Война мага. Том 3: Эндшпиль
Шрифт:
Девочка-дракон скорчила гримаску.
— В нашем мире тьма-тьмущая обездоленных, нищих, сирот. В любой деревне крестьянин в голодное время с радостью продаст тебе младенца, да ещё и будет молиться за твоё здоровье, потому что так выживет и этот малыш, и другие его дети, — бросила она. — Возьми ребёнка, стань просто отцом, а не только лишь «святым» или «преподобным».
— Твоя дочь умна, откровенна и справедлива. — Этлау повернулся к Фессу. — Да, ты права, прекрасное дитя. Очень надеюсь, что у меня останется достаточно мирных, спокойных дней, чтобы вырастить… — Он резко оборвал сам себя. —
— Это ты уже говорил, инквизитор. Пожалуйста, переходи к главному.
Щёки Этлау покрывал лихорадочный румянец, единственный глаз блестел — инквизитор явно пребывал в страшном волнении.
— Ректор Ордосской академии, Анэто, взбунтовал ряд полков армии, что была собрана для штурма Чёрной башни. Они двигаются на юг, к Аркину.
— О-о, — как мог насмешливо протянул Фесс, хотя ему, конечно, было совершенно не до смеха. — Святой Престол оказался меж двух огней. С севера надвигается армия магов, полная решимости довести до конца начатое Меганой, с востока подступили птенцы Салладорца, да ещё и моя армия мёртвых!
— Ты совершенно прав, — без тени улыбки ответил инквизитор. — На самом деле Святому Престолу угрожает ещё больше врагов, просто ты не о всех слышал. Из Добровольного заточения вышли эльфы Нарна, вступив в альянс с Вечным лесом. Королева Вейде отринула давнюю унию с Инквизицией.
— Надо же, — притворно удивился некромант. — Все Предали, ну буквально все! Никому нельзя верить в наши Дни, решительно никому!
— Ты, Неясыть, сегодня изрекаешь исключительно прописные истины. — Этлау и глазом не моргнул. — Но — любезность за любезность — зачем ты проник в Аркин?..
— Нет, преподобный, — покачал головой Фесс. — Ты хотел говорить, не я. Вот и договаривай до конца. Предложить мне союз?
— В известной степени, — кивнул инквизитор. — Но меня волнуют не полки поури, не подъятые тобой мертвецы и даже, как ни странно, не птенцы Салладорца. Меня волную я, если можно так выразиться.
Костяшки стиснутых и переплетённых пальцев отца-экзекутора побелели.
— После того удара, — глухо сказал он, морщась, словно от боли, и проводя пальцами по шраму на горле, — после того, что я пережил под заклятьем магов… во мне родились сомнения. Я ведь умирал один раз, Неясыть, умирал в Арвесте, и был возвращён к жизни Спасителем. Возвращён для особой миссии, как мне тогда казалось. А сейчас… знаешь, некромант, где-то я даже благодарен Мегане и остальным. Они, конечно, мятежники, вольнодумцы и ересиархи. Но они оказали мне великую услугу. Догадываешься, какую? Они явили мне поразивший меня недуг. Страшный и, возможно, неизлечимый. Но я, скажу просто и без патетики, предпочитаю смотреть прямо в лицо грядущему, пусть даже и лишь одним глазом.
— И ты хочешь, преподобный…
— …чтобы ты, с кем непосредственно говорила Тьма, — понижая голос до шёпота, наклонился вперёд инквизитор, — чтобы ты помог мне отыскать ответ.
— За просто так? За твои красивые глаза, то есть один-единственный красивый глаз?
— Ну, почему же «за просто так», — оскорбился святой отец. — Ты помнишь, с чего я начал разговор? Прадд, Сугутор и Рысь — эти имена для тебя ещё хоть что-нибудь значат?
— Предположим, — как можно спокойнее отозвался некромант. — Предположим, отец-экзекутор. И что дальше? Ты хочешь сказать, что они были живы всё это время? Ложь, Этлау. Я бы знал.
— Я тебе их покажу. — Инквизитор не отвёл взгляда.
— Живых или мёртвых? — Кулаки у Фесса сжимались сами собой. Рядом глухо ворчала Рысь-драконица, по-прежнему тискавшая рукоять сабли.
— Ты всё увидишь.
— Живых или мёртвых?! — взревел Фесс, одним движением оказываясь около сидевшего инквизитора и сгребая его за грудки.
Этлау не сделал попытки освободиться, но некроманту показалось, что с таким же успехом он может пытаться сдвинуть с места конную статую кого-нибудь из древних мельинских императоров.
— А говорил — без магии, — вспылила Рыся. Этлау небрежно отмахнулся.
— Вновь повторю — ты мудра, дитя. Это сидит во мне, вгрызлось так, что… — Он только покачал головой. — Тут не поможет никакой негатор.
Некромант отпустил экзекутора. Тяжело дыша, отступил, почти рухнул на грубую скамью.
— Пока не добьюсь от тебя правды…
— Не станешь ничего делать, верно? Понимаю, понимаю. Ну, хорошо, скажу так: орка и гнома ты, наверное, ещё сможешь вернуть к жизни. Тут помогут только твои знания. А вот с девушкой всё куда хуже…
«Её нет ни среди мёртвых, ни среди живых», — припомнилось Фессу.
— Я смогу провести вас к ним, — продолжал обещать Этлау. — Всё уже приготовлено. — В углу валялся небрежно брошенный мешок. — Там одеяния святых братьев. Мне никто не дерзнёт задавать вопросы.
Сердце Фесса бешено колотилось. Он ведь уже слышал эти речи — давным-давно, кажется, в совершенно иной жизни, в иссушенной салладорской пустыне, окружённый войском всё того же преподобного Этлау. Отец-экзекутор второго ранга Иероним, из эгестской консистории. Тогда он им не поверил. Счёл — и не без оснований — хитро расставленной ловушкой. Не поддался.
Выходит, отцы-инквизиторы не лгали?..
Он быстро взглянул на Рысю. Она явно тщилась что-то ему сказать, но, увы, негатор отца Этлау блокировал даже врождённую способность драконов к мыслеречи.
Сфайрату это бы очень не понравилось, мелькнула мысль.
— Что ж, пойдём. — Кажется, голос меня таки выдаёт», — подумал Фесс. — В конце концов, напасть ты мог и сейчас. Если, конечно, не решил покуражиться. Расплатиться за некрополь, за Кривой Ручей… за всё.
— Напасть я мог давным-давно, — кивнул Этлау. — Но мне нужно сейчас совсем иное. Сюда, пожалуйста. — Он с подчёркнутой учтивостью поднялся, указывая на дверь в левой от себя стене.
Некромант покосился на Фейруза.
Что-то было не так. С самого начала.
Ну конечно!.. Фесс подавил острое желание хватить себя по лбу.
Негатор магии. По словам инквизитора, артефакт подавлял всю магию, включая его, Этлау, собственную.
Видать, не подавлял. Или же инквизитор с присущей святым братьям предусмотрительностью оставил себе путь отступления.
Рыся тоже выразительно покосилась на смуглого паренька, правая её бровь задралась почти до самой чёлки. Тоже поняла. И скорее всего именно об этом и хотела предупредить.