Война 2011. Против НАТО.
Шрифт:
Между тем «Днепр вечерний» все еще переминался в раздумье, а главный редактор оного очень живо расспрашивал, есть ли у Георгия Полеводова еще какие-то материалы по делу, а так же имеются ли копии. После такого вопросника, Георгий принял решение более не появляться в редакции «Днепра». И пожалуй именно после того, начал замечать признаки слежки. Ну, а вскоре последовало прямое нападение.
46. Два майора и Куликовская битва
Мир велик и сложен. Немудрено, что тут все перемешано. Майор Шмалько в некоторой досаде. Такой же майор, но не танковый, а ракетный, Корепанов побил его на его собственном поле. Все ж главная задача ПВО, пусть и подвижного, не катание по дорогам, а контроль небесной лазури. Однако дивизионный майор сумел перебазировать свои гусеничные машины абсолютно без потерь: вся когорта успешно перекочевала с южных окрестностей Донецка в северные, и ни у одной гусенично-колесной единицы не заклинило коленвал, не продавило ступицу, а отвалившиеся гусеничные звенья не отстегнулись по пути, как змеиная кожура. С другой стороны,
Правда, командиру утерянного танкового батальона, из-за личного незнакомства с паном Нострадамусом, не дано знать, однако некоторые условия для постановки рекорда наличествуют. Идущие на новую промежуточную посадку истребители-бомбардировщики, с полумесяцами и звездами на киле, ведать не ведают ни о каком Корепанове и его засадной тактике. Да и бое-ресурса, дабы сразиться с «Буком» на равных у них не осталось совершенно. Правда и Корепанов тоже понятия не имеет о таком прикупе. Вообще-то ныне ему и некогда особо размышлять. Экран уже пестрит целями.
«Бук-М1» система не слишком дальнобойная. Скоростные цели способны миновать его зоны пуска и поражения очень быстро. Потому тут совершенно некогда осуществлять некий последовательный обстрел, с оценкой результативности и вторичным решением на добивание с поправкой. Задействуется все и сразу.
Каждая пусковая «Бука» – автономная машина Судного Дня локального действия. Она призвана отслеживать, брать на АС, запускать и наводить ракеты. Хуже, она способна управлять ракетами загруженными на пуско-заряжающие машины. В общем, вся система в целом очень многоканальна, это Рой.
Конечно, и турецкие «Фантомы» движутся скопом. Но эти бравые железные мальчики явно угодили не в свое время. Вьетнам давным-давно миновал. Если бы боевой Рой «Бука» волшебно перенесся туда, в окрестности Ханоя, в шестидесятые, авианосцы Штатов устали бы плавать через Тихий океан и обратно за пополнением авиакрыла, а компания «Макдоннел-Дуглас» уморилась бы считать прибыли. Именно имитация такой альтернативы истории сейчас и происходит. Конечно, «Бук М-1» против Ф-4 это не танки на Куликовом поле, но все-таки…
47. Пули, трупы и вредные мутанты
Инстинкт самосохранения у Георгия Полеводова явно в недоразвитом состоянии. В условиях дикой природы, сформировавших популяцию хомосапиенс, когда саблезубые тигры и пещерные львы включали человечину в ежедневное меню, выжить таким мутантам не светило. Однако выходит, его порог самосохранения сдвинут еще более. Совершенно разбалансирован. Ибо сейчас в цивилизационном раю европейской семьи народов, он все едино сумел влипнуть в ситуацию, когда его выслеживают хищники. Видимо, идет очистка вида от опасной мутации. В самом деле, нет бы как все прочие, порядочные члены стаи, баюкаться перед TV-ящиком, усердно переживать за реформу родимой Конституции, перевыборы в Вэрховну Раду и непредсказуемые мытарства поп-звезд, нет же. Ковыряет в каком-то ненужном порядочному журналисту белье. Подумаешь, нескольких девушек пострадавших во время аварии на аэродроме, которая, кстати, как всем известно, обошлась без жертв, переправили из одной больницы в другую, причем, по неясному адресу. Может, так требуется для их лучшего лечения и домашнего покоя?
Правда, неуемно-опасное любопытство и избыточная, для желающего жить без бед сапиенса, сообразительность Полеводова толкнули его в объятие служащих – или вернее, служащей – прибольничного морга. Разговор под недорогой, но в солидной порции, коньячок, с некой дамой бальзамировщиком, выявил, что действительно, на днях, в заведение поступало несколько женских трупов с ужасными (даже для служащих морга) пулевыми отверстиями. И вроде бы поначалу колесико ритуала поступления крутнулось как водится, то есть, кто-то из более квалифицированных работников, хлебнув для храброты спиртика, начал производить вскрытие, и даже успел извлечь одну, весьма крупнокалиберную («я в этом не разбираюсь, Жора») пулю. И уж как водится, неопознанные трупы пометили в регистрационном журнале: время поступления поминутно, номер «скорой», а так же фамилию врача. А еще, вроде бы заведующий морга, связывался с милицией, на предмет опознания и т.п. Однако быстро, и часа не миновало, как вся похожая активность оказалась планово-ненавязчиво пресечена, все задействованные лица срочно обременены сверхсрочными заданиями, а еще через пару часов прибыло несколько машин «откуда-то там» и все поступившие «трупаки» переместились на колеса.
– А журнал? – интересуется Полеводов с малой надеждой.
– Его это… Изъяли на ревизию. Пока метим поступление во временной книге.
