Война 2011. Против НАТО.
Шрифт:
56. Монетиризация мира
Турецкая ударная группа несется по дороге. Нельзя сказать, что турки все это время только лапали девочек, в окружающей топографии они, в общем-то, ориентируются, однако местоположение зенитно-ракетной засады установлено все же приблизительно, время же подпирает, и значит немудрено, если иногда бронетранспортеры заносит не туда. Речь не о снесенных идущей юзом машиной заборах или, там, крытых остановках общественного транспорта. Хотя благо, что на последних не наличествует ленивых пассажиров – троллейбусы и прочие чудеса, сохранившиеся от развитого социализма, ныне не функционируют. Речь о том, что в этих пригородах вроде бы хорошие асфальтовые треки могут совершенно внезапно оканчиваться тупиком. Тогда приходится разворачивать, крушить
На очередной развилке колонна все-таки предусмотрительно замирает. Визжат используемые по полной программе тормоза. Бронемашины колесные. Передним идет двухосный натовский «Драгун». Турецкий офицер, торчащий из люка, вертит электронный планшет и так и эдак, вернее, щелкает по изображенному там плану местности. Янычары все же попали в Донбасс не по недоразумению – солидно экипировались. Однако сейчас, состыковать реальность с виртуальностью быстро не выходит. Может, имеются какие-то неустранимые зазоры? Но турок тут не таксистом подрабатывает – время не терпит. Офицер, в звании эквивалентном украинскому капитану, поворачивается назад, машет кому-то рукой. Из люка следующей машины выбирается не слишком ухоженный, но явно знающий себе цену солдат. Движется к переднему броневику не особо торопясь, лишь имитируя бег. Командир отряда гаркает ему что-то с верхотуры, потом берет себя в руки: солдат явно привилегированных мастей. Спокойно дает короткое распоряжение. Солдат кивает, сразу поворачивает голову туда сюда, в конце-концов лезет на борт «Драгуна» и только что не командует офицеру «двигаться». Колонна трогает с места, выбирая трассу явно наудачу, однако тут же снова стопорится. Солдат соскакивает, забрасывает автомат за спину и трусит к замеченному прохожему.
Не вовремя затеявшему прогулку мужичку явно не нравится проявленный к нему интерес. Но теперь он теряется. В здешних окрестностях турки покуда не слишком бушевали, разве что в веке пятнадцатом, но из других мест… – по случаю коллапса недавнишнего коммуникационного рая – теперь получается употребить наречие «издалека» – доходят всяческие страшилки. Потому мужичишка растерян не в шутку. Что делать? Бежать сломя голову и возможно получить серию снарядов в затылок от наводчика, практикующего в преддверии ежегодной аттестации, или все же постоять спокойно и дать возможность простому пехотинцу-крестьянину отработать навык распила шеи без сучка и задоринки? Будь он не один, а в толпе, то попросту ожидал бы, когда паника решит всяческие дилеммы за него. Сейчас спасительный коллективизм вокруг не наличествует, надеяться не на кого. В момент коллапса СССР, произошло нечто в этом роде, но в размазке по двадцати четырем миллионам километров и трехста миллионам душ.
– Я иду себе, – говорит он турецкому головорезу, на всякий случай, да и чтобы просто поговорить с кем-нибудь напоследок.
– Ты есть – Украина, гражданский лицо? – констатирует вражеский пехотинец тыча пальцем в грудную клетку.
– Так точно, да, – соглашается «гражданское лицо», ибо неплохо все же размять голосовые связки подольше; в последний раз все-таки.
– Мы – мирный армия – искать военный териста, – сообщает смуглый солдат все еще не вынимая тесак.
– Туриста? – переспрашивает «гражданское лицо».
– Да, териста, – кивает турок. – Террор, «бу-у»!
Мужичек невольно отшатывается, когда турок показывает это «бу-у» резко раздвигая руки.
– А, террориста? – уточняет он во внезапном, почти радостном озарении. Надо же, мозги еще не заклинило. – Я – нет. Я – нет, – машет он головой и тоже разводит руками.
– Но, но! – щурится турок. – Мы – мирный армия – искать териста. Где терист? Как?
– Так я это… – лопочет мужичишко. – У нас нету… Тут…
Издали что-то каркает на чужом языке офицер в люке. Может быть, дает команду приступить, наконец, к отработке военной головоломки «Враг на расстоянии вытянутой руки. Ваши действия?»
