Шрифт:
Глава I
Как хорошо открыть новый путь, и проявить в ученом мире книгу об открытии того, что буквально копошится под рукой, как об открытии неожиданно засверкавшей в пространстве кометы!
Нет, я не собираюсь держать свою книгу в душе; вот она, мсье, читайте. Я замыслил и выполнил путешествие в течение 42 дней вокруг своей комнаты. Интересные наблюдения, которые я сделал, и немалое удовольствие, которое я испытывал в дороге, понудили меня сделать их предметом публичного разноса; уверенность быть полезным дали при этом
Мое сердце чувствует невыразимое удовлетворение, когда я думаю о бесчисленном количестве несчастных, которым я предлагаю верный ресурс против скуки, и для смягчения их несчастий. Удовольствие, которое можно найти, путешествую по своей комнате, не подвержено беспокойной зависти других и не зависит от фортуны.
Каким же нужно быть заброшенным, чтобы не найти убежища, куда можно удалиться и где спрятаться ото всего света? Но это далеко не все резоны для подобного путешествия.
Я уверен, что всякий рассудительный человек, каким бы темпераментом он ни обладал, примет мою систему. И каков бы ни был его характер и темперамент: экономный или щедрый, богатый или бедный, молодой или старый, порожденный знойным югом или холодным полюсом -- он может путешествовать подобно мне. Наконец, в той громадной семье людей, которые кишат по поверхности земли, нет ни одного (из тех, конечно, кто обитают по комнатам), кто мог бы, прочитав эту книгу, отказать в одобрении тому новому способу путешествия, которое я собираюсь ввести в мир.
Глава II
Я мог бы начать эклогу своему вояжированию с того, что оно мне ничего не стоило; этот пункт заслуживает внимания. Идею могли бы прежде всего принять люди среднего достатка. Есть и другой класс людей, у которых она могла бы иметь еще больший успех, именно потому что она не стоит ничего. У кого же это? Как! и вы еще спрашиваете? Это богатые люди.
Кроме того какой ресурс эта манера путешествовать представляет для больных! Им нечего бояться атмосферных и сезонных неурядиц. Как и трусам. Они будут защищены от воров; они не встретят ни пропастей ни рытвин и сами будут вне подозрений, какое приключение не случилось бы по дороге.
Сотни персон, которые до меня вообще не рисковали путешествовать, другие не могли, или просто не смели, решатся на это по моему примеру. Даже самое наиапатичнейшее существо ничем не рискует, пускаясь со мной в путь, ибо может совершить приятное путешествие, которое ему не будет стоить ни денег, ни трудов. Итак, мужества и в путь!
Следуйте за мной и вы, которых любовные неурядицы ли, неудачи в дружбе ли удерживают в своей квартире, следуйте прочь от ничтожества и вероломства людей. Сколько несчастных, больных и скучающих в мире, должно за мной последовать!
А сколько лентяев может подняться одним махом! А вас, которые вертят в своих головах мрачные проекты перемены жизни или ищут уголка, где может спрятаться оскорбленное чувство? Вы, люди света, откажитесь от него ради жизни; любезные анахореты как и завсегдатаи вечеринок и дискотек, и вы также присоединяйтесь: откажитесь от черных мыслей; вы теряете ничем не восполнимые моменты быстротекущей жизни ради сомнительных удовольствий: осмельтесь присоединиться к моему путешествию; мы промаршируем смеясь легкими прогулками по дорогам, которыми следовали путешественники, видевшие Рим и Париж -- никакое препятствие нас не остановит; и весело поддаваясь нашему воображению, мы последуем за ним повсюду, куда ему вздумается нас вести.
Глава III
В мире столько любопытных!
Я убежден, они что захотят знать, почему мое путешествие вокруг моей комнаты длилось 42 дня, а, скажем, не 43, или другой иной промежуток времени; но как я расскажу об этом читателю, если я сам этого не знаю?
Все что я могу утверждать, это то что если дорога оказалась так велика, не в моей власти было сделать ее более короткой: все тщеславие путешествовать в одиночку я бы уложил в одной главе.
Я существовал, конечно, в своей комнате со всем удовольствием и возможной приятностью; но, увы! я был не волен покинуть ее по своему желанию; я даже думаю, что без вмешательства влиятельных персон, которые очень интересуются мною и которым моя признательность все еще остается в силе, я бы выдал в свет целый том in folio, настолько покровители, которые были причиной моего путешествия, были расположены ко мне!
И однако, читатель мыслящий, посмотрите, сколько людей были неправы и усвойте, если можете, логику, которую я хочу вам изложить.
Есть ли что-нибудь более натурального, чем поцапаться с кем-нибудь, который наступает вам на ноги или отпускает по вашему адресу пикантности в момент раздражения, причиной которого была ваша неосторожность, или же наконец кто имел несчастье пожаловаться вашей любовнице?
Ты идешь на луг и там, подобно тому как мольеровская Николь разделывалась с своим благородным мужем, намереваешься драться на шпагах: чтобы месть была уж верной и полной, подставляешь ему свою открытую грудь и подвергаешься риску быть им убитым и хотя бы таким образом отомстить своему недругу.
Понятно, что нет ничего более подходящего в данной ситуации, и все же находятся люди, которые, следуя гуманным веяниям века, не одобряют этот похвальный обычай! Но то, что наиболее здесь уместно, это что те же самые неодобрители, для которых дуэль -- это варварский обычай, достойный средневековья, еще более серьезного порицания подвергают того, кто отказывается его совершить.
Не один несчастный, чтобы соответствовать их мнению, лишился своих репутации и должности; так что, когда имеешь несчастье попасть в то, что называется переплет, не стоит утруждать себя бросанием жребия, чтобы знать, следует ли закончить дело по закону или по обычаю; а, поскольку законы и обычай противоречат друг другу, судьи должны бы выносить свой приговор через бросание костей.