Война Иллеарта
Шрифт:
— И это тебя удивило?
— Да! Я сказал им…
— Тебе бы следовало ожидать этого. Или, по-твоему, о чем эта клятва Мира? Это — акт прощения прокаженных — таких как Кевин и Трелл.
И если бы не было прощения, то каждый преступник был бы навсегда потеря для людей.
Трой уставился в серое и мрачное лицо Кавинанта. Тон Кавинанта обескуражил его. Слова его казались издевательскими, циничными, но за ними была печать горечи, намек на самоосуждение, которых он не ожидал услышать. И снова он разрывался между гневом на безумие упрямства Неверящего и удивлением степенью глубины душевной раны
— Морэм тоже предлагает мне быть терпеливым с тобой.
Терпение… Хотел бы я, чтобы оно у меня было. Но дело в том, что…
— Я знаю, — пробормотал Кавинант. — Дело в том, что ты начинаешь уже обнаруживать как ужасна вся эта ответственность. Дай мне знать, когда ты начнешь чувствовать себя неудачником. Мы будем соболезновать вместе.
Это уязвило Троя. — Но я вовсе не собираюсь быть неудачником! огрызнулся он. Кавинант сделал неопределенную гримасу. — Тогда дай мне знать, когда ты достигнешь своих целей, чтобы я мог тебя поздравить.
С усилием Трой проглотил свой гнев. У него не было настроения быть терпимым к Кавинанту, но скорее ради себя — и ради Елены — чем ради Неверящего, он сказал:
— Кавинант, я действительно не понимаю, в чем твои затруднения. Но если есть что-нибудь, что я могу сделать для тебя, я это сделаю.
Кавинант не ответил на его взгляд. С сарказмом по отношению к самому себе Неверящий пробормотал:
— Возможно, мне это действительно потребуется. Трой пожал плечами. Он наклонился, чтобы своим весом дать команду Мехрилу двинуться по направлению к Первому Хафту Аморин. Но потом увидел, что к ним от ворот Твердыни широкими шагами направляется хатфрол Торм. Он придержал Мехрила и подождал гравлингаса.
Когда Торм остановился перед ними, он поприветствовал их обоих, затем обернулся к Кавинанту. Обычно шутливое выражение на его лице было прикрыто рассудительностью, когда он заговорил:
— Юр-Лорд, можно мне обратиться к вам?
Кавинант сердито полыхнул на него взглядом из-под бровей, но не отказал.
После краткой паузы Торм сказал:
— Вы вскоре уедете из Ревлстона, и может быть пройдет еще сорок лет, прежде чем вы снова вернетесь.
Возможно я и проживу еще сорок лет, но шансы на это слишком малы. А я все еще перед вами в долгу. Юр-Лорд Кавинант, можно я сделаю вам подарок?
Он вытащил и протянул гладкий кривобокий камень размером не больше его ладони. Его вид поразил вомарка. Он создавал впечатление прозрачности, но сквозь него ничего не было видно; он, казалось, открывался в несметные глубины, образуя провал за видимой материей ладони, а затем воздуха и земли.
Потрясенный, Кавинант спросил:
— Что это?
— Это Оркрест, уникальный кусок Одного Камня, который является сердцем Земли. Земная Сила изобилует в нем, и он может послужить тебе в самых различных ситуациях. Ты его примешь?
Кавинант не отрывал глаз от Оркреста, как будто в предложении Торма было что-то издевательское. — Я не нуждаюсь в Нем. — Я предлагаю тебе его не потому, что ты нуждаешься в нем, — сказал Торм. — У тебя есть Белое Золото, и ты не нуждаешься в моих подарках.
— Храбрый? — невнятно пробормотал Кавинант. — Я не делал этого для него. Разве ты этого не знаешь?
— Поступок был сделан твоей рукой. Никто в Стране не смог бы сделать такого. Ты его примешь? Кавинант медленно протянул руку и взял камень. Когда его левая рука охватила его, камень изменил свой цвет, восприняв серебряный блеск от его обручального кольца. Заметив это, он быстро засунул его в карман своих штанов. Затем прочистил горло и сказал:
— Если у меня когда-нибудь… если у меня когда-нибудь будет такая возможность, я постараюсь достойно рассчитаться за это.
Торм ухмыльнулся. — Учтивость подобна глотку из горного потока. Юр-Лорд, я до глубины сердца убежден, что за твоими угрожающими бровями — ты удивительно учтивый человек.
— Теперь ты надо мной смеешься, — хмуро ответил Кавинант.
Хатфрол рассмеялся, будто это была острота. Веселым шагом он направился обратно в Твердыню.
Хайл Трой нахмурился. Казалось, каждый в Ревлстоне видел в Кавинанте что-то, чего он постичь никак не мог. Чтобы убежать от этой мысли, он рысью послал Мехрила прочь от Кавинанта к своей армии.
Вскоре, чуть ниже по холму, к нему присоединилась Первый Хафт Аморин, и вместе они недолго поговорили с верховыми вохафтами, которые ехали с барабанами. Трой рассчитал темп, который хотел, чтобы они установили, и убедился, что они знают его на память. Получилось быстрее, чем темп, в котором он их тренировал, но он не хотел, чтобы его армия опоздала. В глубине души его раздражала даже эта утренняя задержка начала марша. Солнце полностью поднялось над горизонтом, Боевая Стража уже пропустила зарю.
Он обсуждал с Первым Хафтом особенности лежащих по ходу марша местностей, когда по армии пробежал шумок. Все воины повернулись к великой Твердыне. Лорды Тревор и Лерия наконец прибыли.
Они стояли на вершине башни, защищавшей ворота Ревлстона. Между собой они держали узел голубой ткани.
Когда все Лорды были в сборе, обитатели Твердыни начали проявляться на южной стене. Они суетливо занимали балконы и выступы, заполняли окна и толпились на краю плато, голоса их вплетались в рокот ожидания.
Оставив Аморин с армией, вомарк Хайл Трой поднялся к вершине холма, чтобы занять свое место рядом с Лордами, в то время как Тревор и Лерия копошились возле высокого флагштока на вершине башни. Кровь его неожиданно вскипела от рвения, ему захотелось что-то закричать, швырнуть какой-то свирепый вызов Презирающему.
Когда Тревор и Лерия были готовы, они махнули рукой Высокому Лорду Елене. По их сигналу она тронула Мирху пятками и галопом поскакала в сторону от своих верховых спутников. Остановилась она на небольшом расстоянии между стеной Твердыни и основной массой Боевой Стражи. Пустив Мирху узким кругом, с Посохом Закона, поднятым высоко над головой, она прокричала воинам и обитателям Ревлстона «Хей!» Ее ясный крик эхом отразился от скалы, подобно звучанию фанфар, и сразу же ему в ответ раздался трепещущий крик мириадов голосов: «Хей!»