Война этажерок
Шрифт:
— Зато, как минимум двух третей артиллерии они лишились, если господа авиаторы не приписали себе лишних побед. Да и за полторы сотни убитых и раненых они ручаются. А это хоть в какой-то мере уравнивает наши шансы. — Пусть летчики добровольческого полка и разбомбили все обнаруженные орудия, австрийская дивизия не лишилась артиллерии полностью, поскольку 2-я батарея вместе с тремя эскадронами драгун и пехотным батальонам были оставлены в Бродах для защиты города. Но кто об этом мог знать, кроме австрийцев?
— Что же, даже если их достижения не столь велики, как написано на сей бумаге, все равно пользу они принесли немалую. Теперь мы точно знаем, каковы силы противника, а они о нас не знают пока ничего.
Не смотря на варварскую атаку огромного количества русских аэропланов, нанесших очень серьезный урон остававшимся при дивизии
Поскольку авиационный полк действовал в зоне продвижения аж трех кавалерийских дивизий, не только штаб 10-й оказался осведомлен о продвижении противника. Но если для 12-й дивизии путь до австрийцев оказывался слишком большой, то 9-я дивизия должна была встретиться с ним еще ранее войск Келлера. Впрочем, так оно и произошло. Высланные вперед разъезды 9-й дивизии вступили в перестрелку с противником, когда основные силы находились на удалении от них еще в 6 — 7 километров. Примерно на таком же расстоянии находился авангард 10-й дивизии, в составе которого находился и генерал-лейтенант, предпочитавший всегда быть в первых рядах для лучшего управления войсками. Вот только если в иной истории он смог вывести свои войска прямиком на противника заслышав артиллерийскую канонаду, когда австрийцы принялись лупить по разведчикам из пушек, то ныне его направляла рука авиационных наблюдателей.
Аж целое звено было выделено Михаилом для координации действий двух дивизий и проведения дальнейшей разведки, так что, в отличие от противника, в штабах 9-й и 10-й дивизий имели представление кто, где и когда. Что удивительно, в конечном итоге войска противоборствующих сторон сошлись в том же месте — северо-западнее деревни Ярославце. Разве что артиллерию ныне начали применять русские.
Первыми под град шрапнели угодили пехотинцы 35-го ландверного полка. Продвигаясь с запада от деревни Волчковце к Ярославце, они оказались посреди убранных полей, когда заговорили обе батареи 3-го Донского артиллерийского дивизиона. Дюжина скорострельных трехдюймовок обрушили на противника столь сильный огонь, что австрийцы тут же начали откатываться назад к Волчковце, в надежде скрыться за домами от посыпавшегося с неба стального града. Удалось это совсем немногим — стоило смолкнуть раскатам артиллерийского огня, как на поле показалась лава Оренбургского казачьего полка.
Каким бы атавизмом провалившиеся в прошлое авиаторы ни считали кавалерию, в данном конкретном месте она наглядно продемонстрировала, что полностью списывать ее со счетов не стоит. Отступавший по уже убранному полю пехотный батальон оказался настигнут за считанные минуты, после чего в ход пошли пики и шашки. Если еще несколько дней назад здесь целыми пучками срезались серпами пшеничные колосья, то ныне на землю принялись опадать тела людей, срезанных пронесшимися мимо на полном скаку казаками. Естественно, австрийцы не бежали, сломя голову, куда глаза глядят. Прикрываемые со стороны Волчковца пулеметным огнем, они и сами то и дело поворачивались лицом к противнику, дабы выпустить в надвигающуюся смерть очередную пулю. Иные же зарывались в разброшенные по всему полю копны и уже из них вели огонь, надеясь остаться незамеченными хоть какое-то время. Кому-то это даже удавалось. Но, так или иначе, большая часть батальона осталась лежать на поле, вместе с несколькими десятками казаков, которых все же настигли австрийские пули.
Тем временем основные силы 4-й австрийской и 10-й русской кавалерийских дивизий из-за особенностей местности столкнулись едва ли не нос к носу. Многочисленные холмы с пологими скатами и лощины позволяли производить скрытое маневрирование даже большими силами. Но они же полностью лишали обе стороны возможности заранее обнаружить друг друга. И если бы не кружащие над головой аэропланы, с которых то и дело пускали сигнальные ракеты в сторону, где находился противник, полки 10-й дивизии вполне могли начать вступать в бой, пребывая в не организованном виде. Однако аэропланы наличествовали и помогали, чем могли.
