Война мага. Том 4: Конец игры

Перумов Ник

Эх. Вернуться бы туда, на Клык, в башню старика Парри. Сколько всего сделал бы по-иному. И самое главное — ни за что не полез бы в Эгест, мстить за несчастного Джайлза».

Заклятье меж тем сработало как надо, настиг некроманта и откат — ему Фесс чуть ли не обрадовался; это значило, что мир ещё не сорвался в пропасть, что привычные законы работают по-прежнему.

Эйтери сунула ему в руку скляницу с каким-то снадобьем, Фесс машинально выпил, не чувствуя вкуса, — боль слегка приутихла.

— Ну, а что теперь-то, некромант? — осведомилась гнома.

— Я знаю, где она. Где та, что называет себя Безымянной.

—

Допустим. Но ты разве не видишь, что творится?

— Вижу. Но, понимаешь ли, Сотворяющая…

Он заколебался. Сказать напрямик? Обидится, гномы гордый народ.

— Понимаешь, — повторил Фесс, стараясь смотреть Эйтери прямо в глаза, — бывают моменты, когда ты делаешь всё по-своему. И не можешь никому ничего доказать или объяснить, почему поступаешь именно так. Тебе приводят массу разумных доводов, и ты даже не споришь. Потому что говорящие кругом правы. А ты знаешь, что всё равно должен делать что делаешь. Вот и у меня сейчас так. Не мешай мне, Сотворяющая, пожалуйста, не мешай.

— Тебе, пожалуй, помешаешь, — фыркнула гнома. — А говорить тебе говорили, и всё больше правильные вещи. Да только ты не слушал, некромант. Разве ни о чём не жалеешь, а?

— Жалею, — кивнул Фесс. — Отрицать не стану. Но жалею о том, что сам решил, а не что мне насоветовали. Сам сделал — сам перед собой и ответ держу.

— В том-то вся и беда, — грустно молвила гнома. — Ну, что дальше-то, некромант? Куда пойдём?

— Далеко ходить не придётся.

— А не ты ли совсем недавно про Тёмную Шестёрку так красиво нам всем говорил? — Эйтери упёрла кулаки в бока.

— Я говорил, — Фесс и не думал отпираться. — Но мне сейчас надо найти Безымянную, гнома. В глаза посмотреть, — он запнулся. — Душа… столько про неё говорили, а получается… Я боюсь думать, что Вейде такого там начаровала, чтобы вывести душу из живого тела и загнать в деревяшку. А она ведь это сделала. Именно это!.. — последние слова получились просто диким и кровожадным рычанием.

— А ты не горячись, некромант, — посоветовала Эйтери. — Вейде искусна в самой неожиданной волшбе. Небось, и это не просто так сотворила, потому что приспичило ей. Да и то сказать — если бы не она…

— То Рысь осталась бы жива! — выкрикнул Фесс.

— Да? С чего ты взял? Ясно теперь, что серые что-то с ними такое учудили, когда они им в руки попали, такое, что и сказать страшно, сердце в пятки уходит. Попытал бы ты лучше нашего преподобного отче, а то он на словах-то всё за нас, а как до дела дошло, да ещё какого… Не осталась бы в живых твоя Рысь. Она… оно… тут ходит только потому, что Вейде её душу сохранила. Вывела из трупности и сберегла. Жутко, конечно, но сам посуди — гном-то и орк так и остались, как были?

Фесс молча кивнул.

— Хорошо потрудились серые, — голос Эйтери резал, словно нож. — Видно, твои им действительно попались ещё живыми. Спасти не могли, сумели только удержать, но и это, Фесс, великое дело. Не знаю, кто ещё бы так смог. Тут и Ордос бы спасовал, и Волшебный Двор не сдюжил. Вот только зачем это святым братьям?

