Война чувств
Шрифт:
— Молчит как партизанка… — сказал он.
— Я бы тоже молчала, — сказала Даша, грациозно потягиваясь на диване. Потом снова усердно принялась пилить свои ногти, хотя за два часа ожидания можно было спилить не только ногти, но и крайние фаланги пальцев.
— Что ты хочешь сказать? — спросил Травников.
— Все было не очень убедительно. Если бы меня раздел мужчина и стал что-то говорить, говорить, я бы подумала, что он либо импотент, либо чего-то еще хочет помимо меня.
Травников вскочил с дивана, пробежался к «стенке»,
— Ты хочешь сказать, что ее нужно было трахнуть? — раздраженно спросил он. — Я нормальный мужик, понятно, хотел, но сдержался. Ради тебя, понимаешь или нет?! Кто мне поставил условие — чтобы никакого секса? Его и не было! Ты сама все видела! Вплоть до того момента, как Лера прискакала, стала орать, что муж вернулся раньше времени! А теперь что за идиотские рассуждения я слышу? Нет, это просто фантастика! «Ты должен был сделать так, но ты не должен был этого делать!» — передразнил он Дашу.
— Да перестань, Стас! Все это чушь собачья. Даже если б трахнул — она не поверила бы. Ты выглядел… как бы это сказать? Не очень убедительно, напыщенно — вульгарно… Удивляюсь, как она раньше тебя не раскусила. В конце концов, мог бы придумать что-то по интереснее.
— Что по интереснее, может, подскажешь?! Где ты раньше была, такая умная?!
— Дома сидела, тебя ждала. И думала, как дальше жить.
— Придумала?
— Не совсем, но… знаешь, честно говоря, надоело жить рядом с неудачником.
Травников плюхнулся на диван рядом с женой, стукнул кулаком по коричневому велюру:
— Заткнись, Дашка! Я докажу тебе, что способен… покажу, на что способен… Ради тебя!
— Спасибо, дорогой. Ты можешь трахнуть меня… Это — за усилия невероятные и терпение нечеловеческое. А потом посмотрим, как жить дальше.
— Я оправдаю твое доверие, Даша, — как пионер, вовлеченный в комсомольские игры, пробормотал Травников, прижимаясь губами к ее плоскому животику. — Можешь не сомневаться, у нас все получится, она втюрилась в меня, она объявится… клянусь тебе!
Но Даша уже не слышала его клятв, упала на диван, раздвинула ноги и благосклонно принимала его ласки. С паршивой овцы хоть шерсти клок, пока она еще есть.
Глава 17
Выйдя из машины, Епифанов двинулся к служебному входу, но остановился, услышав громкий шум, ругань в торговом зале на первом этаже. Подумал: люди Канарца устроили погром — и помчался в торговый зал. У камеры хранения личных вещей, прижавшись спиной к железным отсекам, стоял Сергей Угрюмов, его окружали человек пятнадцать сильно раздраженных покупателей. Епифанов с облегчением вздохнул, это не люди Канарца, уже хорошо, потом приблизился к толпе, громко сказал:
— Добрый день, дорогие покупатели. Чем вас обидел мой менеджер, чем не угодил?
Хозяина узнали, да ведь он частенько бывал в торговом зале, особенно когда проводились розыгрыши лотерей по дисконтным
— Георгий Петрович, чё за дела творятся, в натуре? — возмущенно басил крупный, коротко стриженный парень. — У вас тут менеджеры и продавцы — чисто советские коммуняки!
— Пожалуйста, конкретнее.
— А конкретно такой базар пойдет. Вчера кур давали попробовать, ну, я взял одну. Теща бульон сварила вечером, попробовала, конкретно сказала — беги, купи еще пару штук. А их уже нету ни хрена! Сегодня с утра пришел — те же дела! Так этих кур ваши деятели всех растащили!
— Я сама видела, — затараторила бойкая тетка, — даже кассы по — бросали и давай кур хватать! Понятно, что простым покупателям, которые всегда тут отовариваются, которые, прямо скажу, от всех — любят ваш магазин, ничего не остается.
— Но ведь куры имеются в ассортименте?
— А нам нужны те, — сказал интеллигентный пенсионер. — Которые чуток дороже, но — настоящие.
— Я ж говорю — как при Советах! — забасил парень. — Чисто расхватали себе, а потом своим будут втихаря толкать. Так за что мы боролись, босс?
— Именно, полностью согласен, — поддакнул пенсионер.
За что боролся этот парень, не трудно было догадаться, да и пенсионер вряд ли приветствовал политику Гайдара и приватизацию Чубайса, но вот поди ж ты! Все хотели теперь жить по-западному. И не объяснишь ведь, что на цивилизованном Западе не всем покупателям перепадают лучшие куски мяса — только своим, знакомым. Но все-таки это был самый приятный стихийный митинг, который Епифанов видел в своей жизни. Не зря ему снились куры Панченко, летающие по комнате!
— Послушайте меня внимательно, — громко сказал он. — У господина Панченко экспериментальное хозяйство, он действительно выращивает не безвкусных бройлеров, а нормальных, наших кур, используя в качестве корма только натуральные продукты — зерно, комбикорм без синтетиков. Естественно, эти куры стоят дороже других и растут не так быстро. Вчера мы взяли на реализацию пробную партию, на два магазина — это крохи. Нужно было посмотреть, понравятся ли вам они или нет. Вижу, что пришлись по вкусу, и обещаю, что мы откроем секцию для продукции господина Панченко. Куры, яйца, потроха. Поначалу всем не будет хватать, у него не столь огромное хозяйство, но со временем производство будет расширяться, кур хватит всем.
— Он расширится и станет их отдавать богатым супермаркетам, там цены втрое выше и прибыль больше, — со знанием дела сказала бойкая тетка.
Епифанов жестом попросил ее успокоиться.
— По правде сказать, выгода от этого небольшая и у меня, и у Панченко. Цены и вправду нужно поднимать процентов на сорок. Но мы за сиюминутной прибылью не гонимся, это я вам честно говорю. Скоро подпишем договор, построим еще пару птицефабрик, и тогда все будете есть настоящую курятину. Дело-то стоящее, верно?