Война меча и сковородки
Шрифт:
Благодаря ее стараниям, Эмер прибыла в замок в приподнятом настроении, а узнав, что жених опоздал и на сегодня встреча откладывается, совсем приободрилась. Впрочем, это не помешало ей поворчать насчет опоздания:
– Не слишком-то он торопится выполнить приказ королевы, - сказала она.
– Какое неуважение!
– Может, он боится, что вместо трепетной лани ему подсунут бешеную лисицу, - пошутила Айфа.
– Самое главное, чтобы он не оказался облезлым волком, - парировала Эмер.
– Я разузнала о нем немного, он вовсе не старый и не облезлый. Ему двадцать пять, хорош собой, умен и образован. Леди Гита его видела и осталась довольна.
– Леди Гита подслеповата на оба глаза, - вздохнула Эмер.
– И меня всегда пугает, когда говорят - хорош собой. Если ты помнишь, и обо мне говорят, что я хороша. Собой.
– Не мучайся понапрасну. Красота - не самое главное для мужчины. Посмотри на моего мужа. Он почти что уродлив, но я этого не замечаю.
Эмер промолчала, но по выражению ее лица можно было без труда догадаться, что у нее на этот счет другое мнение.
– Ладно, - переменила Айфа тему.
– Ты лучше сейчас же переоденься, иначе это чудесное платье не увидит твоего жениха.
– Совет мудр, - сказала Эмер, оглядывая наряд.
– Переоденусь сейчас же.
Но планам её не суждено было сбыться, потому что подошёл королевский мажордом и чопорно, в витиеватых выражениях, пригласил сестёр пройти в тронный зал, где их ожидает Её Величество. Сесилию никто не приглашал, и она робко остановилась возле уже знакомой колонны, но Эмер схватила подругу за руку и несмотря на протесты потащила за собой.
Тронный зал вначале напугал её - не в нем ли она видела себя мёртвой? Но потом успокоила сердце тем, что свадьбы ещё не было, а судя по всему, сначала она должна была увидеть своего мужа, а уже потом умирать. Да и платье на той, зеркальной Эмер, было совсем другое - не желтое. А какое же?.. Девушка напрягла память, вышагивая по полутемным коридорам замка. Пурпурное! На ней было пурпурное платье. Что за безумие - носить пурпур при рыжих волосах? Она дала себе слово, никогда не надевать платьев подобного цвета и после замужества никогда не приезжать в столицу - и всё, предсказание не сбудется, что бы там ни говорило волшебное зеркало.
В тронном зале было полно придворных. Они стояли в строго определённом порядке - женщины слева, мужчины справа. При появлении Эмер, Айфы, и Сесилии, все взгляды обратились к ним. Эмер почувствовала себя неуютно, сразу позабыв, куда девать руки. Сесилии было легче - она попросту спряталась за неё, как мышонок за сундук. Одна только Айфа вышагивала между шеренгами придворных с величием истиной королевы, не выказывая ни смущения, ни волнения.
Чёрный мозаичный пол отражал свет, как зеркало. Солнечные пятна плясали на стенах, на лицах придворных, на драгоценных камнях в прическах. Мажордом жестом предложил Айфе и Сесилии встать к дамам, а Эмер вывел вперед, к подножью лестницы, ведущей к двум тронам..
– Преклоните колени, когда королева подзовет вас к себе, - шепнул он, и Эмер облизнула губы.
Королева! Значит, Её Величество оказалась достаточно памятливой, чтобы вознаградить за спасение жизни. Но Эмер предпочла бы слова благодарности наедине, а не помпезное чествование, которое считала насквозь фальшивым.
Королева появилась сразу же. Скорее всего, она ждала только появления Эмер. На Её Величестве было фиолетовое блио с золотой нитью и мантия из хвостов горностая.
Мажордом незаметно подтолкнул Эмер локтем и отступил.
Придворные склонились в поклоне, пока королева заняла место на троне. Трон справа, на котором полагалось сидеть королю, уже привычно пустовал.
– Ни для кого не секрет, зачем мы собрали вас сегодня, - начала королева.
– Мы обязаны девице Эмер из Роренброка, и своих обязательств не забываем. Подойдите ко мне, девица Роренброк.
Эмер поднялась по ступеням к королевскому трону и на предпоследней остановилась - дальше, согласно этикету, следовать было нельзя,
– Ты смелая девушка, - сказала королева.
– Ты спасала нашу жизнь, и не останешься без награды. Твой поступок доказывает, что не сила и не рыцарское мастерство совершают чудеса, а одна лишь смелость.
– Мне помогли небеса, - сказала Эмер с отвращением, чувствуя себя куклой, выставленной на торговой площади. Подумалось: а что бы ответила Её Величество, реши она рассказать правду? Правду о том, как баловалась с деревянным мечом тайком от матери, и как рыцари в Роренброке умоляли её бросить неженское занятие, опасаясь гнева вдовствующей графини. И что получилось? Права оказалась она, а не мать, и якобы ненужные навыки сослужили хорошую службу. И не только ей, но и Её Величеству.
– Преклони колени и приготовься выслушать наше повеление, - объявила королева.
Эмер опустилась коленями на бархатную подушечку, которую ей услужливо подложили слуги. Несмотря на торжественность момента, девушка не чувствовала ни гордости, ни благоговения. Дурацкий жених мог бы не опаздывать и посмотреть на чествования своей наречённой.
Но лорда Ранулфа не было среди придворных.
Королева достала из шкатулки золотую подвеску на толстой цепочке и надела её на шею Эмер, после чего объявила:
– Вот знак твоего мужества. Пусть все знают, что мы признаём твою смелость и заслуги перед короной.
Эмер опустила глаза, чтобы посмотреть на знак отличия, и её немедленно бросило сначала в жар, а потом в холод. Подвеска была выполнена в виде миниатюрной сковороды, украшенной чеканкой и осыпанной мелкими драгоценными камнями красного и зелёного цвета.
– Отныне тебе даруется собственный титул, - продолжала королева, - ты будешь зваться графиней Поэль, и этот титул унаследуют твои потомки по женской линии.
– Ваше Величество так добры, что у меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность, - ответила Эмер давно заученной фразой, мысленно застонав от нового титула. Добрая королева нарекла её певучим именем Поэль, которое в переводе с южного наречия означало... сковорода.