— Это-то понятно. Они меня ещё в Салладоре уговаривали, мол, сдайся, и спасёшь друзей. Я не верил. Не во что было верить. Я точно знал, Эйтери, точно — и Рысь, и Прадд, и Сугутор мертвы, а всё иное — ложь, слагаемая лишь для того, чтобы заманить меня в ловушку. Оказалось,

нет.

— Инквизиторы тоже лгали.

— Конечно. Играли словами, потому что «не-жизнь» всё-таки отличается от смерти и даже «не-смерти». Но ни орк, ни гном, ни Рысь не ушли в Серые Пределы. И это главное.

— И ты их оживишь? — гнома взглянула на него в упор. — Словно в плохой балладе, где все враги убиты, все наши живы?

— Если все наши живы, то мне плевать, хороша баллада или плоха.

— Так не бывает, — покачала головой Эйтери. — Баллады или не баллады, а связать разорванное не могут даже боги. Душа, отлетев, не возвращается обратно, во всяком случае, так говорят мои книги. Никому и никогда ещё не удалось по-настоящему оживить кого-то, вернув ушедшего из тех самых Серых Пределов, о которых ты вспомнил. Может, в иных местах… иными руками… но не нашими, Фесс, не руками смертных! Нет такой иглы, чтоб залатать прореху. И ниток таких не сыщется тоже. Оставь её, некромант, отпусти. Пусть уходит. И Безымянную оставь тоже. Ты всё правильно говорил там, внизу — у нас есть дело, есть план, союз с Тёмной Шестёркой дорогого стоит! А ещё ведь и Спаситель… я людским россказням про него не слишком верила, а эльфы к подлинным хроникам Первого пришествия никого не допускали. Напрасно, получается, не верила. После Западной Тьмы и Салладорца Он — первейший враг. Не желаю, чтобы меня «спасали», а потом ещё и «судили» или что там у Него нам уготовлено. Честно живу, честно умру и в камень уйду, как предки мои. Перед ними и стану ответ держать.

— Эйтери, — Фесс дружески положил руку ей на плечо. — Ты всё правильно говоришь. И со Спасителем нам сойтись придётся. И с Сущностью. Но не смогу я идти на штурм, если буду знать — Рысь моя тут бродит, неприкаянная, пустое тело с пустыми глазами. Не могу, гнома!

— Эх, ты, — Сотворяющая только прищурилась. — О себе только и думаешь, некромант. Видать, плохо тебя Даэнур учил. Азбучную истину так и не вложил. Хотя, если такое от мамы с папой не воспринял, никакой декан не поможет. Не о себе думать ты сейчас должен. Не о себе. И не о тех, кто тебе близок. Про тех, кого не знаешь, кого ни разу не встречал, по Эвиалу странствуя, — вот о ком твоя забота быть должна!

— Ну точно — как в балладе…

— Тьфу! — гнома всерьёз разозлилась. — Фесс, не заставляй меня пожалеть о том, что помогала тебе и что с эшафота тебя вытаскивала!..

— Ты не пожалеешь, Сотворяющая, — некроманту стоило немалых усилий спрятать гнев. — Я найду Безымянную. И отправлюсь дальше намеченным путём. Это не займёт много времени.

— А эта? — Эйтери мотнула головой вслед скрывшемуся Северу. — Неупокоенная?

— Никуда не денется, — уверенно бросил некромант.

— Постой, ты что же, за ней так и побежишь, без ничего, в дорогу не собранный? — подивилась гнома.

— Он не побежит, — раздался за их спинами голос юной драконицы. — Он полетит. А я его понесу. Как и обычно.

Фесс невольно покраснел.

Аэсоннэ стояла, скрестив тонкие руки на груди, жемчужные волосы заплетены в косу и перекинуты вперёд. И… она больше не выглядела девушкой-подростком, словно в одночасье повзрослев на пару обычных человеческих лет.

— Я помогу тебе, папа.

Папа. Всё-таки папа. Не Кэр и не Фесс.

— Ну, тогда я пошла, — Эйтери попыталась проскользнуть ко входу в пещеры.