Война этажерок
Шрифт:
К сожалению, приступить к уже знакомой боевой работе с самого утра 23-го августа не вышло из-за погодных условий. С неба принялся лить столь сильный и холодный дождь, что всякое движение вне укрытий виделось невозможным. Та же постоянно подгоняемая командованием пехота выдвинулась вперед лишь когда небесные хляби уступили место пробившимся сквозь тучи солнечным лучам. Зато за время простоя удалось договориться о последующем взаимодействием с командованием 31-го и 32-го пехотных полков 8-й пехотной дивизии, чьими силами и был занят Нейденбург. Именно с авангардом этих полков в составе шести пехотных рот и трех батарей легких орудий и выдвинулись вперед все пять артиллерийских броневиков, сопровождаемых парой грузовых Руссо-Балтов с топливом и боеприпасами. А летчики
И все же применение авиации вскорости обещало серьезно сказаться на развитии военной науки. Так, пролетев чуть более 15 километров по намеченному пути наступления 2-й бригады 8-й пехотной дивизии, Аким обнаружил сосредоточение огромных сил противника засевшего в обороне. Как впоследствии выяснилось, он наткнулся на позиции 37-й пехотной дивизии немцев, а действовавший западнее Егор примерно в это же время оказался над оборонительной линией 41-й пехотной дивизии. Но куда больше засевшей в окопах, деревнях и селах пехоты обоих летчиков заинтересовали позиции артиллерийских орудий, которых общими усилиями насчитали свыше сотни штук на 15 километров фронта. Причем обойти с флангов немцев оказалось попросту некому — действовавшая на левом фланге 15-го корпуса 2-я пехотная дивизия сильно отстала и попросту не успевала подойти в этот день к линии соприкосновения с противником, а действовавший на правом фланге 13-й корпус, хоть и выделил одну бригаду для помощи своим соседям, но та попросту заблудилась в лесах, которыми изобиловала вся местность. Вот и пришлось частям 15-го корпуса бить в лоб. Правда, сперва немцев изрядно потрепала нашедшая себе достойные цели авиация.
Уже к двум часам дня немецкие позиции у Аллендорфа и Буякена оказались затянуты густым дымом — на испаханных воронками позициях орудий и гаубиц, ставших приоритетными целями для авиаторов, время от времени продолжали рваться снаряды, разбрасывая по округе не только комья земли, но и обломки некогда грозных инструментов войны. Так первые же четыре 100-кг бомбы, положенные штурмовиками с хирургической точностью, накрыли позицию единственной батареи 150-мм орудий. В результате из четырех штук два оказались уничтожены безвозвратно, будучи разбитыми близкими разрывами на фрагменты, а еще два изрядно посекло осколками от принявшихся рваться снарядов, из числа запасов выложенных непосредственно у орудий. Дальнейшие налеты имели своей целью куда более многочисленные полевые орудия 82-го и 73-го артиллерийских полков. Упорные немцы выдержали аж пять налетов, стоивших им потери четвертой части пушек, пока от командира 37-й дивизии не поступил приказ на оставление артиллерией своих позиций. Но дойти до всех вовремя он не успел. В очередной раз вернувшаяся шестерка русских аэропланов как раз поймала на снятии с места две батареи 105-мм гаубиц, уполовинив их количество, хоть за эту победу и пришлось заплатить потерей одного аэроплана. Чтобы наверняка накрыть намеченную цель замыкавший строй У-2 опустился слишком низко и осколки сброшенных товарищами бомб изрядно посекли самолет, поразив, в том числе, и двигатель. Из расколовшегося картера тут же начало выбрасывать масло, так что через считанные минуты масляный бак оказался полностью опустошен.
Дымя и проваливаясь из стороны в сторону, подбитый У-2 смог дотянуть до передовой колонны 2-й бригады, но скрежетнувший напоследок двигатель наглядно дал пилоту понять, что дальше отряду придется воевать без него. Высота в полсотни метров не позволила воспользоваться парашютом, который с немалым трудом удалось запихать в небольшую кабину У-2 и то только после переделки сиденья по военному образцу, так что пришлось в срочном порядке высматривать относительно ровную поверхность для неминуемой аварийной посадки, благо густые леса время от времени перемежались полями близ небольших деревень.
