Вой лишенного или Сорвать покровы с богов
Шрифт:
Изначально зная, куда они ведут ее, Рожденная с духом не думала, что этот момент наступит на самом деле. Девушка искренне верила, что сможет избежать его. Что удача будет сопутствовать ей, и она вырвется из-под конвоя предателей, сумеет скрыться от тресаиров и найти Лутарга. Сейчас же, когда осознание, что время упущено, со всей силы обрушилось на нее. Лита захлебнулась в волнах панического страха. Одна за другой, хвалясь пенистыми гребнями, они налетали на нее, все дальше унося от берега спокойствия и глубже утягивая к вязкому дну.
Лита отступала, не видя ничего перед собой, кроме полного подчинения Нерожденному,
Это прикосновение разнесло ее в щепки. Тело дернулось, словно в него ударила молния, и Истинная сорвалась в места, думая лишь об одном, оказаться как можно дальше от пленивших ее тресаиров и земель ненавистных рианитов. Она неслась, не разбирая дороги, закрыв уши ладонями, чтобы не слышать мужских криков, летящих ей вслед.
Она не желала слышать их! Не хотела видеть их лиц! Только одна мысль билась в ней - исчезнуть, раствориться среди скал и ущелий, чтобы никто не смог найти ее! Никогда не смог найти!
Спотыкаясь и чуть не падая, Литаурэль мчалась под гору, оставив тропу с предателями позади себя. Она цеплялась за ветки и стволы деревьев, когда подошвы скользили на влажных камнях, продиралась через кустарник, царапая лицо и руки, но не чувствовала боли. Не замечала ее. Вкус крови на языке и собственное шумное дыхание, лишь подстегивали ее сумасшедший бег, заставляя еще сильнее стремиться вперед.
Мешающий продвижению плащ девушка скинула, когда перед ней возникла невысокая, но практически отвесная преграда. Стиснув зубы, она принялась карабкаться вверх, хватаясь израненными пальцами за скользкие выступы. Ее ноги, обутые в громоздкие ботинки, купленные в Антэле Окаэнтаром, то и дело срывались с ненадежных уступов, и Лите приходилось подтягиваться, превозмогая боль в разодранных в кровь руках.
Добравшись до узенькой бровки, Литаурэль прижалась спиной к камню, с трудом сдерживая рвущиеся из груди хрипы. Взгляд ее лихорадочно метался по ущелью, ища преследователей, а сама беглянка маленькими шажками продвигалась вдоль скалы. Морось все же сменилась несильным дождем, и с каждым мгновением положение ее становилось все более отчаянным. Откуда-то сверху на нее обрушивался грязный поток с мелкими камушками, промокшая одежда сковывала движения, а поднявшийся ветер пробирал до костей.
Так и не разглядев тресаиров за пеленой дождя и колышущейся зеленью, Лита выбралась на твердую почву и устремилась вверх по склону, надеясь, что Рожденные с духом так же не смогут заметить ее на косогоре, как и она не высмотрела их силуэтов в ущелье. Она взбиралась все выше, не ведая куда идет, практически не чувствуя собственных ног, и радуясь, что непогода скроет ее следы.
Сколько она брела так - одна, сквозь дождь - Литаурэль не могла даже предположить. Дробь капель, ветер и шелест листвы были ее единственными спутниками во все более сгущающихся сумерках. Они и все нарастающий шум крови в висках провожали ее в наступающую ночь. Ни шагов, ни криков преследователей слышно не было, и страх быть пойманной постепенно отступал, так же, как понемногу истощались силы.
Девушка безостановочно шла до тех пор, пока видела, куда ступает, и была в состоянии переставлять ноги. Затем рухнула на колени, ощущая себя выжатой до последней капли. Запрокинув голову, она принялась ловить редкие дары пошедшего на убыль дождя. Несмотря на избыток влаги в воздухе и вокруг, в горле у Истинной пересохло, а внутренности, казалось, горели огнем.
Несколько раз судорожно сглотнув, Литаурэль потерла запястьями глаза. Веки отяжелели от усталости и закрывались помимо воли. Ее знобило, и девушке хотелось свернуться калачиком, чтобы прекратить эту лихорадочную тряску, от которой зубы выбивали непрекращающуюся дробь.
Рожденная с духом не понимала, что с ней. Лита никогда не чувствовала себя настолько разбитой, пустой и сокрушенной, как в этот миг. Никогда не сталкивалась с таким довлеющим над сутью недугом, который настиг ее сейчас.
Ей до боли в груди не хватало саблезубой кошки, ее поддержки, воли, способности видеть в кромешной тьме и передвигаться по любым, даже самым непреодолимым поверхностям. Ее умения быть выше обстоятельств и радоваться жизни, отринув любые проблемы. Всегда и во всем находить крупицу счастья, безмятежного спокойствия, даруемого столь немногим.
Ей не хватало тагьери! Недоставало духа, запертого в клетку внутри нее самой! Не хватало самой себя - сильной, целеустремленной, способной преодолеть все на свете!
Девушка рванула ошейник. Кровоточащие пальцы соскользнули с него, но полоска кожи успела впиться в шею, напомнив, что вырвать тагьери из темницы не удастся, что ключ от замка у Нерожденного. У него одного! У того, кто находится за треклятым аванпостом, от которого Литаурэль сломя голову убегала вникуда.
И тогда Истинная закричала. Надрывно, хрипя, исторгая из себя всю боль и боязнь, что накопились в ней за дни пути. Что мучили ее беспокойными ночами, раскрашивая сны мучительными видениями.
Закричала, изливая всю горечь, что преследовала ее со дня перехода. Весь свой страх, который неизменно шествовал рядом - страх, что с момента рождения держался за ее подол. Тот самый коверкающий душу ужас, который, вопреки всему, проследовал за ней по тропе Рианы и настиг у границ тэланских земель. Именно этот жуткий страх, переросший в беспросветную боязнь и не давший ступить на территорию рианитов.
Литаурэль билась в первой в своей жизни истерике. Жгучие слезы текли по щекам, смешиваясь с одинокими каплями былого дождя, что сорвавшись с древесной коры, падали на искаженное горем лицо. Ее сведенные судорогой пальцы горстями захватывали земляную жижу, щедро приправленную острыми камнями. Они смешивали ее с алой кровью, сочащейся из ран, чтобы затем размазать по насквозь вымокшим штанам, наляпать грязными пятнами на облепившую тело рубаху, втереть в кожу головы, когда возведенные к небесам руки в бессилии опустятся на склоненную голову.
Рожденную с духом разрывало на части от того, что творилось в ее душе. Ее отчаянный крик устремлялся к небесам и, вспарывая грозовое небо, въедался в плоть мира, достигая неимоверных высот.
Она умирала здесь среди деревьев и скал. Исчезала в одиноком отчаянии, недосягаемая для тех, кто мог спасти ее. Кто хотел бы отдать за нее жизнь!
Лита кричала громче, чем стенающий ветер, оглушительнее далекого грома, пронзительнее сверкающей молнии. Ее душераздирающий вой крушил скалистую породу, оголял ветви и осыпался на землю грудой небесных камней.