Вояж с восточным ароматом
Шрифт:
— Привет. — Я присела за столик без приглашения.
— Привет, — не очень охотно ответил Косинцев, а Марышев только вежливо кивнул.
— Короче, ребята, я все знаю, — сразу же решила я расставить точки над «i». — Про проституток помалкивайте, а вот про остальное выкладывайте без утайки, хорошо? Тогда обещаю, что помогу вытащить Антона.
Парочка удивленно и с недоверием уставилась на меня.
— А… тебе, собственно, что за дело? — поинтересовался Косинцев.
— А вас не должно волновать, что мне за дело, — улыбнулась я. — Еще раз повторяю для непонятливых — я все знаю. И про
Тон мой, видимо, подсказал приятелям, что «компетентные люди» для них в данном случае я, потому что Сергей с Максом перестали ерепениться, а последний, оглядевшись, тихо сказал:
— Мы не знали, что делать. И в тот момент посчитали, что самым лучшим для Антона будет свалить, чтобы пересидеть неприятный момент.
— А сами вы где были в самый-самый неприятный момент? — сузила я глаза. — То есть в момент убийства Челидзе?
Марышев вздохнул. За него ответил Косинцев:
— Короче, раз ты все знаешь… Мы, когда баб привели, сказали, чтобы они с сутенером наверх поднимались, номер назвали. А сами в бар зашли.
— Зачем?
Косинцев вздохнул.
— За бутылкой.
— Хорошо, а что было потом?
— Потом мы поднялись в номер, — волнуясь, продолжил Максим. — И тут Антон вылетает — глаза по полтиннику и орет: «Серый, тут п. дец полный!»
— Мы вообще не поняли сперва, в чем дело, — подключился Сергей. — А Тоша руками машет и шипит, мол, не заходите туда. Ну, мы все-таки заглянули, а там Челидзе мертвый. И ствол на полу. Мы и сами обалдели, на Тошу смотрим, а он говорит, что ворвался какой-то человек в маске, убил Челидзе, а его на пол повалил. А потом второй зашел, но сразу сбежал. И тут мы идем.
— А еще он сказал, что споткнулся, когда к нам бежал, и ствол рукой задел, — добавил Марышев. — Мы вообще в шоке! А Антон орет, что ему теперь тюрьма и все такое…
Я наглядно представила себе эту картину и мысленно усмехнулась.
— Ну, мы и предложили ему валить, — сказал Сергей. — Я говорю — быстрей в аэропорт, главное — в Россию, а до Тарасова доберешься, там тебя никто искать не станет. А мы прикроем, если что.
— Ну и как? — насмешливо спросила я. — Прикрыли?
Приятели замолчали.
— Антона по пути в аэропорт подхватила я, — пояснила я довольно жестким тоном. — И слава богу, что все это произошло именно так. И на будущее предупреждаю вот о чем: вы сами видели, как Антон лежал на полу. Сами видели, как он вскочил и бросился к выходу, видели, как он упал и рукой коснулся пистолета. То есть вы свидетели, понятно? И показания ваши должны быть железными, потому что от них зависит судьба вашего друга. Понятно?
Закончила я совсем жестко. Косинцев и Марышев дружно ответили:
— Понятно!
— По коридору без нужды не шляться, в бар ходить только на обеды-ужины, ни с какими вопросами ни к кому не приставать! Ни с кем не откровенничать и, главное… — я особенно пристальным взглядом обвела приятелей, —
Сергей и Максим и сами понимали серьезность ситуации, поэтому не стали ни кивать, ни возражать.
— А теперь скажите мне вот что: вы, когда в бар зашли, ничего подозрительного там не заметили?
— Нет, — переглянувшись с Марышевым, ответил Косинцев. — А что мы должны были заметить?
— Ну может быть, какого-то человека, который вел себя… не совсем адекватно?
— Да здесь все ведут себя неадекватно, — хмыкнул Косинцев, — когда напьются. Достаточно вспомнить Стаканыча. Время-то уже позднее было, самое то, чтобы расслабиться.
— А из членов команды кто-нибудь был в баре?
Лица приятелей приобрели серьезность. Лбы наморщились.
— Вроде нет, — покачал головой Косинцев. — Точно нет. Мы еще смотрели по сторонам… Нам ведь тоже светиться особо не хотелось.
— А когда к номеру поднялись, никого не заметили?
— Нет. Мы вообще тогда ни о чем плохом не думали, — грустно ответил Максим.
— Что ж, приятного аппетита, — сказала я, поднимаясь. — Если что вспомните — сразу ко мне. И вообще, все вопросы по этому делу — только ко мне. Таково распоряжение Алексея Алексеевича, — добавила я напоследок, чтобы еще раз дать понять, что я не та простушка, за которую они принимали меня с самого начала.
Я прошла за свободный столик и заказала себе завтрак. Наслаждаясь вкусной горячей едой, я подумала, что с журналистами все ясно. Их показания полностью совпадали с некрасовскими. К тому времени, когда они поднялись в номер из бара, там и впрямь не было никого, кроме Антона и мертвого Челидзе: Метин сбежал с Натэлой, а я уже увела Руслану. И версия насчет отпечатков на пистолете выглядит убедительно. Теперь предстояло опросить ребят из команды, и мою миссию до очередного звонка Савельева можно считать выполненной.
Тщательно вытерев губы, я отправилась наверх, дабы принять душ, а затем поболтать с командой в номере Рината.
Под душем я стояла минут пятнадцать и с удовольствием задержалась бы там еще на целый час, но, к сожалению, не могла сейчас себе этого позволить: на двенадцать была назначена тренировка, и до ее начала мне нужно было успеть побеседовать с футболистами.
Выйдя из ванной, я быстро оделась, привела в порядок волосы и направилась в номер Рината. Там на кровати уже сидели Ревуцкие и сам Ринат.
— Проходите, — пригласил меня хозяин номера. — Сейчас Стас с Ромой подойдут.
Я присела на стул. Следом за мной в номере появились Вязьмикин и Гладышев. Роман устроился на второй кровати, а Стас сел в кресло.
— Ребята, мне нужно знать, кто из вас где находился в момент убийства Челидзе, — с ходу начала я и, заметив недоуменные взгляды футболистов, коротко пояснила: — Таково распоряжение Алексея Алексеевича.
Парни по-прежнему не понимали до конца моей миссии, да они и не могли ее знать. По их лицам было видно, что предстоящий разговор со мной их не очень-то радует, что они относятся ко мне настороженно и с недоверием. Наверняка так они относились к самому Савельеву — человеку в клубе новому и достаточно мутному, как я поняла. Поэтому «доверенное лицо» президента тоже не располагало футболистов к особым откровениям.