Полковник Лебедев, вскинул голову к небу и проследил за появившимся над авангардной колонной аэропланом. Опознать отечественный У-2 он смог весьма быстро — все же уже не в первый раз наблюдал их в небе за сегодняшний день. Вот только на сей раз радость от созерцания отечественного аэроплана омрачалась состоянием последнего. От рыскавшего из стороны в сторону У-2 тянулся густой шлейф темного дыма, и было заметно, что машина постепенно снижается. Наконец, летчик, по всей видимости, смог найти подходящее для посадки место, и биплан устремился к земле с еще большей скоростью.
Прямо на его глазах подбитая машина скрылась за редкими деревьями небольшой рощи, затем появилась вновь в поле зрения в просвете между деревьями, но лишь для того, чтобы продемонстрировать момент собственной гибели. Коснувшись шасси земли, аэроплан подпрыгнул на кочке и при последующем, весьма жестком, касании потерял одно из колес, после чего завалился на крыло и под конец своего непродолжительного пути замер, уткнувшись носом в землю.
Мгновенно к потерпевшему крушение аэроплану был отослан отряд, который через десять минут доставил к полковнику слегка помятого и отсвечивающего свежим синяком, на глазах растекающимся по скуле, но при этом весьма довольного пилота.
— Ваше высокоблагородие, пилот-охотник Орлов! Первый добровольческий авиационный отряд! — отсалютовал командиру 31-го полка Иван и вытянулся по стойке смирно. Ну, так, как он себе это представлял.
— Полковник Лебедев, Александр Иванович, — ответил на приветствие офицер. — Как вы себя чувствуете? Не сильно побились?
— Благодарю, ваше высокоблагородие, все в порядке. Лишь несколько ушибов и ссадин. А вот аэроплан мой, похоже, отлетался, — тяжело вздохнул пилот и бросил тоскливый взгляд на устремивший в небо хвост У-2. — Жаль, отличная была машина.
— Сочувствую вашей утрате. Можем ли мы оказать вам какую-либо помощь?
— Благодарю, не стоит. За мной с аэродрома вышлют автомобиль. Заодно попытаемся вывезти аэроплан. Может еще удастся отремонтировать со временем. Вы же могли видеть, как мои сослуживцы кружили над местом падения и, лишь удостоверившись, что я жив, отправились дальше.
— Конечно. Не заметить подобное — невозможно. Кстати, не могли бы вы поделиться сведениями? Вам ведь оттуда, с небес, видно все. Противник остается на тех же позициях?
— Всенепременно, ваше высокоблагородие! — Вытащив из-за голенища сапога карту, от вида которой у всех присутствующих офицеров началось активное слюноотделение, Орлов быстро нашел требуемый участок и, ткнув пальцем в Буякен, провел им до Аллендорфа, оттуда до Волька и замкнул очерченный ромб в районе Зеелезен. — Вот здесь немецкие артиллеристы покинули свои позиции, оставив пехоту в Лана, Аллендорфе и Орлау без прикрытия. А вот тут, — он ткнул пальцем примерно в середину треугольника, вершинами которого выступали Буякен, Янушкау и Франкенау, — сосредоточено около полусотни полевых пушек. Мы их только разведали, но удары не наносили, сосредоточившись на выбивании их более слабого левого фланга, который для нас является правым. Там и вражеской пехоты наблюдалось с утра куда меньшее количество и подойти к немецким позициям поближе можно благодаря лесу. Хотя местность явно заболоченная.
— Полсотни орудий? Вы уверены? — слегка опешил полковник, поскольку здесь и сейчас у него имелось всего шестнадцать пушек. И говорить об организации удачной атаки на немцев, имея столь подавляющее преимущество противника, нечего было и думать. Разве что продвигавшаяся где-то западнее 6-я дивизия их корпуса могла бы принять на себя тяжесть противостояния с этими силами, но по причине отсутствия какой-либо связи, рассчитывать на подобное не стоило.
— Да, точной цифры я не скажу, но было около пяти десятков. Командир, конечно, постарается их потрепать в ближайшее время, но для уничтожения абсолютно всех нам не хватит, ни сил, ни боеприпасов, ни времени, чтобы оказать вашему полку достаточную поддержку. И насколько я могу судить, ваш передовой отряд окажется в зоне поражения немецкой артиллерии, как только выйдет из-под укрытия лесов у Дейтрихсдорфа. Кстати, в последнем мы никаких военных так и не заметили.