Война и Мир
Шрифт:
На самом деле, я такую возможность всерьез и не рассматривал. А мечты, они просто мечты… Главное то, что скажут друзья и как я буду после такого выглядеть. Всем же станет ясно, насколько сильно меня продвигают вперед и буквально насильно кормят славой. Нет, так не пойдет, на меня после столь раннего получения чина генерала и так многие косо смотрят. Лучше останусь здесь и буду честно выполнять свои обязанности. Тем более, дел действительно хватало.
Цесаревич назначил меня комендантом Софии и поставил задачу нейтрализовать угрозу, исходящую от корпуса Шакир-паши. Только как ее нейтрализовать,
Паша закрепился в Дупнице, расположенной в горах Рила. Данные разведки указывали на то, что он и дальше продолжит свое стратегическое отступление, если Особая бригада выдвинется по его душу.
Следующую неделю я занимался тем, что очищал округу от остатков турецких войск, ловил мародеров и прочих преступников, налаживал мирную жизнь и принимал делегации. Кто ко мне только не мечтал попасть! Болгары, евреи, армяне, даже гражданские турки, русские и иностранные корреспонденты, решающие личные и служебные вопросы военные, консулы иностранных держав, православные священники, раввины и муллы, банкиры, коммерсанты, ремесленники, чиновники и, конечно же, прелестные барышни.
Сотни сложностей, особенно касающихся воды, еды, медицинских моментов, размещения гарнизона, поддержания правопорядка, подготовки к зиме и всего прочего занимали все свободное время. От подобных дел уставал я сильнее, чем на войне, бумажные сражения временами просто выматывали душу. Естественно, за такое назначение я частенько вспоминал добрым словом Николая Романова. Хотя и так ясно чем он руководствуется: наследник сказал, что будет продвигать меня, вот и продвигает. С другой стороны, если отбросить эмоции, опыт я действительно получал уникальный.
Белокопытов тем временем взял свою пехотную бригаду, Литовский полк и казаков Зазерского, выдвинувшись на Дупницу. Шакир-паша и дальше бежал быстрее лани, мигом отступив к Свети Врач*.
За подобную трусость пашу ждало отстранение, а то и казнь, но у турок все и так трещало по швам, и он имел неплохой шанс дождаться окончания войны, получив полное оправдание. Полноценных сил, чтобы лазать за ним по горам, мы не имели, да и не хотели. Все взоры были прикованы к востоку, где развертывался последний акт нынешней драмы.
После победоносного сражения под Филипполем Гурко получил генерала от кавалерии и орден св. Георгия 3-й степени. На офицеров и солдат также пролился дождь монаршей милости, а Скобелев, который командовал флангом и вновь действовал исключительно умело, возглавил авангард.
Он двинулся дальше, на Андрианополь, куда отошел Сулейман-паша и подтянул силы Халусси-паша. 18 сентября, действуя в своей обычной энергичной манере, Скобелев навязал неприятелю неожиданный бой, пехота устремилась в штыковую атаку, а кавалерия предприняла обходной маневр и зашла с тыла. Турки оказались попросту не готовы к такому напору и почти сразу побежали, позволив нашей армии войти в Андрианополь.
За столь блестящую победу Скобелев получил очередной орден и генерал-лейтенанта. Дипломаты доносили, что в Стамбуле поднялась настоящая паника. Цены
«Поздравляю, Михаил! Не останавливайся, дави турок и скорее занимай Константинополь», — такую телеграмму я ему отправил.
19 и 20 сентября начали приходить сообщения о том, что потерявшая всякую надежду турецкая армия принялась массово сдаваться. Белый флаг выкинули гарнизоны Рущука и Шумлы, затем Видина и Мездра. Фактически сражаться на Балканах продолжал гарнизон Варны, да засевший в Орхание Осман-паша, давший клятву держать крепость до самой смерти.
На Кавказском фронте для неприятеля также все выглядело плохо. После потери Батума, Ардагана и Карса турки судорожно пытались укрепиться в Эрзеруме и Баязете. Теперь они потеряли последние иллюзии и держали позиции, все время оглядываясь и ожидая новостей из Стамбула.
21 сентября султан Абдул-Керим прислал на Главную квартиру уполномоченных просить о перемирии. Император ответил, что перемирие возможно лишь в том случае, когда будут определены общие условия мира. Султану не оставалось ничего делать и 22 сентября Турция признала свое полное поражение.
Все это время я продолжал оставаться в Софии, частично исключенный из судьбоносных событий. Хотя, на самом деле, большая часть армия находилась в таком положении. Все взоры были устремлены на отряд Гурко и на его авангард в лице Скобелева. И когда тот приблизился к Сан-Стефано, всем стало ясно, что Белый генерал и на этот раз выполнил то, что от него ждали.
Всеобщее ликование охватило Софию и все болгарские земли. Люди смеялись, плакали и не могли поверить в то, что кошмар турецкого гнета для них наконец-то закончился. То, как выглядел город и его жители в эти дни, словами не передать. Безграничная радость приобрела такой градус, какой я прежде никогда не видел. Русских солдат едва ли не на руках носили. Два-три дня для них все было бесплатно — посещение трактиров и бань, покупка продуктов на рынке и приобретение различных услуг. Естественно, подобное не могло длиться долго, болгары быстро пришли в себя и вновь перешли на привычные денежные отношения, но ситуации это не меняло.
Военные не проявляли чувств так же активно, как местные жители, но и нас охватил всеобщий восторг. Мы живы, здоровы, выполнили то, зачем живем на Земле и теперь можно сполна насладиться плодами победы. Да и родным появился повод написать, что все риски позади и им больше нечего опасаться.
Когда в город прибыл цесаревич Николай со своим братом Александром, начался очередной виток празднеств, гуляний и церковных служб. Теперь делегации хотели встретиться именно с ним, чему я, признаться, был только рад.