Война магов
Шрифт:
– Доброе слово молвишь, княже. Так что нам делать ныне надобно?
– Иван Григорьевич боярин мудрый на удивление, в арабской математике спец, в персидской мудрости, в строительстве тоже талантлив оказался, – кивнул Зверев. – Укрепления он приготовил, их только доставить в нужный момент надобно. А еще он число крупных пищалей, что для осады нужны, в точности указал. Надобно пересчитать, сколько их в свитке указано, и ему отослать, дабы распределил, какие куда. Он и у турок уроков немало взять ухитрился. А сегодня в мире, кроме османов, в пушках никто, почитай, и не разбирается. Если не считать меня, конечно.
– Скромен ты, Андрей Васильевич, на удивление, – покачал головой
– Я вот что думаю, Иоанн Васильевич, – продолжил Зверев. – Наемников иноземных и стрельцов новонабранных надобно в Нижний Новгород направить. Пусть грузятся на корабли и к Свияжску плывут. Пушки заодно доставят. Дальше Иван Григорьевич их по месту определит. И роспись тоже надо ему отослать, вдруг она в единственном экземпляре? Что до остальных – ждать надобно, пока рати вместе соберутся, а уж потом выступать. Узнаем точно, сколько людей в армии будет, определимся, сколько припасов придется во время войны из Нижнего к Казани отправлять. Противника в неведении подержим – пусть расслабится. А потом всей силой и ударим. Дорога привычная, дойдем без помех. Командовать кто будет? Как бы ссор ненужных не возникло. Заранее определиться надобно.
– Про то мы уж обговаривали, – кивнул царь. – Сей список мною составлен, боярином Адашевым по разрядным книгам проверен, ни с единым воеводой никаких сомнений у нас нет… – Он опять прошел вокруг стола, выдернул еще свиток. – Вот, смотри!
В грамоте шло изрядное количество имен, не меньше полутора сотен, но главные командующие упоминались сверху – Зверев только крякнул от изумления.
Князь Петр Шуйский! Один из тех, кто пять лет назад пытался царевича Ивана зарезать.
Князь Горбатый-Шуйский – из той же компании.
Князь Михайло Воротынский – тот самый, про которого Андрей точно знал, что государя он два года тому пытался отравить, а его, князя Сакульского, к измене склонял. Дружба дружбой, но из песни слова не выкинуть.
Князь Василий Серебряный-Оболенский – тот, что в нарушение указа в прошлом году в Свияжске гарнизоном не встал.
Князь Петр Серебряный – это братец предыдущего.
Князь Андрей Курбский – предатель и подонок, продавшийся полякам.
Шах Шиг-Алей – предатель, не освобождавший из плена русских рабов и пытавшийся отложить Казань от московского царства.
Хоть князя Старицкого, извечного ненавистника царя, в списке не оказалось, и то ладно.
– Что скажешь, Андрей Васильевич? – забрал грамоту государь.
– Да уж, компания дружная, – признал Зверев. – Эти не поссорятся.
– Вот и славно, быть посему, – подвел итог Иоанн. – А ты со мной пойдешь, советником тебя назначаю. Коли не веришь никому, власти воеводской тебе доверять нельзя.
– Благодарю за доверие, государь, – на этот раз куда ниже поклонился Андрей.
– По делам и награда. Ступай.
Зверев поклонился еще раз и покинул палаты, пытаясь понять, насколько наладились его отношения с государем. С одной стороны, советник – должность почетная. С другой – то, как обставлялось назначение, особой гордости не вызывало. Одно можно было сказать точно: потраченным на Свияжск золотом его более никто и никогда не попрекнет.
– Здрав будь, Андрей Васильевич! Не зашиби!
– Иван Юрьевич! Сколько лет, сколько зим! – Князь с огромным удовольствием обнял своего побратима. – Как тут без меня?
– А ты рази не слышал? – обрадовался Кошкин. – Шиг-Алей, хитрец узкоглазый, власть в Казани порешил
– Был.
– И как?
– Сказал, что человечек я никудышный, но в его личные советники сгожусь…
– Да ты что?! Из опалы да в советники?
– Другого, молвил, я недостоин.
– Шуткуете, князья? Одного не пойму, кто из вас все сие выдумывает.
Андрей развел руками.
– Ну мне тоже надобно за поручения ответ держать, – кивнул дьяк. – Ты помни, братчина уж собралась почти вся ради исполчения. Коли не загордился, заходи, побратим, пивка свежего попьем.
– Приду.
– Тоды до вечера… – Боярин Кошкин прижал Зверева к своей жаркой московской шубе, отпустил и пошел прочь.
– Значит, семьдесят гостей на пиру зарезал? – почесал в затылке Андрей. – Нечего сказать, образцовый слуга. Честный и умеющий вызывать доверие. Интересно, это Иоанн меня обманул или Шиг-Алей – Иоанна? Надо будет обмолвиться при случае…
Нам не нужна победа
Князь Сакульский думал, что добирался слишком медленно. Как бы не так! Боярское ополчение, созванное еще в начале апреля, к Москве подтягивалось до середины июня. Причем из мест, куда более близких, нежели потерянное средь озер карельское княжество: из Тулы, Можайска, Твери, Калуги. Рати съезжались, обосновывались на окружающих Москву полях, ставили палатки и юрты, вкапывали коновязи, выкладывали камнями очаги. Длинные обозы окружали стоянки, превращаясь в импровизированные станы. Телеги, возки, рыдваны, роспуски, тарантасы, подводы, колымаги, кибитки, дроги, двуколки – чего только не было во всем этом передвижном паноптикуме. Объединял гужевое разнообразие один признак: скорость. Разогнать их быстрее двух километров в час было весьма проблематично. Это значило, что до Казани обоз будет ползти не меньше двух месяцев.
– А в длину вытянется аккурат отсюда и до Арского поля, – сообщил при встрече с государем Зверев. – Просто атас… Рать могучая, да передвинуть ее с места на место без помощи джина из колдовской лампы никак не получится.
– Невнятные ты вещи сказываешь, – мотнул головой Иоанн. – Проще выражаться не можешь?
– Этот обоз запрудит нижегородскую дорогу насмерть. Мало того что сам будет еле двигаться, так еще и войскам окажется негде идти.
– Странно, – поджал губы государь. – Однако же ранее на Казань мы ходили без труда, и обозы нам не мешали.