Еще раз кинув взгляд на щеголявших парадной формой кавалеристов, выстроившихся на вершине холма, командир 4-й кавалерийской дивизии испытал чувство гордости от той силы, что была дана ему в руки. Да, их успели потрепать. Да, их лишили поддержки артиллерии в грядущем бою. И, тем не менее, под его рукой оставались три полнокровных полка, разбить которые не было по силам никому. Во всяком случае, сам он в это истово верил.
— Господин генерал-майор, взгляните! Русские! — адъютант указал рукой на вершину противоположного холма, где появилась небольшая группа всадников.
— Значит, сейчас все начнется, господа, — спокойно произнес генерал-майор. Вся тактика действий была доведена до подчиненных заранее. А поскольку непосредственно во время встречного кавалерийского боя менять что-либо не представлялось возможным, оставалось лишь полагаться на исполнительность офицеров, да крепкую руку солдат.
Русские действительно не заставили себя долго ждать. Минуты три ушло у них на построение, что уже заставило отдать толику уважения столь умелому противнику, и вскоре он вместе со всем штабом стал свидетелем того, как не менее двух русских полков начали неторопливый разгон. С одной стороны, расстояние в полкилометра являлось достаточным, чтобы вовремя и грамотно отреагировать на действия противника, с другой стороны, мчащийся галопом всадник мог преодолеть его менее чем за минуту. Да и предоставлять противнику возможность набрать большую скорость для более сильного первого удара, не имелось никакого желания. Но сперва свое слово должны были сказать пулеметы, половина которых оказалась установлена на левом фланге австрийского построения. Их огонь мгновенно принялся собирать кровавую жатву, кося русских драгун одного за другим, но тут, перекрывая рык пулеметов, ржание лошадей и звон вынимаемых из ножен сабель, в воздухе послышался до боли знакомый рокот и над русской кавалерией пронеслись четыре аэроплана. Шли они на небольшой высоте, и потому казалось, будто все четверо выскочили из-за холма, как черти из табакерки. Не успел генерал-майор поморщиться, вспоминая, что натворили эти этажерки сегодня утром, как от машин отделились черные капельки бомб, и первые ряды австрийских эскадронов буквально снесло смесью стали, земли и огня. Вдобавок с проскочивших над головами его войска аэропланов неожиданно застучали пулеметы и в стройных, но тесных рядах кавалеристов начали валиться на землю новые убитые и раненые.
Провожая взглядом первую четверку машин, он не увидел, как на сцену вышла вторая, и только взрывы накрывшие расположение пулеметчиков заставили его вернуться к созерцанию поля боя. И увиденное вызвало у него изжогу, сопровождаемую жгучей яростью — сразу три четверки аэропланов пронеслись над головами победно орущей русской конницы и через несколько секунд новые взрывы накрыли и так потерявшие какой-либо строй войска первой линии.
— В атаку! В атаку! — во все горло закричал командир теряющей на его глазах боевую эффективность дивизии, указывая на приблизившихся уже на двести шагов русских. — Смешайтесь с ними и аэропланы не будут нас атаковать!
Было растерявшиеся войска, как будто услышав долгожданный приказ, мгновенно преобразились из гомонящей толпы в доблестное воинство и, засверкав сталью сабель, устремились навстречу противнику.
Первые, и так сильно потрепанные бомбардировкой ряды были буквально сметены русскими, у которых в руках вместо сабель оказались пики. Более всех пострадавшие от авианалетов 13-й уланский и 9-й драгунский полки, были практически полностью уничтожены в течение первых пяти минут разыгравшегося сражения. Но пробившиеся сквозь их ряды уланы 10-го Одесского полка наткнулись на введенные в бой свежие силы и вынуждены были перейти к обороне, растеряв всю скорость и мощь первого удара. И хоть на направлении главного удара положение стабилизировалось, генерал-майор с грустью смотрел в сторону пулеметных позиций, на которых уже вовсю мелькали шашки русских драгун, дорезавших уцелевших после воздушного налета бойцов.