Война Иллеарта
Шрифт:
В ответе ее беспощадная горечь на момент пропала. Глаза наполнились слезами, и слезы побежали по слабой улыбке ее губ.
— Холмы свободны, — просто сказала она.
Неясный шум пробежал по палате, и многие закивали удовлетворенно.
В этом гривомудрая ошибаться не могла.
Елена вздохнула с благодарностью, позволяя вомарку задавать вопросы. Она посмотрела на него так, словно просила быть вежливым. — Хорошо, — сказал Трой, поднимаясь. Его сердце было переполнено тревогой, но он игнорировал это. — Я понимаю, что ты не знаешь
Гривомудрой не требовалось времени для подсчета. Она ответила сразу:
— Двадцать дней.
На мгновение вомарк безглазо уставился на нее сквозь свои солнечные очки, парализованный до молчания. Затем прошептал:
— Двадцать дней? — Его голова закружилась. — Двадцать? — С силой, сжавшей сердце, перед ним возник образ армии Фаула, резко продвинувшийся вперед на тридцать пять лиг — на пять дней. Он рассчитывал получить сообщение о продвижении Лорда Фаула за пятнадцать дней. Он хорошо знал ранихийцев и знал с точностью до лиги, сколько могла гривомудрая проходить в день.
— О Боже! — Гривомудрая Печаль должна была достичь Ревлстона за пятнадцать дней.
У него оказалось на пять дней меньше. На пять дней меньше для совершения марша на триста лиг! И армия Фаула, таким образом, будет в Центральных Равнинах уже через десять дней!
Не заметив, как он это сделал, он обнаружил себя уже сидящим, уткнувшимся лицом в ладони, словно не в силах взглянуть на крушение его прекрасных планов. Оцепенело, словно эта было теперь вовсе не важно, он подумал, что все же был прав: вызов Кавинанта точно совпал с началом исхода армии Лорда Фаула. Это деяние Лордов послужило спусковым крючком атаки Презирающего. Или же, может, все было наоборот? Был ли вызов действительно нежелателен для Фаула?
— Как?.. — на мгновение он не мог определить, что же хочет спросить, и лишь тупо повторил:
— Как?..
— Спрашивай, — мягко потребовала Печаль.
Он заметил в ее голосе волнение опасения уязвления ее гордости после таких впечатляющих испытаний. Это заставило его поднять голову и взглянуть на нее. Она смотрела на него, и ее руки шевелились, как если бы в них был боевой шнур с ее головы. Но он все же задал вопрос, чтобы не оставлять сомнений:
— Что случилось? Почему ты шла так долго?
Свой голос показался ему слабым и несчастным.
— Я была уведена со своего пути, — произнесла она сквозь зубы, — на север, в глубину Сарангрейва.
— О Боже! — слабо выдохнул Трой. Он чувствовал, как смотрит на него Печаль и все остальные. Но он был не в состоянии думать, мозг отказывался ему служить. Лорд Фаул был в трех днях пути от Мшистого Леса.
Гривомудрая презрительно фыркнула и повернулась к Высокому Лорду:
— Это тот человек, что поведет ваших воинов? — кисло спросила она.
— Пожалуйста, извини его, — ответила
Гривомудрая Печаль пожала плечами:
— У вас есть еще вопросы? — сказала она утомленно. — Мне хотелось бы поскорее закончить это.
— Ты рассказала нам достаточно много. Теперь у нас нет больше сомнений по поводу направления движения Фаула, и мы можем предположить его скорость. Остался только один вопрос. Он касается состава армии Ядовитого Клыка. Какие существа составляют ее?
Горечь исказила черты лица Печали, и она сказала сурово:
— Я говорила о ветре, о зле в воздухе, которое уничтожило моих шнуроносящих. Я видела юр-вайлов, пещерников, множество крешей, огромных льволиких зверей с крыльями, которые могут как бегать, так и летать, и много других отвратительных созданий. Они имеют черты собак, лошадей или людей, но при этом вовсе не такие, какими кажутся. Они источают великое зло. Мне кажется, они являются животными и людьми Страны, обращенными в зло Ядовитым Клыком.
— Это работа камня Иллеарт, — пробормотала Елена.
Но гривомудрая продолжила:
— И еще одно я видела — я не могла ошибиться, ибо он шагал прямо перед армией, командуя продвижением этой орды. Он управлял этими созданиями с помощью зловещего зеленого света и называл себя Душераздирателем. Это был великан.
В одно мгновение тишина словно удар грома поразила палату Совета.
Это обострило внимание Троя и зажгло пламя страха в его груди. Великаны! Фаул уже завоевал их? Неужели?
Тогда Первый Знак Морин встал на ноги и сказал уверенным, ровным голосом:
— Это невозможно. Горбратья — другое название для дружбы и преданности. Ты бредишь?
Сразу же палата зашлась в протестующем крике, отрицая возможность того, что великаны могли присоединиться к Презирающему. Эта мысль была слишком ошеломительна, чтоб быть принятой, это обращало незыблемую веру в истерию. Хафты взорвались гневом, и несколько из них закричали сквозь гвалт, что Печаль лжет. Двое Хранителей Учения подхватили вопрос Морина и превратили его в обвинение Печали в том, что она подручная Опустошителя. Смущение охватило даже Лордов. Тревор и Лерия покрылись бледностью от страха, Вереминт ругался с Морэмом, Елена и Каллендрилл были ошеломлены, а Аматин ударилась в слезы.
Шум быстро заполнил всю палату, усиливая сам себя в чистой акустике, становясь все более грубым и диким. В шуме чувствовалась паника. Если великанов смогли заставить служить Презирающему, значит, никто не мог чувствовать себя в безопасности, предательства можно было ожидать отовсюду. Даже Стражи Крови имели выражение страха на своих лицах.
Но Печаль стояла твердо под градом протестов и обвинений, подняв голову высоко, в ее глазах сверкала гордость и ярость.
В следующий момент Кавинант оказался возле нее.