Война эльфов
Шрифт:
— Ну что же, — ответил граф через минуту размышления. — Так будет действительно проще. Ничего плохого не случилось, скорее наоборот — ты победил на дуэли, твоя наводка на торговца кажется моим советникам весьма прибыльной, граф Кэр получил по носу, и наша семья уже долгие годы одна из самых влиятельных.
— Ты решил поделиться со мной успехами семьи, и поэтому поднял с кровати?
— Нет. В узких кругах ходит информация, что император определился с кругом претендентов на трон. Мы среди претендентов, но есть небольшая проблема.
— Слушаю, —
— Обе семьи поддерживали императора в войне не только ресурсами, но и людьми. Каждый ребенок мужского пола провел на войне минимум год, а некоторые и пять лет. Для императора, который все жизнь воюет с эльфами это очень важно.
— Ты хочешь сказать, что из-за того что я не воевал, а все мои братья воевали, император может…
— Нет, — прервал его отец. — Точнее я не знаю, насколько для него это важно. Император ценит военных, и для него чрезвычайно важно, чтобы мужчина успел внести свой вклад в войну людей. Я не знаю, насколько высоко он оценивает наш вклад.
Томасу не нравилось, к чему его отец подводил разговор.
— Мне не нравится, к чему ты подводишь, — озвучил он свои мысли.
— Тебе надо побывать на войне.
— Нет, — отрезал Томас. — Я не хочу на войну, и вообще я мирный человек.
— Смею напомнить, что вчера мирный человек покалечил своего соперника на дуэли.
— У мирных людей тоже бывают тяжелые дни. Зачем мне на войну?
— Я не хочу хоть в чем-то уступать остальным семьям, — сказал граф. — Мы опора и поддержка императора дольше всех. Самые преданные и долгие союзники. Скорее всего именно наша семья станет правящей, но если есть хоть что-то, что может помешать, то я должен это исправить.
— И отправить меня на войну? — непонимающе сказал Томас.
— То что я скажу сейчас не должно выйти за пределы моего кабинета, — строго сказал отец, и дождавшись ответного кивка продолжил. — После вчерашней дуэли император пошутил на тему того, что таким боевым юношам как вы следовало бы остудить пыл на войне.
— И что? — не понял Томас. — Из-за шутки императора меня на убой эльфам отправлять?
— Это политика, — сказал граф Дерби. — Ты еще молод и не понимаешь, но даже из-за такой шутки наши шансы могут уменьшиться. Для нас шутка, а другие могут это использовать.
— Да как это использовать-то можно?! — не понимал Томас.
— По-разному, — уклончиво ответил отец. — Я не буду тебе ничего объяснять, да и не обязан. Ты отправишься на фронт, это мое решение, и оно окончательное.
— Нет, не отправлюсь, — возразил Томас. — Я взрослый человек, и могу самостоятельно принимать решения. На войну я не отправлюсь.
— Мы можем долго спорить, — начал граф Дерби. — Но ты взрослый человек, и должен понимать, что если я что-то сказал, то так и будет. Твоя помолвка через полтора года, твоя торговля, все это может значительно поменяться.
— Ты… угрожаешь мне? — не поверил Томас.
— Нет, не угрожаю. Я стараюсь не угрожать людям без лишней необходимости. Объясняю тебе что будет, если ты начнешь
— Что мне за это будет? — если не получится откосить от поездки, то надо использовать ситуацию полностью.
— Не понял, — посмотрел на него его отец.
— Ты получишь лояльность императора, или что там еще, другие семьи не станут использовать то, что я не служил, — Томас на секунду запнулся. — Хотя они и так не смогли бы это использовать, ты просто перестраховываешься.
— Не тебе меня судить, — строго посмотрел на него отец. — Благодаря мне мы все имеем, и если для величия семьи необходимо отправить тебя на границу на один год, то я и раздумывать не буду. Повзрослеешь — поймешь, если конечно ты найдешь дело, на которое потратишь столько времени.
— После того как я вернусь из армии мне нужна полная независимость, — начал перечислять молодой человек. — Фамилию и привилегию я сохраняю, помолвка в силе и свадьбы не отменяется, но ни ты, ни кто-либо другой не будете использовать меня в интересах семьи дальше. Я хотел обычную жизнь, но за одни сутки уже два раза оказался против своей воли втянут в политические игры, которые мне не интересны. Все предприятия что у меня есть сейчас за мной и останутся, и я надеюсь, что вы, отец, выделите лучшего управляющего на ближайший год. За свой счет, разумеется.
— А то что?
— Я откажусь ехать на фронт, публично откажусь от фамилии и выйду из рода. Будет сложно, но я справлюсь. А знаете кто не справится? Вы. И если сейчас у семьи отличная репутация, то я могу ее серьезно подпортить, — Томас разошелся, и не планировал успокаиваться.
— Хорошо.
— Это все, о чем вы хотели поговорить со мной? — Томас не желал продолжать разговор дальше. Формально отец прав, он глава семьи мог просто сообщить о своем решении. Не объяснять, не вызывать на разговор, а поставить перед фактом. Молодой человек даже решил, что лучше бы отец так и сделал, тогда Томас смог бы придумывать высокие цели и оправдывать этот поступок политикой. Сейчас же, после разговора он видел одержимость идеей власти и нелогичные решения.
— Это все, — отец посмотрел Томасу в глаза. — Две недели на сборы, я пришлю в ближайшие дни человека с назначением.
Томас вышел из кабинета не попрощавшись, что уже было нарушением всех правил и оскорблением для отца. Молодому человеку было все равно. Так тщательно заниматься торговлей, чтобы посвятить этому жизнь. Думать о будущем с любимой девушкой и детьми в столице. И все это перечеркнули амбиции его отца, который помешался на получении императорского трона.
Молодой человек брел по улицам, и от недавнего хорошего настроения ничего не осталось.