Война двух королев
Шрифт:
Мы покинули поместье, Эмиль и небольшая группа гвардейцев короны, появившихся словно из воздуха, обошли меня с флангов. Валин протянул руку и коротко сжал мое плечо, когда мы приблизились к армии, ожидавшей на краю поместья, а затем пошел вперед.
Когда солдаты узнали о моем появлении, они приложили руки с мечами к сердцу и поклонились. Давление их взглядов, их доверие утяжеляли мои шаги. Все мое тело гудело, но солоновато-ореховый привкус их решимости успокоил мои нервы. Не будет никаких громких речей, никакой помпы или демонстрации власти. Они знали, что делать сегодня.
Я присоединилась к
Вольвен оглянулся через плечо. Холодный всплеск удивления донесся до меня, когда он повернулся, наблюдая за моим приближением.
"Что?" спросила я.
"Ничего", - ответил он, прочищая горло. "Мне не нравится то, что на тебе надето".
"Вступай в клуб".
"Это клуб, в котором я не хочу участвовать". Он отвернулся, глядя на бывшего короля, когда тот присоединился к Свену и Сайру. "Все в порядке? Я видел, как Валин вошел в твою комнату".
"Да." Я взяла поводья Сетти у Киерана и, ухватившись за седло, взобралась на него. Когда я уселась, мое внимание привлек вид вольвена-генерала. Лизет пробивалась сквозь ряды солдат, направляясь к командующему гвардией короны. Хиса останется с Валином и генералами, чтобы убедиться, что наши планы выполняются.
Хиса повернулась с лошади и прижалась к затылку Лизет. Ее пальцы запутались в белокурых прядях. От нее исходило беспокойство. "Будь осторожна".
Волчица прижалась лбом к лбу Хисы. "Но будь храброй", - ответила она, целуя ее.
"Всегда", - подтвердила Хиса.
"Но будь храброй", - прошептал я, отворачиваясь. Мне это нравилось. Будь осторожен, но храбр.
И сегодня мы все будем такими.
ГЛАВА 13
Короткий путь в Сосновые земли, окружающие Дубовый Амблер, за пределами первых рядов склонившихся деревьев, был тихим. Единственными звуками были щелканье иголок и веток, разбросанных по дороге. Приглушенный солнечный свет придавал спокойствие, которое совершенно не соответствовало тому, что предстояло.
Я крепко сидела в седле, держа поводья Сетти так, как учил меня Кастил. Доспехи были тонкими и облегающими, особенно кираса, закрывающая грудь и спину, но не самыми удобными из всех, что я когда-либо носила. Доспехи были необходимы. Возможно, я смогу пережить большинство ран, но я не собиралась быть излишне ослабленной, особенно если мне понадобится использовать эфир.
Эмиль ехал слева от меня и никогда не выглядел серьезнее, чем сейчас, непрерывно сканируя густые заросли деревьев. Киеран ехал справа от меня. Мы втроем ехали к Дубовому Амблеру.
Так мне казалось.
Я хотела дать шанс тем, кто находится на Восходе, принять правильное решение. Появление армии сразу же поставило бы их в оборонительное положение, и вряд ли они открыли бы ворота и позволили бы всем желающим уйти.
Но мы были не одни.
Вольвены разбрелись по лесу, двигаясь бесшумно в поисках солдат Солиса, которые, возможно, прятались среди сосен.
Тяжесть давила на грудь, будоража пульсирующую в сердцевине вереск, когда Сетти пересекал узкий ручей, перекинувшийся через дорогу, вздымая воду и рыхлую почву. Мы были на грани войны, когда Кровавая Королева убила Йена и захватила Кастила. Война началась, когда я убила короля Джалару. Но это... это была первая битва. Я крепче сжала поводья, а сердце сильно забилось.
Это действительно происходило.
Почему-то до сих пор я не понимала, чем это отличается от Массене. Это была настоящая война. Все планирование и ожидание, а теперь это казалось сюрреалистичным.
Что, если никто не рискнет довериться нам? Что, если все они останутся в городе, даже Посвященные? Мое сердце начало сильно колотиться, поскольку вероятность кровавой бойни, которую я хотела предотвратить, становилась все более вероятной с каждой минутой.
Я не могла отделаться от мысли, что если бы Кастил был здесь, он бы сказал что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. Он вызвал бы улыбку на моем лице, несмотря на то, что нас ожидает. Он также, вероятно, сказал бы что-то, что раздражало бы меня... и в то же время тайно взволновало бы меня.
И ему определенно, определенно понравились бы доспехи и оружие.
"Там", - тихо посоветовал Киеран. "Впереди и слева от нас".
Слишком боясь позволить своему разуму строить догадки о том, что он видел, я сканировала изломанный солнечный свет.
"Я вижу их", - подтвердил Эмиль в тот же момент, что и я.
Смертные.
Они шли по обочине грунтовой дороги, несколько десятков - может быть, даже сотня. Заметив нас, они замедлили шаг и отошли подальше от натоптанной дороги, давая нам широкий привал. Я попыталась вызвать в себе хоть какое-то подобие облегчения, но группа впереди не была достаточно большой, когда в Дубовом Амблере жили десятки тысяч людей.
Глубокий вдох, который я сделала, уничтожил разочарование, засевшее в моих костях. Сотня была лучше, чем ни одного.
Эмиль направил свою лошадь ближе к Сетти, когда мы приблизились к группе смертных, многие из которых несли большие мешки на спинах и в руках. Уголком глаза я заметила, что он положил руку в перчатке на рукоять своего меча. Я заметила, как Киеран напрягся рядом со мной. Я знала, что он тоже приблизил руку к оружию.
Я открыла им свои чувства и почти пожалела, что не сделала этого. Все, что я почувствовала, - это почти непреодолимую смесь густой озабоченности и страха. Их черты отражали то, что они чувствовали - искаженные лица тех, кому, скорее всего, шел второй или третий десяток лет жизни. Смертные, прожившие столько лет под властью Вознесенных.
Они замедлили шаг, а затем остановились, молча глядя, как мы проезжаем мимо. Их взгляды устремились на меня, а некоторые в толпе были настолько обеспокоены, что проецировали свои эмоции, сгущая воздух вокруг нас. Мне удалось закрыть свои чувства.
После стольких лет, проведенных под запретом, я все еще не привыкла к этому. К тому, что меня видят. Каждый мускул в моем теле словно подергивался под таким количеством откровенных взглядов, и мне стоило всех моих усилий не вздрогнуть.
Я не улыбалась, глядя на них сверху вниз. Не потому, что я беспокоилась, что выгляжу глупо - что беспокоило бы меня в любой другой ситуации - но потому, что мне казалось неправильным, когда никто не смотрел мне прямо в глаза, ни от страха, ни от неуверенности.