Война без победителя
Шрифт:
– Вот, – Лярва протянула ему сложенный вчетверо лист бумаги. Листок был исписан и исчерчен. – Здесь все написано и есть схема.
– Спасибо за информацию, – Метис взял листок и собрался уходить.
Ему не дали.
– Я хочу с вами, – глаза на уродливом лице Лярвы внимательно смотрели на Вольного.
– Что? – Метис сделал вид, что не понимает.
– На ликвидацию хочу.
– Брось, – поморщился Метис. – Ты же знаешь, у каждого из нас свое дело. Ты нужнее здесь. У тебя хорошая агентура, и если с тобой, не дай бог, что-то случится, мы потеряем слишком много наработанных каналов.
Лярва прикусила губу. Вернее, нижний край рта-щели. Зубы впились в кожу так, что, казалось, вот-вот ее прокусят.
– Сестер будут мочить другие, – твердо сказал Метис. – Те, кто этому обучен и кто не занят в агентурной работе.
– Тогда поквитайтесь с мертвыми сучками, – зло выдохнула Лярва и отвернулась.
Дмитрию почудилось, будто ее глаза повлажнели.
– Поквитайся за меня, Метис, – тихо попросила нищенка.
Лицо Метиса побледнело.
– Сделаем, – пообещал он. – Сделаю. Даю слово.
* * *
– Странно все это, – задумчиво произнес Метис, когда они отошли от церкви.
– Что? – спросил Дмитрий. – То, что Мертвые Сестры объединились.
– Да нет, – отмахнулся Метис. – С этим-то как раз все понятно. Сестрички часто действуют сообща. Их Ордена слишком слабы, так что мертвячки поневоле вынуждены объединяться. Меня другое удивляет. Обычно «тела» стараются избегать кладбищ. А Сестры вообще обходят некрополи десятой дорогой.
– Почему? – усмехнулся Дмитрий. – По-моему, это очень гармонично: мертвяк и погост. Ну, или мертвячка.
– Кладбища тянут из мертвяков жизненную энергию, – пояснил Метис. – А еще… Мне кажется, они напоминают им о том, о чем помнить не хочется.
– Что-то вроде совести, что ли? Трудно смотреть на чужие могилы, зная, что в них может оказаться «жилец», чью жизнь ты похитил и проживаешь сам?
Метис только фыркнул в ответ:
– Мертвяки и совесть – понятия несовместимые. Сокрушаться из-за убитых «жильцов» не станет ни одно «тело». Дело в другом: кладбища напоминают Мертвым Братьям и Сестрам, кто они есть на самом деле. Вернее, чем должны были стать при нормальном ходе вещей. Мертвяки, и особенно мертвячки, стараются не думать об этом. Оно и понятно: кто в полной мере наслаждается чужой жизнью, тот будет гнать мысль о том, что сам он давно должен был обратиться в прах. А среди могил такие мысли не могут не возникать. В общем, без особой надобности мертвяки на кладбище не попрутся.
– Но тогда по той же причине вероятность встретить на кладбище конкурентов из других Орденов крайне мала. Может быть, в этом кроется объяснение? – предположил Дмитрий.
– Может быть, – Метис снова задумался. – Наверное, ты прав: кладбище – это последнее место, где станут искать Мертвых Сестер. К тому же некротические поля хорошо маскируют мертвяцкую магию. И если Сестрички действительно замыслили что-то серьезное… Да и Лярва ошибиться не могла. Она вообще редко ошибается. Наша лучшая разведчица, кстати. Была… – Последнее слово Метис произнес с какой-то непонятной тоской.
Лучшая разведчица? С такой-то приметной внешностью? И что значит «была»?
– Это у Лярвы врожденное? – спросил Дмитрий.
– Что? – встрепенулся Метис.
– Ну… – Дмитрий замялся. – Лицо.
– Нет, – Метис нахмурился, словно говорить на эту тему ему было неприятно. – Неудачная операция.
– Магическо-пластическая?
– Да.
Вот оно, значит, как… В свое время Дмитрию рассказывали, что человеческая плоть может не выдержать частых операций и «потечь» от чрезмерного магического воздействия. Непрофессионал, берущийся менять внешность человека, тоже, скорее всего, изуродует пациента.
Вспомнилось, как сам он, спасаясь от Мертвых Братьев, проходил операцию по изменению внешности. Дмитрию стало не по себе. Что, если и его физиономия превратилась бы в бесформенное месиво?
– Лярва была хорошей Охотницей, – вздохнул Метис.
– Вольной? – уточнил Дмитрий.
– Да. Но она долго работала под прикрытием.
– У кого?
Метис недовольно засопел. Да, ему определенно не нравился этот разговор, но и не отвечать на вопросы Дмитрия причин не было.
– На службе у «ив» состояло несколько Охотниц, – нехотя сказал Метис. И добавил с какой-то мстительной усмешкой: – Ну, как вы у «скорпионов».
Дмитрий поморщился. Зачем об этом напоминать: дело-то прошлое.
– Лярва была одной из них, – продолжал Метис. – Она смогла войти в доверие к «ивам». Ей даже обещали обращение, а ведь Сестры принимают в свои ряды новичков крайне редко. Лярве поручали важные задания. К ее услугам прибегали даже «фиалки» и «змеи». Ну вроде как арендовали Лярву у «ив» как лучшего спеца. Она крутилась среди Сестер трех Орденов и сообщила нам много интересного. Благодаря Лярве мы ликвидировали немало мертвяков.
– Мертвячек, ты хотел сказать?
– И мертвяков тоже. Сестричества – не самые сильные Ордена, но они постоянно собирают информацию о Братствах, и Лярва активно участвовала в этом процессе.
Интересно, как? Дмитрий подумал о специализации «ив». Жрицы любви. Древнейшая профессия…
– Лярва – это… – он выжидательно посмотрел на Метиса.
– Псевдоним, – мрачно кивнул тот. – На самом деле ее зовут Оксана. Но это тот случай, когда кличка становится роднее имени.
«Как у тебя», – подумал Дмитрий.
– Кем Лярва… Оксана была у «ив»? – спросил он.
– Прежде всего она была первоклассным агентом, – сухо ответил Метис.
Отвернулся. Странная реакция…
– Но в Сестричестве ее, наверное, ценили не за это? – Дмитрий не собирался проявлять деликатность. Он хотел знать все о тех, с кем работал. В конце концов, и Метис не особо деликатничал, напоминая ему о связи с Орденом Скорпиона.
– Ты прав, – вздохнул Метис. – Если бы ты видел ее фотографии в глянцевых журналах…
Метис замолчал, словно вспоминая о чем-то. По его губам скользнула легкая улыбка. И вообще. Сказано это было как-то… Так мужчины говорят о давно угасшей, но не забытой еще любви. Вот, значит, в чем дело. Метиса и Лярву связывала не только совместная охота.