Война 2011. Против НАТО.
Шрифт:
Тогда может, все-таки не двоечники? Но исполнение, все едино, хромает. Во-первых, хвост. Георгий Полеводов в гангстерах не значится, но он идет супротив явной «вказівкі» [109] «служби безпеки» [110] , так, что нервы, что те струны. Ведь могли же наверное, предусмотреть, что если одна и та же серебристая «Мазда» попадается то тут, то там, день напролет, это может насторожить кого угодно? Вот и настораживает.
Инцидент со взломом «хаты» – то вообще никуда не годно. Неужели в СБУ поиссякли «хлопці» «вміющії працювати» [111] аккуратно? Ведь вполне можно, все чинно, благородно. Или происшествие должно смотреться как предупреждение? Тогда еще туда-сюда. Однако Георгий явно не внемлет голосу разума; инстинкт самосохранения у Полеводова, точно,
109
указания (укр.)
110
служба безопасности (укр.)
111
умеющие работать (укр.)
К тому же, репортаж, оказывается, допустимо копать с любой стороны. Первичный импульс получен от знакомого коллеги абсолютно случайно. Оказывается, в днепропетровском консульстве США, сотрудников в коем раз-два и обчелся, форменный переполох. Консульство, вообще-то, открыто совсем недавно, так что еще не выпало из зоны повышенного внимания журналистской братии. Так что, если внезапно, туда и обратно начинают крейсировать авто самых различных марок, от «скорой помощи», до военных внедорожников, это как-то заметно. Как удается выяснить Полеводову у кое-кого из той самой пожарной бригады, вначале в консульство привезли этих самых «англо-мовных» пареньков в летных шлемах. Причем, двоих на «скорой». А попозже, как установлено уже из другого источника, а конкретно у одного из милиционеров, туда же отправлены и два типуса азиатской внешности, поначалу ошибочно отнесенные к террористам. Еще четыре, таких же, но получивших значительные ожоги, а потому попавших прямиком в операционную, так же, позже отвезены в то же консульство. Не исключая даже одного из очутившихся в морге, уже после попытки реанимации.
Георгий Полеводов явно маньяк особого рода. Не оглядываясь на обильно вырабатываемый организмом адреналин, он втягивает в свою сферу опасности еще и ни в чем не повинных медработников. Знакомый одного знакомого по медицинской линии, оказывается ассистировал профессору кожнику. Покуда больному не ввели дополнительную дозу обезболивающего, а также наркоз, он орал на чужом, не русском, и тем паче не на украинском языке, причем, еще и явно не английском. Поскольку вместе с почерневшей кожей, со многих мест тела пришлось срезать еще и камуфлированную, да и вообще, однозначно военную одежду, то знакомый знакомого заинтересовался не в меру, и возвратившись в родные стены, полистал все немногочисленные словарики, что имелись в наличии. Был там, по случаю недавней поездки на отдых, и турецкий. Ну, вот в нем и отыскалась пара часто повторяемых пациентом словечек. Конечно, надо советоваться с лингвистами; мало ли, вдруг похожие слова встречаются и в других языках, да и вообще, как можно до конца доверять совершенному непрофессионалу в языковедении, к тому же сравнившему слышанное с напечатанным?
Тем не менее, так и не приведенному более в сознание, как бы, военному и, как бы, турку, не пришлось долго прозябать в не по-летнему прохладном помещении, ныне уже другого, не первично «исследованного» Полеводовым, морга. Каналов, дабы установить точно не выявилось: служащие заведения посматривали на Георгия с подозрением, но он почему-то убежден, что с журналом записи упокоенных тут тоже должно оказаться что-то не в норме.
Вообще-то Полеводов в перспективе намечал все же проверку гипотезы, однако теперь приключает нечто похлестче подозрительных «Мазд» и «Вольво».
50. Машина Судного дня, старикан Эйнштейн и обманутые вожделения
Как говорится, бывает хуже, но реже. Хотя нет, хуже просто некуда. Представьте, ребятишки, вместо отважной раскатки всей зэ-эр-вэ-шной группировки Киева, получили вначале под дых от совершенно непредусмотренных планом «МиГов», кои обязались не рыпаясь дожидаться шариковых бомб рядком у ангарчиков, затем, уже меньшими силами и по сокращенной программе, совершили попытку все же выполнить обязательства по раскатке аэродрома, а так же всяческих ракетных точек, потеряли при этом кучу друзей-сослуживцев, и были вынуждены, в опасении новой встречи с истребительной авиацией, уйти на непредусмотренный поначалу аэродром подскока в какой-то, опасно отстоящей от баз снабжения, Полтаве.