– Туркей армия много большой платить, доллар, – объяснят турецкий переводчик.
–
– Много, большой доллар, – честно кивает турок. – Терист «бу-у» где? как? показа – много, большой доллар.
Похоже, турки разработали новое эсперанто для объяснения с северными аборигенами. В извилины его собеседника будто бы впрыскивается медиатор для сращивания новый нейронных соединений. Тем не менее, это спонтанная удача, турок еще сам не понял. Он продолжает совершенствовать язык жестов: рассказывает что «теристы» могут не только «бу-у», но «пу-пу», а так же «аш-ш-ш», с демонстрацией запрокидывания головы в зенит. Затем он показывает пальцем во все стороны света, повторяя «где? как?». У мужичишки в мозгах совсем налаживается. Выходит, многодневное отсутствие подвоза свежего пивка влияет на «соображаловку» просто неописуемо по-новому. Он тоже показывает в небо, употребляет предположительно неизвестное солдату слова «лететь» и «стрелять», и теперь уже почти не опасаясь за горло возвращается в либерально усвоенное «сколько долларов?»
– Большой доллар, много, – соглашается с ним турок, но все же поворачивается за уточнением к уже заскучавшему в люке офицеру.
– Ты терист «где-как» знаю? – снова смотрит он на гражданское лицо.
– Деньги вперед, – уверенно говорит на эсперанто мужичишко, поясняя жестом, что они «родимые» счет любят.
Турок берет его за рукав рубашки и приглашающее тянет за собой.
– Вы эта… деньги, – произносит мужик, но упирается очень в меру.
Они уже рядом с колесной бронемашиной. Турок-начальник смотрит на него сверху как на насекомое. Мужичек понимает, что нужно срочно, уже на близкой дистанции, продемонстрировать связную речь.
– Террористы стрелять, летать, «та-та-та», самолет упал, упасть, – вкратце пересказывает он впечатления от, только совершенно недавно, виденного в натуре. – Я знаю, знать, где террористы. Но деньги, доллар мне щас, сюда, – он стучит по рубашечному карману, демонстрируя полную обученность либералистическому эсперанто.
Возвышающийся над люком начальник-янычар благосклонно кивает, наклоняется в соседний люк, что-то отрывисто каркает, схватывает поданную из недр столь небольшой, но явно богато экипированной бронемашины полевую кожаную сумку, открывает, очень недолго возится, наконец, извлекает оттуда нечто вида портмоне, достает три, не – две… все же одну бумажку и наклоняясь сверху протягивает… Нет не непосредственно говорящему насекомому, а передаточному звену – солдату переводчику.
Теперь истинный символ либерализации Земного шарика попал к адресату. Однако в этом монетиризированном мире все не так просто. В плане того, что важно махнуть рукой в нужном направлении недостаточно.
Турок приглашающее показывает на броню. Ну что ж, ради полусотни и возможной прибавки стоит, наверное, и прокатиться. Хотя ведь там, на конечном участке, может случиться стрельба, или с «теристами», в смысле, украинскими военными, турки тоже будут вести торговлю? Сомнения остаются.
57. Найвероянейшая вероятность
Все же если ты не ниндзя, не стоит вторгаться в мир поединков «иду на вы». Глупое дело, не будучи десантником-громилой со стажем, пытаться обвести профессионалов-фронтовиков на их поле деятельности. Для добычи ударно-наступательной позиции требовалось готовиться загодя, формировать собственную вооруженную оппозицию. А теперь тоже мне – Сальвадор Альенде – решил дать бой с превосходящими силами. Тому чилийцу тоже умные товарищи советовали: «Соратник Альенде, ваши противники готовят вооруженный мятеж. Известны время и сроки. У них танки, истребители, боевые вертолеты. Пора раздавать оружие прогрессивным рабочим». А он: «Нет, нет, что вы?! Я крови не допущу. Все обойдется «чики-пуки». Народ у нас умный, благонравный, а демократия превыше всего». Ну, синьор Помидор Пиночет и устроил ему демократические перевыборы с минометным аккомпанементом. Вот и генералу Николаю Николаевичу Редьке стоило загодя создать в родном штабе революционное подполье, выдрессировать и вооружить, а только потом тягаться с турками на ближней дистанции.