетного страха выплескивалась из нее время от времени. И пусть оба они с момента первой встречи знали о неотвратимости разлуки, готовились к ней каждый в меру своих сил, изменившиеся обстоятельства близящегося прощания накладывали свой отпечаток. Расставание обрело оттенок фатальности.
– Мама, - сбросив седельные сумки на землю, молодой человек поцеловал женщину в щеку и на несколько мгновений прижал к груди.
Отстранившись, Лураса не изменила позы. Именно такой он увидел ее на подходе к конюшням - склоненная голова и обнимающие плечи руки - образ смирения.
Она была спокойна, даже слишком. Обостренное чутье Лутарга не улавливало ни тревоги, ни волнения, что утром непрестанно терзали ее. Их словно сдуло, развеяло сильнейшим порывом безмятежности, унесло настолько далеко, что отыскать дорогу обратно не представлялось возможным. Или же наоборот, сковало во льдах покорности столь плотно и глубоко, что ни одна, даже мельчайшая искорка переживаний, не могла прорваться на поверхность.
– Что ж, значит, Сарин тебя не уговорил, - чуть слышно констатировала Лураса, заметив понуро приближающегося к ним старца.
– Не уговорил, - согласился Лутарг, в смятении вглядываясь в черты ее лица.
– Он так и говорил.
– Ты его просила убедить меня?!
– Лутарг был удивлен, почему-то не предполагал подобного. "А зря, должен был", - укорил себя молодой человек. Сообразить, что мать испробует все варианты, он был обязан.
– Да, просила. И должна признаться, без особой на то надежды, - ответила Лураса прежде, чем сменить тему.
– Я велела оседлать коня. Надеюсь, мой выбор тебе понравится.
Она, наконец-то, перестала обнимать себя за плечи и, повернувшись к конюшням, подала знак выводить. Конюх, все это время ожидавший сигнала, моментально скрылся в зеве распахнутых настежь ворот, чтобы через несколько мгновений вывести во двор черного, как смоль, жеребца.
– Это Исат. Он был подарен вейнгару комендантом Арутэлы, но насколько я знаю, Матерн так и не сумел укротить его.
Раса дождалась, пока конюх в подтверждение ее слов склонил голову, затем продолжила.
– Я помню, каковы из себя тресаирские вороные. И знаю, что у собирателей никогда не возникало с ними проблем. Лита говорила мне, один из них тебе подчинился, и я верю, что Исат так же, как и тот жеребец, будет послушен твоей воле.
Лутарг в немом изумлении воззрился на мать. Неестественность ее поведения все больше тревожила его. Этот тон, сухое равнодушие в голосе, казались ему настолько несоответствующими моменту, что молодой человек не знал, что думать. Он ожидал слез, просьб, был готов к ним, а тут - ледяная отстраненность.
– Мама, что ты задумала?
– спросил он, не особо рассчитывая на правдивый ответ, а потому счел своим долгом сразу предупредить: - Кого бы ты ни отправила за мной, я отошлю их обратно.
– Я знаю, и не буду этого делать, - Лураса твердо выдержала ищущий взгляд сына, не отвела глаз и ничем не выказала своего волнения.
– Ты способен испугать кого угодно, - с улыбкой сообщила она ему прежде, чем отвернуться.
– Так как, собираешься знакомиться с Исатом?
– Конечно, - скрипнув зубами, согласился молодой человек.
Не нравилось ему все это. Совсем не нравилось!
Ожидания Лурасы на счет вороного оправдались. Жеребец признал Лутарга, как только молодой человек приблизился к нему. Тихонько заржав, конь взрыл копытом землю и ткнулся влажным носом в предложенную ему ладонь, на что конюх в крайнем изумлении выпучил глаза, а Раса одобрительно рассмеялась.