Тут Георгий Полеводов решает, что почти все возможное на данном плацдарме он уже выведал, а к тому же, пропахшая формалином дама в летах, явно разогрелась от коньячку не в меру, и уже лихо мацает руками самого Полеводова, как будто он ее новый, свеже-поступивший объект для инъекций. От остаточной рюмочки
48. Штаб 156-го зенитно-ракетного полка
Николай Редька сидит в своем генеральском кабинете в штабе полка и ничего не делает. Это конечно, если наблюдать картину со стороны. Но наблюдать ее некому: генерал-майор в кабинете один. То, что генерал ничегошеньки не делает – не суетится в переборе бумаг, не постукивает в задумчивости карандашом по столу, не отчитывает нерадивого писаря воочию или кого-то скрытого километрами через телефонный провод – ни о чем не говорит. С точки зрения боевого офицера, любой штаб – это та же контора ЖЭКа, только со служащими одетыми в форму, ну и дополнительно ко всему, здесь на входе наличествует пялящий глаза с недосыпу часовой с опечатанным знаменем. Чаи в служебное время, бабьи посиделки с прокруткой по аудиоканалу просмотренных намедни сериалов – все прилагается. Однако Николай Николаевич Редька воспроизводит в голове триллер, еще не вышедший на экраны. Он на связи с господином Нострадамусом. Тот тарахтит кинопроектором, с вялой улыбочкой, меняет слайды. На ярком полотнище внутреннего экрана генерал Редька наблюдает собственный арест. Вариации разноплановы: тут не фильм – компьютерная анимация. В некоторых сюжетах дело идет к перестрелке. Совсем не исключено. В кобуре Николая Николаевича имеется штатный ПМ, и кобур расстегнут. Развязка, в общем-то, неизбежна. Редька в курсе светопреставления произошедшего в небе над поселком городского типа Очеретино, и он вполне адекватен в плане оценки американского разведывательного радиооборудования наличествующего у турок. Сложить два плюс два они смогут очень скоро, и тогда ниточка приведет к нему в кабинет. Может быть, стоит усложнить ситуацию – покинуть штаб и скрыться в неизвестном направлении? Однако такое как-то вне правил игры. Он лишит «оттоманскую» контрразведку самого смака – процесса разрешения головоломки. Это все равно, что открыть последнюю страницу учебника и вставить в задачу прочитанный ответ. С другой стороны, кто вообще навязывает Редьке игру в благородных рыцарей? Не следует ли…
Короче, генералу Редьке есть о чем поразмышлять в просиженном кресле. Никто ему не мешает. «Сто пятьдесят шестой» полк ПВО полностью выключен янычарами из игры. Правда, выключен по-доброму, то есть, по указке сверху, а значит по предварительной договоренности. «Капитуляция до того как», не иначе. Следовательно, генерал-майор Редька на службу ходить может, а вот толку от нее никакого. Связи с двумя не пропавшими дивизионами у него все едино нет. По сути, нет связи и с вышестоящими инстанциями. Теперь эта ветвь замкнута на тех же турок. Узел связи или даже оккупирован. Так же, как и оба боевых дивизиона. Вот там офицерам на службу ходить нельзя. Редька со штабом в привилегированном положении: право на труд у них гарантировано. У трудового процесса не имеется результата? Но это другой вопрос. Зато люди могут общаться, подчищать залежалые бумаги: не секретные! секретные взяты под контроль специальным ведомством. Может и не турецким, ничего непонятно. В общем, социальные связи в управлении полка не нарушаются. Это уже кое-что. В конце-концов, именно ради социальных связей и укрепления коллективизма, а вовсе не для производства и эконом-эффективности, и содержались девяносто процентов всех предприятий нырнувшего в историческую минучесть Союза ССР. Генералу-майору, помнящему тамошние времена, можно бы спокойно ностальгировать. Никто не мешает – телефон молчит. Наверное, он зря не пользует такой шанс. Хотя у него есть альтернатива. Неуемную обеспокоенность будущим вполне получается экранировать моделированием случившегося намедни. Понятно, что лишь моделировать. К сожалению, Николай Редька не имел возможности наблюдать на экране оперативного дежурного случившийся небесный погром. Благо, что он вообще был допущен до информации и сумел передать данные Корепанову. Ну, вот именно за это использование без допуска служебной радиостанции, по халатности оставленной янычарами без присмотра, ему скоро и придется ответить.
Скорое всего, достанется не только ему лично. Штаб полка наверняка окончательно разоружат. А то, в самом деле! Город в оккупации, а у флага, на первом этаже, торчит вооруженный заряженным автоматом часовой. Прямо особые привилегии. Или у турецкой армии столько дел, что покуда не до них? Запарились вывозить из города ценности? Теперь уж точно вспомнят.
49. Морг и еще раз морг
Задачу по остановке расследования Полеводова явно поручают каким-то двоечникам, или у них скудно со средствами. Что впрочем, если и не тоже самое, то уж равноценно по результативности. Нет бы подложить хлопушку, грамм в двести гексогено-, или чего-то там, -содержащего, под днище «шестерочки», или, там, полить маслицем тормозные колодки, а то и надпилить рулевую колонку. Тогда бы все прелестно наблюдаемо: «бу-бух», при захлопывании дверцы, или прошел на красный свет, а тут «КАМАЗ» поперечный – «бац», ну, или внезапно вырулил на остановку и снес ее вместе с кирпичной тумбой. Конечно же, есть нежелательные эксцессы. Может случиться, да и неминуема, не планируемая убыль населения. На пешеходной зебре у светофора, на остановке, как буфер, перед бетонной тумбой или рекламным щитом. Из-за этого буфера, почти неизбежна вторая фаза: просачивание в клинику и впрыскивание чего-то токсичного в капельницу. Не исключен шум-гам, а в первой вариации плана почти однозначно неминуем. В самом деле, Днепропертровск, в отличие от Донецка, еще не Бейрут, так что бомбы на улицах…