Тут, правда, все несколько наладилось. Экипажи смогли даже чуть передохнуть, а самолеты заправиться. Требовалось все же проскочить, не то чтобы опасный, а несколько неопределенный аппендикс между Днепропетровской и Харьковской областями. Обе, как назло,
Кстати, пилоты радовались посадке, не просто как посадке на своей территории. Судя по уже докатившимся до Крыма пикантным слухам, посадка в Донецке сулила просто-таки приятнейшие приключения. Рассказывали, что оттуда вывезли в метрополию целые самолеты молоденьких белых дамочек. Но ведь что-то там, за стеклами аэровокзала, должно было сохраниться на запас, правильно? Потому пилоты-янычары рулили «Фантомами» в самом приподнятом расположении духа.
Представьте, как они удивились, когда перед самой посадкой внезапно произошла атака с земли. Наверное, кое у кого из них перед попаданием в облака разрывов мелькнула ужасная мысль, что обстрел ведут свои, по ошибке. Не исключено, что кто-то из пилотов так и умер, весьма неправильно думая о боевых товарищах, которые совершенно наоборот, действительно заготовили для возвращающихся героев надежно опробованные терапевтические средства восстановления боевого духа. Однако сие было не суждено, явно не суждено. Конечно же обидно, вместо обнаженных молодых женских тел, повстречать еще в воздухе, по-своему красивую и аэродинамичную, но все же металлическую летающую трубу, к тому же волокущую в чреве боевую часть весом в семьдесят килограммов. Обмен просто-таки не эквивалентный.
Сегодня ЗРДН «Бук» для F-4 это Машина Судного Дня. После того как она включилась, у спокойнехонько идущих на посадку турок не осталось никаких шансов. Точнее, они могли рассчитывать только на удачную лотерею в статистическом болоте. В самом деле, если бы неизвестный, но теперь горячо ненавидимый садящимися парашютистами, майор Корепанов ошибся при целераспределении, или вместо непрерывной карусели обстрела применил бы более длинную цепь с оценкой результата, кое-кто из налетчиков мог бы успеть выскочить из зоны поражения: «Бук» совсем не «двухсотка», эта зона у него в десять раз короче по радиусу.
А вот старикан Эйнштейн ничего не понимал в зенитных ракетах. Возможно, в период работы в патентном бюро, бумаги касающиеся этой темы к нему не попадали. Однако уж в чем он все-таки разумел досконально, так это в скоростях. Еще бы, он трудил мозоли мелом в их пределе – трехстах тысячах светового потока. И он досконально ввинтил во все ушные раковины, в границах уже зоны поражения своего мозга, что после достижения максимума, всяческие приращения бесполезны. Хоть влезай на звездолет с фонариком и посылай лучик по курсу – поток не сдвинется вперед ни на одну заклепку корпуса. Ныне, в донбасском небе, сталкивались совсем не фотонные скорости, но все было не менее интересно. Эффекты оказывались покруче, чем если на велосипеде врезаться в забор. Конечно же, скажут сведущие, массируя битые лбы, здесь еще как бы забор разогнан навстречу! Они не правы. Стали бы правы, если б ЗУР 9М38 таранила цель носом, яко триера, однако по сравнению с разлетом осколков, даже восемьсот пятьдесят метров с секунду небольшая составляющая процесса. Так что задача неведомых дядьке Альберту летающих труб всего-то доставить гостинец в свою собственную зону уничтожения. Все они справляются с делом в духе социалистического соцсоревнования первых пятилеток, и не столь важно, что сами они вышли из последних.
51. Ножики и портфели
Конечно же, потом его убеждали, что, мол, это была чистая случайность, а то и вообще привиделось, однако у Полеводова на этот счет особое мнение. Главное, в момент происшествия, он «четок, собран, напряжен, и не лезет на рожон», как говаривал товарищ поэт Высоцкий.
Любимую (а, куда денешься за неимением другой?) «шестерочку» он оставляет на платной (а какие варианты?) стоянке. Затем дует пружинистой походкой к родному дому. Перед заходом в арку концентрируется (теперь, смутно кажется, что так с ним было всегда). Благо лето, темнота еще не глаз выколи. Таинственного дядечку он замечает сразу.