Вой
Шрифт:
Спит красавица в гробу… Нравится-не нравится — спи, моя красавица. Может, оно и так…
— Пока они мне нужны. И это будущая гарантия выживания меня и нашего клана.
— Все равно не нравится…
В гостиной я рухнул в кресло и, сощурившись, посмотрел через окно на зеленеющий сад.
— Так что вы увидели? — спросил я Радомира.
— Такое я видел в первый раз, — покачал головой он. — Обычно все гораздо хуже. Первое, что могу сказать — ты не одержим. Чужой психоматрицы или гворов я не обнаружил. А если не
— Ну слава богам, — вздохнул я. — Хоть этого…
— Не спеши, — оторвал он руку от подлокотника. — Не все так просто. Все равно оно тебя изуродовало. Твой полосатый оболок — свидетельство того, что теперь ты не просто человек. Энергетически ты гибрид волхва и твари Безодни, которую ты смог победить. Причем твари сильной и опасной, уровня сильнейшего мага, почти полубога. Как ты смог это сделать — не знаю, честно. Но факт тот, что победил ты и забрал его силу и умения. Говоришь, голыми руками убивал сектантов не задумываясь?
— Да, так и было, — признался я. — Захотелось выпустить пар и была непосредственная смертельная угроза.
— Вот этого я и боюсь, — признался волхв. — Ты сейчас больше похож на рыкаря.
— Я? На этих любителей мухоморов? Которые грибочков накидаются, а потом прут напролом и рвут всех на части?
— Я имею в виду настоящих с геном оборотничества. Их еще можно встретить, хотя мы и устроили им генетическую чистку при Петре Первом. Полтавскую битву помнишь? Тогда на тех землях был их ареал. И против нашей армии воевали не только шведы и предатели. А также часть оборотней. Хорошо мы тогда их повывели, но часть все равно осталась. Кто смешался с людьми. Передав тем латентный ген оборотня, кто остался чистокровным и скрылся от нас… Правда, последних пересчитать по пальцам. Есть некоторые и в Сибири, но там больше урсолаки или верберы, медведи-оборотни. Пока они не трогают людей и мы их не трогаем, они у нас все на учете.
Да, ничего себе откровения. Хотя теперь Радомир может говорить мне многое.
— Ты же сам говорил, — продолжил волхв. — Что когда ты решил, так сказать, поразвлечься и разобраться с адептами Аш-Ра, твое тело немного изменилось, что-то появилось от ящера.
— Ну стоит списывать это и на мое психическое состояние в тот момент, тогда мне грозила смерть. Может быть, привиделось.
— Хотелось бы увидеть это, — покачал головой Радомир. — Потому что это все странно. Анализ крови показал, что в тебе нет гена оборотня. Как и остальных побочных ветвей эволюции. А вот то, что вплетено теперь в твой оболок — чужая волшба, пришедшая из Безодни. Очень жаль, что так получилось с амулетом.
— Честно? И в мыслях не было. Просто когда я взял его в руки и почувствовал психическую атаку на уровне реальности, я не думал, что мне удастся победить.
— Видимо, только из-за того, что ты Резонанс и двоедушник. Овладеть тобой теперь задача непростая. Но тот выброс силы, что разрушил артефакт, просто непередаваем.
— Сам не знаю, — честно признался я.
— Теперь твоя задача, раз уж тебе так не повезло, научиться ее контролировать.
— А что сказал пленник?
— Толком еще не знаю, допрос пока ведется, — отмахнулся Радомир. — Да и долго это все… Раскалывать упертого сектанта высокого ранга…
— Дайте мне с ним поговорить, — попросил я. — Может, что и получится. Он почему-то посчитал, что я и есть воплощение нага…
— Вероятно, в том состоянии твой оболок ввел его в заблуждение, — всмотрелся в меня волхв. — Сейчас я ничего такого, кроме того, что уже сказал, не вижу.
— То есть он — видит, а вы — нет? — с сомнением спросил я.
— Именно так. Что он там видит — непонятно. Можно, конечно, попробовать, если его еще не разделали…
— В смысле — разделали? — вытаращился на него я.
— В прямом. Оставлять сектанта такого ранга в живых опасно, но и мертвый он бесполезен. Поэтому перед тем, как его ликвидировать, мы проводим так называемую изоляцию сознания. Про брейнфреймы слышал, наверное?
— Это бесчеловечная практика японских ученых? Когда на основе изъятого мозга они создают органические компьютеры?
— Да, именно так. А как вести допрос того, чье тело служит оружием и он только и ждет момента, чтобы вырваться наружу?
Да уж. Что-то мне резко разонравились волхвы. Я, конечно, не супергуманист, но подобное — за гранью любой этики и моральных ограничений.
— Не надо делать такую осуждающую мину, отрок. Мы не делаем брейнфреймы, более того, за такое в Империи положена смертная казнь через повешение. Но когда тебе попадается сильный и опасный маг, альтернативы две. Либо немедленное уничтожение, либо лишение его сил путем изъятия мозга с последующим допросом и уничтожением. Лишенные сил и тела они иногда сходят с ума, но зато можно провести прямой допрос путем стимуляции мозга и разложения его личности на составляющие.
— Избавьте меня от таких подробностей, — меня аж замутило.
— То, что мы белые волхвы, совсем не значит, что мы еще и пушистые. И мы используем любую возможность получить нужную нам информацию. Любым способом.
Вот-вот, любым способом. И мозги каждого могут оказаться в баке с жидкостью, утыканные электродами. Что откровенно не радовало, потому что это могут оказаться мозги каждого, кто не понравился волхвам Белой Верви.
— Вот поэтому я и отказался от постоянной работы на вас. Такие бесчеловечные методы…
— Обеспечивают выживание того самого человечества, — перебил меня волхв. — Так что не надо морщить нос. Добро пожаловать в наш дерьмовый мир.
— При запахе дерьма я всегда его морщу. Не люблю, когда слишком воняет.
— Оставим словесные экзерсисы в покое и поговорим, наконец, что нам делать с тобой.
— Надеюсь, что мои мозги останутся при мне, — пробормотал я под нос.
— Останутся. Пока, — успокоил волхв. — А вот чтобы это так и осталось, займемся-ка мы освоением очередной ступени знаний…