Война Калибана

Кори Джеймс С. А.

Авасарала, тяжело вздохнув, откинулась назад, и ее усмешка перешла в усталую, искреннюю улыбку.

— Видимо, нечего и надеяться, что вы предложите старой даме чашечку чая?

— Извините, — покачал головой Холден, — никто в команде не пьет чая. Зато кофе сколько угодно. Хотите?

— Я так устала, что сойдет и кофе. Побольше сливок и сахара.

— А как, — спросил Холден, наливая ей чашку, — насчет побольше сахара и побольше порошка, именуемого «забеливатель»?

— На слух мерзость. Давайте.

Холден сел и через стол подвинул ей сладкий, «забеленный» кофе. Авасарала

взяла и, поморщившись, сделала несколько больших глотков.

— Объясните, — сказала она, — что вы сейчас наговорили.

— Эти истребители намерены нас убить, — повторил Холден. — Сержант говорит, вы не хотели верить, будто корабли ООН станут по вам стрелять, но я согласен с ней: это наивно.

— Пусть так, а что такое «система ОТО»?

Холден незаметно нахмурился. Он ожидал от этой женщины чего угодно, только не невежества.

— Орудия точечной обороны. Если по нам выпустят торпеды с такого расстояния, наводящий компьютер ОТО легко их расстреляет. Вот они и решили подойти поближе. Думаю, начнут через трое суток.

— Понятно, — сказала Авасарала. — И что вы намерены предпринять?

В лающем смешке Холдена не было ни капли веселья.

— Предпринять? Я намерен сгореть в облаке перегретой плазмы. На свете просто не существует способа, который позволит скоростному корвету — это мы — отразить атаку шести легких истребителей. Мы были бы в слабой позиции даже против одного, но с одним можно еще рассчитывать на удачный выстрел. Против шести — никаких шансов. Мы умрем.

— Я читала ваше досье, — сказала Авасарала. — Во время истории с Эросом вы столкнулись с корветом ООН.

— Да, с одним корветом. С ним мы были на равных. Но и его я сдержал, угрожая беззащитному научному кораблю, который он конвоировал. Нынешняя ситуация и близко не похожа.

— И как же пресловутый Джеймс Холден встретит свой последний час?

Помолчав, Холден ответил:

— Заорет на весь мир. Мы уже знаем, что происходит. Все кусочки головоломки у нас в руках: «Маоквик», монстры протомолекулы, куда забрали детей, — мы знаем все. Сложим все данные в файл и обнародуем для всей вселенной. Они могут нас убить, если захотят, но разве что из мести. Им это уже не поможет.

— Нет, — сказала Авасарала.

— Что «нет»? Вы не забыли, чей это корабль?

— Простите. У вас создалось впечатление, что мне не наплевать, кто здесь капитан? Если так, я перебрала с вежливостью. — Под взглядом Авасаралы Холден чуть не съежился. — Вы не просрете всю Солнечную систему только потому, что у вас короткое дыхание. Идет слишком большая охота!

Холден мысленно сосчитал до десяти и спросил:

— Ваши предложения?

— Пошлите свой файл этим двум адмиралам ООН, — сказала она, отстукивая что-то на терминале. У Холдена прогудело предупреждение о приеме. — Соутеру и Леники. Главное — Соутеру. Я недолюбливаю Леники, и он не участвует в этой интриге, но на прикрытие его хватит.

— Вы хотите, чтобы перед смертью от рук адмиралов ООН я отдал жизненно важную информацию в их же руки?

Авасарала, откинувшись на спинку, растирала пальцами виски. Холден ждал.

— Я устала, — заговорила она через несколько минут, — и

соскучилась по мужу. У меня руки ноют от невозможности прямо сейчас обнять его. Вам такое знакомо?

— Очень даже знакомо.

— Так вот, постарайтесь понять, что я сейчас пытаюсь смириться с мыслью, что больше не увижу его. И своих внуков. И дочери. Мой врач уверял, что меня хватит еще лет на тридцать. Успела бы увидеть, как внуки вырастут; может, даже застала бы правнуков. А вместо этого, меня убьет вислохренов сопливый сукин сын — адмирал Нгайен.

Холден так и чувствовал, как давят на него своей массой шесть истребителей, несущих им смерть. Все равно, что упершийся в спину ствол пистолета. Ему хотелось встряхнуть старуху, чтобы не тянула время.

Она ему улыбнулась.

— Я не позволю, чтобы мой последний поступок уничтожил все, что я делала до сих пор.

Холден сознательным усилием подавил ярость. Встал и открыл холодильник.

— О, тут еще остался пудинг. Хотите?

— Я читала ваш психологический профиль. Знаю вашу дурацкую чушь про «все должны всё знать». Но какая доля последней войны на вашей совести? Сколько вы нахерачили своими заявлениями на весь эфир, чтоб им провалиться? А?

— Нисколько, — сказал Холден. — Отчаявшиеся психопаты, будучи разоблачены, идут на отчаянные психопатические меры. И все равно их необходимо разоблачать, как бы ни пугала нас их реакция. Иначе эти психопаты придут к власти.

Авасарала засмеялась. Смех был на удивление теплым.

— Всякий, кто в курсе происходящего, уже должен и «отчаиваться», и, вполне возможно, быть «психопатом». По меньшей мере, невротиком. Позвольте мне объяснить так, — продолжала Авасарала. — Вы оповещаете всех — и, да, добиваетесь реакции. После этого, может быть через несколько недель, или месяцев, или лет, люди во всем разберутся. Но если оповестить тех, кого следует, они сумеют разобраться прямо сейчас.

Амос вошел в камбуз вместе с Праксом. Механик принес с собой большой термос и направился прямиком к кофеварке.

Пракс последовал за ним с кружкой. Авасарала прищурилась и добавила:

— Возможно, даже спасут девочку.

— Мэй? — тут же отозвался Пракс и развернулся, оставив кружку.

«А вот это подло, — подумал Холден, — даже для политика».

— Да, Мэй, — подтвердила Авасарала. — О том и речь, не так ли, Джим? Это ведь не персональный крестовый поход, а попытка спасти маленькую девочку от очень дурных людей.

— Объясните, как… — начал Холден, но Авасарала не дала себя сбить.

— ООН — не один человек. Это даже не корпорация. Это тысяча мелких, слабых фракций, состязающихся между собой. Сейчас взяла верх одна из них, но временно. Это всегда бывает временно. Я знаю людей, готовых выступить против Нгайена и его группы. Они способны лишить его поддержки, отозвать его корабли, со временем даже отозвать и поставить перед военным трибуналом его самого. Но все это невозможно, пока идет открытая война с Марсом. А если вы швырнете на ветер все, что знаете, у Марса не будет времени разбираться в тонкостях: им придется нанести превентивный удар по Нгайену, по Ио, по тому, что осталось от Ганимеда. По всему.