Вой лишенного или Сорвать покровы с богов
Шрифт:
Но покинуть собственные покои Антаргин не успел. Дверь распахнулась, и в дверном проеме появилась Ираинта. Губы женщины являли собой плотно сжатую тонкую полоску, прорезанный морщинами лоб демонстрировал крайнюю степень неудовольствия, а в глазах поблескивала неуклонная решимость.
– Куда спешите?
– елейным голоском произнесла ротула, войдя в комнату.
Поднос в ее руках уперся в мужскую грудь, когда женщина шагнула вглубь помещения, чтобы освободить путь медленно закрывающейся двери. Поддавшись напору, Антаргин отступил
– Ира-а-а-и, - с порицанием протянул Перворожденный.
За показным осуждением в его голосе пряталось веселье. Вид у женщины был достаточно грозный, а намерения, демонстрируемые всеми возможными способами - от мимики до жестов - не оставляли простора воображению. Ираинта собиралась стоять насмерть.
– Ты же не планируешь перевернуть на меня все это?
– с легкой улыбкой на губах поинтересовался Антаргин.
– И не только перевернуть, если потребуется, - проворчала она, не двигаясь с места, и уже более настойчиво добавила: - Ты должен есть.
– Когда вернусь, - пообещал мужчина и попытался обойти ротулу, но та, отступив, прислонилась к двери, лишая Перворожденного возможности открыть ее.
– Ираинта!
– Можешь кричать, сколько влезет. Я не выпушу тебя, пока не поешь!
– продолжала стоять на своем она, удерживая поднос на вытянутых руках.
– Не заставляй меня…
– Что? Что ты сделаешь? Скажи ему калерат, он тебя послушает, - с мольбой обратилась она к Сальмиру, но тот предпочел не встречаться с женщиной взглядом.
– Отойди немедленно!
– Хочешь, зови ее. Забирайте своего духа, мне все равно. Чем смотреть, как ты уродуешь себя, лучше сразу к Аргерду. Он милосерднее!
– выпалила Ираинта и, всучив поднос калерату, уперла руки в бока.
– Ты на жердь стал похож. Еще немного, и ветерок из приоткрытого окна согнет тебя пополам. По твоему мне приятно наблюдать это изо дня в день?!
– Женщина!
– И что, что женщина?! Поумнее некоторых мужчин буду! Я, по-твоему, зря ночей не спала, сидела у кровати, обтирала, кормила, поила?
– завелась она, не обращая никакого внимания на голубые искорки, вспыхивающие в глазах мужчины.
Кого-кого, а рьястора женщина не боялась. Она собиралась высказать все, что думает о ненадлежащем поведении Антаргина.
– Для того чтобы ты себя в землю отправил? Считаешь, там лучше?
– Ираи, - Антаргин перехватил руку, которой она в запале указывала на него.
– Здесь в землю не получится, - напомнил он ей, крепко сжав запястье.
– Возьми поднос у Сальмира и сохрани еду теплой. Когда вернуть, тогда поем, - примирительно попросил он, твердо глядя в пытающие гневом глаза.
– Обещаю.
Она моргнула несколько раз, решая, стоит ли верить ему, затем кивнула и, высвободив руку, сделала, как он просил.
Уже в коридоре, когда мужчины почти дошли до лестницы, ведущей в центральную залу тресаирского замка, собиратель тел сказал Перворожденному:
– Ты слишком мягок с ней.
Антаргин кивнул, соглашаясь.
– На что ты готов ради своей сестры и братьев, Сальмир?
– поинтересовался он, бросив на калерата короткий вопросительный взгляд.
– На все, - не задумываясь, ответил тот.
– И она тоже, а ведь не должна бы, - едва слышно отозвался Перворожденный и, тряхнув головой, стал спускаться.
Ему будет не хватать заботы Ираинты, где бы он ни очутился в итоге - в большом мире или в пустоте.
Глава 8
Лутарг терялся в нитях воспоминаний рьястора, которые старательно пытался разобрать с тех пор, как понял, кто стоит за исчезновением Литаурэль. Ему необходимо было понять, с чем придется иметь дело и для чего Нерожденному понадобился он сам, но пока ничего существенного, способного объяснить происходящее и хоть как-то помочь, молодой человек не обнаружил.
Знания Рьястора о Риане оказались более чем поверхностными. Даже причина противостояния брата и сестры не была четко определена. И это казалось ему странным, по меньшей мере. Недопонимание, приведшее тресаиров в Саришэ, на взгляд Лутарга, заслуживало большего внимания.
– Вот, для Литы собрала, - Гарья подсунула под руку Лутаргу небольшой сверток, который он тут же убрал в седельный мешок.
– Там белье, одежда, ну и так - всякие женские мелочи, - тем временем перечисляла женщина у него за спиной.
Мужчина кивнул, тем самым выразив благодарность, но от своего занятия не оторвался. Разложенные на кровати вещи планомерно исчезали в седельных сумках, чтобы дождаться в них момента, когда понадобятся владельцу.
– Почему ты отказываешься от сопровождения?
– теперь уже Сарин попытался привлечь внимание Лутарга, в очередной раз задав интересующий всех вопрос.
– Так надо, - наконец соизволил отозваться тот, удостоив старца быстрого взгляда из-под ресниц.
"Заговорил. Уже что-то", - с радостью отметил для себя Сарин, для которого даже эта коротко брошенная фраза являлась настоящим благословением. Лутарг не проронил ни слова с тех самых пор, как парнишка из доков передал ему требования похитителей.
– Кому надо-то? Тем, кто забрал Литаурэль, или тебе самому?
Сарин обошел кругом постель и присел на краешек кровати с противоположной от молодого человека стороны. Это позволяло ему хоть как-то видеть его лицо и следить за эмоциями, конечно, если таковые будут проявлены.
– А это имеет значение?
– В какой-то мере имеет. Если дело в похитителях, то немощный старик, вроде меня, их особо не рассердит, а тебе мое присутствие только на руку. В конце концов, я знаю все тэланские дороги, исходил их вдоль и поперек, пока тебя искал. Возможно, короткий путь смогу указать.