Шрифт:
Агенты времени
Датчик тревоги, находящийся у меня в наручных часах, сработал в два часа ночи. Я растолкал Любу, вскочил с постели и начал одеваться.
– Что, уже утро? – сонным голосом спросила она.
– Тревога. Вставай быстрее.
Она резко вскочила и бросилась к шкафу, где висел её боевой комбинезон.
Быстро одевшись, мы начали доставать оружие.
– Код тревоги? – спросила Люба, наверное, раздумывая, какое оружие нам понадобится.
Я посмотрел на часы и не поверил своим глазам:
– Красный…
– Какой?! Не может быть, – она резко повернулась ко мне.
– Красный, –
– Ошибки быть не может? – не унималась она.
– Потом разберёмся, – ответил я, открывая коробку с патронами. – Берём всё по максимуму. Захвати на всякий случай генератор энергетической защиты.
– Ты давно его заряжал? – Люба достала плоскую коробочку, похожую на пудреницу.
– Не помню, – честно признался я. – Проверь индикатор.
Люба открыла маленькую крышечку на приборе и заглянула внутрь.
– Защиты хватит на двадцать восемь секунд, да и то только на одного.
– Возьмёшь себе. Будешь меня прикрывать в случае чего, – сказал я, одевая комбинезон.
Боевые комбинезоны были замаскированы под обычную одежду. Например, мой комбинезон имел вид джинсовой двойки, а у Любы – элегантного брючного костюма. В случае чего они могли выдержать выстрел из дробовика, и не только. В них спокойно можно было перенести сорокаградусный мороз или тридцатиградусную жару. В комплекте к ним находились изолирующий минипротивогаз, электронная медицинская аптечка с функцией экспресс-диагностики всего организма и ещё много всяких приборов и оружия. Всё это было скрыто от посторонних глаз благодаря сложной системе разных карманов и карманчиков.
Мы – агенты по борьбе с незаконными временнЫми перемещениями, а если говорить проще – «агенты времени». В нашу задачу входит ловить и отправлять назад тех, кто без соответствующего разрешения пользуется «временнЫми прыжками» для перехода в прошлое.
Когда в двадцать четвёртом веке появилась технология «временнЫх прыжков», началась безудержная вакханалия. Каждый мог переместиться во времени куда пожелает. Одни делали это ради обычного любопытства, другие, следуя быстро наступившей моде на путешествия во времени. Но быстро нашлись люди, которые делали это ради наживы. Они пытались либо украсть что-нибудь в прошлом, либо изменить его себе в угоду. В правительстве быстро поняли, что в этом деле надо наводить порядок, и появилось наше агентство.
Агенты проходили двухгодичное обучение, куда входила военная и техническая подготовка, изучение времени, в котором они будут жить, а также изучение языков и наречий народов, с которыми им придётся общаться, тесты на выносливость, рукопашный бой и многое другое. После окончания курсов агентов разбивали на пары и отправляли на дежурство в свои временнЫе отрезки.
ВременнОй отрезок для пары агентов составлял сто лет. Нам с Любой повезло, и мы попали в двадцать первый век – время, когда научно-технический прогресс уже начинал брать своё, но ещё не убил земную экологию. Для поимки преступников мы могли свободно перемещаться во времени по своему веку. В двадцать пятом веке, откуда нас собственно и посылали, засекали временнОй прыжок, рассчитывали конечную точку и время прибытия объекта и передавали нам эти координаты. Мы по этим координатам совершали свой прыжок, используя камеру перемещения во времени, замаскированную у нас в квартире под обычную душевую кабину,
Стоит ли говорить, что временнЫе преступления после этого практически прекратились. К тому же правительство организовало легальные экскурсии в прошлое, и многие люди смогли официально удовлетворять своё любопытство. Правда, из-за этого случались казусы, например, когда экскурсии встречались нос к носу с местными жителями. Но, в конце концов, эти экскурсии стали принимать за инопланетян. Даже термин придумали – НЛО.
Когда на Базе засекали временнОй прыжок, нам объявляли тревогу. Эксперты быстро вычисляли личности нарушителей, и в зависимости от этой тревоги присваивался цветовой код.
Кодов было три. Самый низший – «белый». Этот код означал, что сквозь время пытаются из любопытства проникнуть студенты или другая скучающая молодёжь. Так же это могли быть авантюристы, собравшиеся в прошлое за сувенирами. В любом случае они были не опасны, никогда не оказывали сопротивления при задержании и позволяли спокойно переместить себя назад в своё время.
Второй код был «зелёный». Тут мы имели дело уже с более серьёзной публикой: преступники, пытающиеся затеряться во времени. Некоторые из них были очень опасны, и их поведение при аресте невозможно было предугадать. Мы использовали против них весь свой арсенал, и ещё не было случая, чтобы кто-нибудь от нас скрылся. К тому же «зелёную» тревогу объявляли всё реже и реже.
Но самый высшей степенью опасности был «красный» код. Его объявляли при попытках перемещения во времени разного рода террористов или взбесившихся военных, обладающих супероружием. Правда, «красный» код на моей памяти ни разу не объявляли. Мало того, мы знали точно, что «красный» код объявляли последний раз лет так семьдесят назад, но я даже не знал подробностей.
– До контакта две минуты, – сказал я. – Поторопись…
– Я готова, – ответила Люба.
– Приготовь боевое оружие. Никаких парализаторов…
– Уже… – Она показала мне тюбик губной помады.
Наше оружие, как и боевые комбинезоны, тоже имело внешнюю маскировку. Например, внутри этого с виду безобидного тюбика находился электродуговой излучатель огромной мощности. Он генерировал электрическую дугу, которая поражала любую цель, обладающую хотя бы самой минимальной электропроводностью, превращая её в горстку пепла. Излучатель имел небольшую зону поражения и считался оружием ближнего боя, но при этом мог пробить любую защиту. У меня, в свою очередь, был наготове краш – пистолет под названием «молоток», замаскированный под обычный складной зонтик. При выстреле из него создавалась ударная волна, способная пробить бетонную стену толщиной в двадцать сантиметров.
– Координаты прибытия объекта…? – спросила Люба.
Я нажал на пульте телевизора особую кнопку, и на экране засветилась строка.
– Москва, Парк Горького, двадцать метров от центрального входа на север. Две тысячи шестнадцатый год, десятое июня, два часа сорок две минуты тридцать пять секунд, – продиктовал я.
Люба ввела всё это в компьютер, и сразу на табло временной камеры перемещения сверху загорелись три красных светодиода, сигнализирующие о том, что она находится в ждущем режиме и готова к работе.